— Ты не можешь приказать мне уйти. Я должным образом назначенный представитель Чикагского департамента полиции и член этой оперативной группы.
— Ты — бесполезен, непрофессионален и мешаешь снятию показаний, — сказал Тонкий ровным голосом. Он перевел темные глаза на Рудольфа и повторил, — Проваливай. Отсюда.
У Тонкого был чертовски выразительный взгляд. У некоторых людей он есть. Они просто смотрят на вас, не произнося ни слова, и вы понимаете, что они готовы проявить жестокость и желают это продемонстрировать. Такой взгляд не выражает никакой специфической эмоции, ничего, из того, что можно легко обречь в слова. Тонкий не нуждался ни в каких словах. Он смотрел на Рудольфа с некоей тенью застарелой смерти в глазах и кроме этого ничего не делал.
Рудольф вздрогнул. Он промямлил что-то про подачу жалобы на ФБР и покинул комнату.
Агент Тилли повернулся обратно ко мне. Выражение его лица на какое-то мгновенье смягчилось, на нем промелькнуло нечто, похожее на улыбку, и он спросил:
— Ты сделал это?
Я на секунду встретился с ним взглядом.
— Нет.
Тилли прикусил губу, несколько раз кивнул головой и сказал:
— Хорошо.
Я удивленно приподнял брови.
— Все так просто?
— Я знаю, когда люди лгут, — ответил он спокойно.
— Именно поэтому — это опрос, а не допрос?
— Это — опрос, потому что Рудольф заврался, когда науськивал на тебя моего босса, — скривившись, произнес Тилли. — Теперь я увидел тебя сам. И ты не подходишь под профиль подрывника.
— Почему не подхожу?
— Твоя квартира это одна большая груда неорганизованного беспорядка. У неорганизованных изготовителей бомб небольшие надежды на продолжительную жизнь. Мой ход. Почему кто-то пытается впутать тебя в это дело с офисным зданием?
— Политика, думаю, — я откинулся на спинку стула. — Кэррин Мёрфи отщипнула немного денег, разрушив некоторые их теневые планы. Денег предназначенных для политиков. Я некий побочный результат этого, потому что она — та, кто нанимала меня как консультанта относительно этих дел.
— Грёбаное Чикаго, — сказал Тилли, с настоящим презрением в голосе. — Правительство в полном составе насквозь коррумпировано.
— Аминь, — закончил я.
— Я прочел твоё досье. Говорят, ты заглядывал в наш офис прежде. Говорят, четыре агента исчезло несколько дней спустя, — он скривил губы. — Тебя подозревали в похищении, убийстве, и по крайне мере в двух случаях поджога, один из которых был общественным зданием.
— Это не была моя вина, — буркнул я. — Это здание — случайность.
— Ты живешь интересной жизнью, Дрезден.
— Не совсем. Просто бурные выходные время от времени.
— Наоборот, — внимательно глядя на меня, произнес Тилли. — Я очень заинтересовался тобой.
Я вздохнул.
— Приятель. Не стоит.
Тилли нахмурился, обдумывая это, слабая тонкая линия появилась между его бровей.
— Ты знаешь, кто взорвал твоё офисное здание?
— Нет.
Выражение лица Тилли застыло, словно высеченное из камня.
— Ложь.
— Если я скажу тебе, — помолчав, заявил я, — ты мне просто не поверишь и решишь упрятать меня куда-нибудь в психушку. Так что — нет. Я не знаю, кто взорвал здание.
Он задумчиво кивнул головой и сказал официальным тоном:
— То, что вы сейчас делаете, может быть истолковано как вмешательство и препятствование расследованию. В зависимости от того, кто стоит за взрывом и почему, это может трактоваться как измена.
— Другими словами, — я смерил его взглядом, — вы не смогли найти ничего в моей квартире, чтобы инкриминировать мне или дать вам предлог для моего задержания. Так что сейчас вы надеетесь запугать меня для откровенной беседы с вами.
Агент Тилли откинулся назад на стуле и покосился на меня.
— Я могу задержать вас на двадцать четыре часа безо всякой причины. И я могу сделать их весьма неприятными для вас, при этом, не нарушая ни одного закона.
— Я хотел бы, чтобы вы так не сделали, — спокойно заметил я.
Тилли пожал плечами.
— И я бы хотел, чтобы вы рассказали все, что знаете про взрыв. Но я догадываюсь, никто из нас не получит того, что он хочет.
Я подпер подбородок рукой и на минуту задумался. Я полагал вероятным, что кто-то в сверхъестественном сообществе, вероятно герцогиня, дернула некоторые ниточки, чтобы поставить Рудольфа на моём пути. Если дело было в этом, возможно я смогу отправить эту маленькую ручную гранату обратно к ней.
— Не для протокола? — спросил я Тилли.
Агент поднялся, вышел за дверь и вернулся минуту спустя, полагаю, выключив любые записывающие устройства. Он снова сел и глянул на меня.
— Вы обнаружите, что в здании была заложена взрывчатка, — начал я. — На четвертом этаже.
— И как ты узнал это?
— Кое-кто, кому я доверяю, видел копии файлов, которые показывали, где были заложены заряды, предположительно по указанию владельцев здания. Я вспомнил, что несколько лет назад появились ремонтники, которые копались в стенах неделю или около того. Сказали, они избавляются от асбеста. По заказу владельцев здания.
