1.8. Уведомление о состоявшемся и предстоящем переходе права
Стоит обратить внимание на то, что закон говорит о направлении извещения о состоявшемся переходе права, а не о заключении договора, на основании которого уступается требование (например, договора купли-продажи, факторинга, дарения требования и т.п.) и даже не о совершении распорядительной сделки цессии. Если заключенный договор, на основании которого происходит уступка, предусматривает распорядительное волеизъявление, срабатывающее немедленно, проблем не возникает: уведомление о заключении такого договора будет равнозначно уведомлению о переходе права. Но если момент заключения договора, на основании которого осуществляется уступка, и даже распорядительная сделка цессии, с одной стороны, и сам фактический переход права, с другой стороны, разорваны во времени, ситуация иная. Такая ситуация достаточно типична, поскольку договор, на основании которого происходит уступка, часто содержит распорядительное волеизъявление о переходе права, поставленное под отлагательное условие внесения цены уступаемого права.
Если речь идет о ситуациях, когда по условиям соглашения, на основании которого осуществляется уступка, стороны либо отложили совершение отдельной распорядительной сделки, непосредственно переносящей требование на цессионария, либо сдвинули во времени автоматический переход права, поставив срабатывание распорядительного эффекта под отлагательные условие или срок, или когда вовсе уступается будущее право по правилам ст. 388.1 ГК РФ, должнику следует отправлять извещение о фактически состоявшемся переходе права, а не о совершении сделки, которая повлечет в будущем переход права.
Иногда до фактического перехода права должник получает извещение о заключении соглашения, на основании которого право в будущем может или должно перейти. Но в тексте уведомления этот отложенный распорядительный эффект не был обозначен. Какие гражданско-правовые последствия вызовет уведомление о том, что заключен, скажем, договор купли-продажи права требования без дополнительных деталей, если в реальности договор предполагал смещенный во времени переход права? По общему правилу в силу п. 2 ст. 389.1 ГК РФ должник, получивший такое извещение, может разумно исходить из того, что право перешло к цессионарию в момент заключения данного соглашения. То, что договор на самом деле предусматривал отложенный переход права, значения для должника, не знающего об этом, иметь не должно. Если должник осуществит исполнение лицу, указанному в извещении, он должен быть защищен на случай, если впоследствии выяснится, что заключенный договор откладывал переход права и к моменту исполнения право так еще и не перешло.
Но что, если в предварительном извещении прямо указано, что заключенный договор предусматривает отложенный переход права или в уведомлении указано на уступку будущего права? Может ли такое предварительное извещение возыметь правовой эффект, который в силу закона имеет уведомление о состоявшемся переходе права?
Согласно абзацу второму п. 21 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54 «[с]ообщение о заключении договора, на основании которого уступка требования будет производиться после наступления определенного срока или условия, не может считаться надлежащим уведомлением для целей применения статьи 386 ГК РФ».
Но это лишь общее правило. В реальности значение подобного предварительного извещения может зависеть от того, как сама модель отложенного распорядительного эффекта представлена должнику в извещении.
Если в извещении указано, что переход права в будущем связан с совершением сторонами отдельной распорядительной сделки уступки требования, у должника нет оснований доверять такому уведомлению. То же касается и уведомления, в котором указано, что право перейдет в будущем при наступлении обстоятельств, наступление которых должник не может проверить самостоятельно. Например, если в уведомлении указано, что право перейдет тогда, когда и если в определенной стране будут сняты персональные санкции в отношении цессионария или цессионарий уплатит цеденту цену за уступаемое право, такое уведомление может игнорироваться должником, поскольку ввергает его в правовую неопределенность и вынуждает следить в ежедневном формате за информацией о санкционных проблемах цессионария или каким-то образом выяснить состояние расчетов в отношениях между цедентом и цессионарием, что неприемлемо. То же и в тех случаях, когда в уведомлении указано на автоматический переход права при наступлении срока, определение которого исходя из одного лишь текста уведомления должником невозможно (например, срока, привязанного не к календарной дате, а к обстоятельству, которое неизбежно в будущем наступит, но наступление которого для должника может быть неочевидно). Так, если в уведомлении указано, что право требования перейдет к цессионарию в случае смерти некоего постороннего лица, налицо срок, но должник может испытывать затруднения при выяснении того, наступил он или нет.
