— Я полагаю, да.
Она повернулась ко мне с серьезным выражением лица.
— Жизнь слишком коротка, Гарри. И в ней слишком мало радости. Если ты нашел её, то хватай, не раздумывая. Прежде чем она исчезнет.
Для Сьюзен сказать это стоило очень многого. Она хорошо это скрывала, но не настолько хорошо, насколько я знал её. Озвучив эти мысли, она причиняла себе очень реальную боль. Я хотел не согласиться с этим, но заколебался. Вместо этого я сказал:
— Я никогда не прекращал любить тебя. Никогда не хотел, чтобы ты ушла.
Сьюзен немного отвернулась от меня, позволяя волосам упасть на лицо, скрывая его, как за вуалью. Затем она проглотила комок в горле и сказала немного дрожащим голосом:
— Я тоже. Но это не означает, что мы будем вместе.
— Нет, — прошептал я. — Я предполагаю, теперь уже нет.
Она внезапно сжала руки в кулаки и выпрямила спину.
— Я не могу сделать это… Не прямо сейчас… Мы должны сосредоточиться… Я… — Сьюзен покачала головой и пошла прочь. Она подошла к перекрестку и, остановившись возле него, начала делать медленные, глубокие вдохи.
Я глянул на Мартина, который стоял, прислонившись к стене здания с безразличным выражением на лице.
— Что? — огрызнулся я на него.
— Ты думаешь, то, что ты чувствуешь в отношении своей дочери это ярость, Дрезден? Это не так, — он подбородком показал в сторону Сьюзен. — Вот ярость. Она знала семью Мендозы — приемных родителей Мэгги — и любила их, как родных. Она первая зашла к ним в дом и обнаружила их. Она нашла их детей. Вампиры в прямом смысле разорвали их на куски. Одному из четырех детей Мендозы было три года. Двое были примерно возраста Мэгги.
Я не мог ничего сказать. Моё воображение показывало мне ужасные картины.
— Нам потребовалось полчаса, чтобы найти все части тел, — невозмутимо продолжил Мартин. — Нам пришлось сложить их вместе, как мозаику. И все это время жажда крови сводила нас с ума. Несмотря на тот факт, что она знала этих людей. Несмотря на её ужас за дочь. Представь это на секунду. Представь Сьюзен, стоящую там, наполненную желанием вцепиться в окровавленную конечность зубами, даже зная, что маленькая изуродованная нога может оказаться ногой её дочери. Вообрази это.
С такой точки зрения, я не думаю, что смог бы вынести это.
— Это закончилось только, когда пазлы из тел были собраны, и мы поняли, что Мэгги среди них нет, — продолжил Мартин спокойным и вежливым голосом. — Она с трудом держится. И если она потеряет контроль, могут погибнуть люди. Она может стать одной из них, — глаза Мартина стали жесткими и, абсолютно холодными. — Таким образом, я принял бы это, как гребаную любезность, если ты перестанешь мучить её, взрывая ей эмоции за пять минут до того как нам предстоит ворваться в дверь супер-охраняемого хранилища.
Я оглянулся через плечо на Сьюзен. Она, отвернувшись от нас, смотрела вдаль, собирая волосы в хвост.
— Я не знал, — пробормотал я.
— В этой ситуации твои эмоции это помеха, — сказал Мартин. — Они не помогут Родригез. Они не помогут маленькой девочке. Я надеюсь, ты прекратишь потворствовать им, пока все не закончится.
— Пока что не закончится? — спросила Сьюзен, возвращаясь.
— Гм, прогулка, — сказал я, поворачиваясь, чтобы провести их переулком. — Это не займет много времени — около тридцати секунд на прохождение по ровному коридору. Но там темно и вы должны задержать дыхание на протяжении всего пути.
— Почему? — спросила Сьюзен.
— Там полно метана и двуокиси углерода, и немного других газов. Если вы зажжете свет, то рискуете подорваться.
У Сьюзен удивленно приподнялись брови.
— А как насчет твоего амулета?
Я покачал головой.
— Света от него на самом деле…. Ггмм, это более сложно для понимания, чем вам нужно знать. Достаточно сказать: я чувствую, есть очень маленький шанс, что это послужит причиной атмосферного взрыва. Как эти предупреждения о статическом электричестве на бензозаправках. Зачем попусту рисковать?