— «Нуево Верита, Inc.», владельцы здания. Страховая афера, это не ново.
— Это не из-за страховки, — покачал я головой.
— Тогда из-за чего?
— Месть.
Тилли наклонил голову набок и сосредоточенно обдумал мои слова.
— Ты что-то сделал этой компании?
— Я сделал кое-что кое-кому высоко в пищевой цепочке в созвездии корпораций, к которому принадлежит «Нуево Верита».
— И что это было?
— Ничего нелегального. — Я махнул рукой. — Вы могли бы изучить коммерческие дела мужчины, называющего себя Паоло Ортега. Он был профессором мифологии в Бразилии и…. умер несколько лет назад.
— Ага, — сказал Тилли. — И его семья вцепилась в тебя?
— Это очень точное определение. Его жена весьма специфическая особа.
Тилли отвлекся на какое-то время, обдумывая это. На несколько минут в комнате повисла тишина.
Наконец Тилли поднял на меня взгляд.
— Я испытываю большое уважение к Кэррин Мёрфи. Я позвонил ей, пока ты отдыхал. Она сказала, что прикроет тебя, безоговорочно. Учитывая источник информации, это существенное заявление.
— Да, — кивнул я. — Учитывая источник, именно.
— Откровенно говоря, я не уверен, смогу ли я как-то помочь тебе. Я не руковожу этим расследованием, и оно направляется политиками. Я не могу обещать, что тебя не опросят снова, хотя сегодняшние события усложнят выдвижение обвинения против тебя.
— Я не уверен, что понял, что именно ты имеешь в виду, — сказал я.
Тилли взмахнул рукой, показывая на стены здания.
— Поскольку они заинтересовались — ты виновен, Дрезден. Они уже написали заголовки и текст новостей. И теперь нужны только доказательства, чтобы поддержать то обвинение, которое они захотят предъявить.
— Они, — сказал я. — Не ты.
Тилли ухмыльнулся.
— Они кучка говнюков.
— А ты нет?
— Я другой вид говнюка.
— Эх, — сказал я. — Я действительно могу идти?
Он кивнул.
— Пока они не получили ничего, отдаленно напоминающего доказательства того, что ты был одним из тех, кто заложил взрывчатку. Поэтому они будут копать под тебя. Рыться в твоей личной жизни. Твоём прошлом. Искать вещи, которые смогут использовать против тебя. Они будут играть грязно.
— Хорошо для меня, — сказал я. — Тогда я тоже могу так играть.
В глазах Тилли блеснула улыбка.
— Похоже, да. — Он протянул мне руку. — Удачи.
Я пожал её и почувствовал очень слабое покалывание типичное для того, кто обладает небольшим магическим талантом. Это, наверное, объясняло способность Тилли отличать правду ото лжи.
Я поднялся, и устало пошел к двери.
— Эй, — сказал Тилли, перед тем, как я открыл её. — Не для печати. Кто сделал это?
Я остановился, оглянулся на него, и ответил:
— Вампиры.
Выражение его лица менялось в соответствии с быстро изменяющимися эмоциями: изумление, потом осознание сопровождаемое сомнением, и ярды, ярды рационализма.
— Видишь, — усмехнулся я ему. — Я говорил, что ты мне не поверишь.
Глава 14
Я вышел из дверей здания ФБР и обнаружил кольцо из папарацци, с терпением истинных хищников дожидающихся еще больше материала для своих статей. Некоторые из них заметили меня и торопливо направились ко мне, на ходу задавая вопросы и протягивая ко мне микрофоны и всякие другие технические штучки. Я вздрогнул. И хотя я был все еще очень уставшим, с их приборами мог случиться маленький апокалипсис, если я окажусь рядом.
Я оглянулся вокруг в поисках спуска к тротуару, чтобы успеть исчезнуть до того, как испорчу чье-нибудь оборудование, и как раз в этот момент меня попытались убить.
Я уже однажды был мишенью в покушении, совершаемом из машины. Это было подготовлено значительно более профессионально, чем первое. Сейчас я не услышал ни рева двигателя, который бы меня предупредил, ни дикого визга шин. Единственный намек на предупреждение, которое я получил, было внезапное покалывание в виде мурашек вдоль шеи и отблеск опускающегося пассажирского окна у чёрного седана.
Затем что-то ударило в левую сторону груди, и меня, как кузнечным молотом, сбило на ступеньки. Ошеломленный, я понял, что кто-то стреляет в меня. Я мог скатиться вниз по ступенькам к толпе репортеров, подставив их между собой и нападавшими, но я не был уверен, что стрелок не захочет открыть огонь сквозь толпу в надежде достать меня. Таким образом, я скрутился в позе эмбриона, и почувствовал, как меня достали еще два тяжелых удара: один попал по ребрам, второй по левой руке, которую я поднял, чтобы прикрыть голову.
Чуть ниже меня раздался возглас и затем несколько человек подошли ко мне.
— Эй, приятель, — обратился ко мне пузатый фотограф в охотничьем жилете. Он протянул руку, чтобы помочь мне подняться. — Прикольное падение. Ты все еще цельный кусок?
Во мне бурлил адреналин; я с секунду смотрел на него, пока понял, что фотографы — такие падкие на сплетни — даже не заметили того, что произошло мгновенье назад.