В описанных выше случаях такое предварительное извещение для должника иррелевантно, поскольку иначе должнику навязывалась бы неприемлемая правовая неопределенность. И действительно, очевидно, что подобное извещение в описанных выше случаях не выполняет свою функцию. Поэтому в отношении таких предварительных извещений действует вышеуказанное общее правило об иррелевантности для должника и праве их игнорировать.
Но ВС РФ признает и исключение из данного общего правила. Такое исключение, по мнению Суда, может быть признано в том случае, если в предварительном извещении предстоящий распорядительный эффект описан таким образом, что он наступает в будущем автоматически в силу возникновения обстоятельств, наличие которых должник может легко проверить самостоятельно, и в извещении это прямо указано. Здесь уже отсутствует неопределенность по поводу перехода права, и должник не вправе игнорировать данное уведомление. В абзаце втором п. 21 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54 указано, что если должник получил извещение о заключении договора, на основании которого планируется в будущем переход права, то в отступление от общего правила должник «не вправе в дальнейшем ссылаться на отсутствие уведомления, если из содержания представленного сообщения он с очевидностью мог определить момент перехода права».
Например, если в уведомлении, полученном должником, указано, что право требования перейдет к цессионарию автоматически в будущем в ту или иную календарную дату или в случае впадения самого должника в просрочку, уведомление дает должнику четкое представление о том, когда право в будущем перейдет. ВС РФ считает в связи с этим, что такое предварительное извещение будет считаться надлежащим заменителем уведомления о состоявшемся переходе права.
То же касается и извещения об уступке будущего права: должнику, как правило, не составит труда определить, когда его долг возник, а следовательно, и определить момент перехода права требования этого долга к цессионарию.
Как будет далее показано (см. следующий пункт комментария), цедент должен иметь возможность в любой момент до указанного в подобном предварительном извещении момента предполагаемого в будущем перехода права отозвать предварительное извещение, сообщив, что планируемый распорядительный эффект более не ожидается. В конечном итоге соглашение, являющееся правовым основанием для перехода права, может быть аннулировано, расторгнуто и т.п.
Если это так, то получается, что должник узнает о переходе требования, если к моменту, когда, согласно содержанию предварительного извещения о предполагаемом в будущем переходе права, последнее должно было перейти, и при этом он не получил от исходного кредитора извещения об отзыве такого предварительного извещения.
При этом при направлении предварительного извещения о предстоящем переходе права датой, которая должна учитываться при отсечении возражений по смыслу ст. 386 ГК РФ и ограничении перечня требований должника к цеденту, которые должник может предъявить против требования цессионарию к зачету (ст. 412 ГК РФ), должна считаться не дата получения такого предварительно сделанного извещения, а дата, в которую, согласно содержанию предварительного извещения и доступной должнику информации, должен был сработать распорядительный эффект. То же касается и даты, по которой будет определяться момент наступления иных правовых эффектов уведомления о переходе права. Иное бы просто ограничивало права должника, не участвующего в соглашении между прежними и новым кредиторами, которые гарантированы законом. Эта идея отражена в п. 25 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54.1.9. Отзыв уведомления о состоявшемся переходе права или предварительного извещения о предстоящем переходе права1.9.1. Отзыв уведомления о состоявшемся переходе права
После того как должник получил уведомление о состоявшемся переходе права, он имеет все основания воспринимать указанное в уведомлении лицо в качестве своего нового кредитора, независимо от того, состоялся ли реально переход права. Соответственно, первоначальный кредитор уже не может последующим волеизъявлением в одностороннем порядке дезавуировать правовой эффект этого уведомления, например, указав должнику, что направил его по ошибке. Должнику потребуется подтверждение от лица, указанного в первом уведомлении. Данное решение хорошо известно зарубежному праву, но ранее в практике ВАС РФ ставилось под сомнение (Постановление Президиума ВАС РФ от 14 февраля 2012 г. № 13253/11).
Если требование действительно перешло, у прежнего кредитора просто нет правовых оснований вмешиваться в отношения нового кредитора и должника. Если оно перешло, но успело вернуться исходному кредитору (например, в связи с расторжением договора купли-продажи требования и обратной цессии), должник вправе игнорировать уведомление исходного кредитора об обратном переходе к нему требования, пока это не подтвердит цессионарий, совершивший обратную уступку требования в связи с расторжением. Если же требование на самом деле не перешло, должник, как правило, не может знать это наверняка. Так что и здесь он может по общему правилу рассчитывать на подтверждение от лица, которое было указано в исходном уведомлении о переходе права.