— Ага, — усмехнулась Сьюзен. — Ты хочешь, чтобы мы прогулялись через туннель, заполненный ядовитыми газами, которые могут взорваться от малейшей искры?
— Да.
— И… ты уверен, что это хорошая идея?
— Это ужасная идея, — подтвердил я. — Но это быстрейший путь к месторасположению хранилища. — Я поднял руку, прикасаясь пальцами к красному камню амулета, когда приблизился в точке открытия Пути. Это был старый, заложенный кирпичом дверной проем на уровне подвала в многоквартирном здании.
Женский голос — хриплый и спокойный раздался в тишине — без видимого источника звука. Голос моей матери. Она умерла вскоре после моего рождения, но я был уверен, уверен, как ни в чем в своей жизни: Это был её голос. Он обволакивал меня душевным теплом, и я слушал его, как старую, любимую мелодию, которую не слышал годами.
— Коридор на другой стороне заполнен скопившимся до опасного уровня метаном и угарным газом, с примесью других газов. Эта смесь очень неустойчива, поэтому нет уверенности, какая именно энергия может или не может послужить детонатором взрыву. Сорок два прогулочных шага в дальний конец, который открывает выход на гребень скалы возле Корвина, Невада. — Момент тишины, и потом снова тот же голос, тяжело дыша, дрожа и задыхаясь. — Примечание: Коридор не совсем заброшен. Что-то попыталось схватить меня, когда я проходила через него, — она прокашляла несколько раз. — Примечание второе: Когда будешь в следующий раз собираться в Корвин, не одевай платье, глупышка. Для некоторых фермеров это целое шоу.
— Может быть, это был груй, — пробормотал я, улыбаясь.
— Ты что-то сказал? — спросила Сьюзен.
— Ничего, — продолжая улыбаться, ответил я. — Не обращай внимания. — Я положил руку на дверной проём и мгновенно почувствовал пружинистую эластичность под пальцами. Тут была слабая граница между миром плоти и духа. Я сделал глубокий вдох, выплеснул небольшое усилие воли и прошептал, — Aparturum.
Черный круг начал расползаться от центра под моей ладонью, быстро набухая и покрывая стену. Я не позволил ему стать слишком большим. Переход со временем закроется сам, но меньший проход закроется быстрее, и я не хотел, чтобы какой-то бедолага прошел через него.
Кроме присутствующей компании, разумеется.
Я оглянулся на Сьюзен и Мартина.
— Сьюзен, держись за мой плащ. Мартин, возьмись за неё. Сделайте глубокий вдох и давайте закончим это быстро и тихо.
Я повернулся к Пути, сделал глубокий вдох и затем шагнул вперед.
Мамин камень не предупреждал, что тут будет настолько жарко. Когда я шел по коридору во время первой прогулки, я чувствовал себя так, словно меня поместили внутрь трех саун, вложенных друг в друга, наподобие русских матрешек. Я нашел правую стену и пошел вперед, считая шаги. Я делал их чуть короче, чем обычно, и на этот раз более точно отмерил длину маминого шага. Мы сошли с Пути на сорок третьем.
Еще одно усилие воли и шепот произнесенного слова открыли переход, и я вошел в холодный горный вечер. Сьюзен и Мартин вышли за мной, и мы простояли с минуту, успокаивая наше сдержанное дыхание. Мы находились в пустынных горах, покрытых жесткими, волокнистым растениями и населенными быстрыми, тихими животными. Врата позади меня повисли в воздухе и выглядели как вход в старую шахту, который был замурован давным-давно.
— Куда идти? — спросил Мартин.
— Полмили в эту сторону, — указал я и начал подниматься по склону.
Я должен отметить, это было хорошее укрытие. Мы были далеко на пустынных холмах, в тех местах, куда никто просто так не забирается. Хранилище было вырублено в гранитном шельфе в конце каньона. Единственная ведущая к нему дорога находилась на дне каньона — широкого, ровного и лишенного таких свойств рельефа, как благоприятно расположенные куски скал, за которыми можно было попробовать укрыться. Стены каньона были практически ровными. Никто не сможет спуститься по ним без ста ярдов веревки или вертолета.
Или чародея.
— Все в порядке, — сказал я. Ночью тут было чувствительно холодно. Моё дыхание замерзало в воздухе, когда я говорил. — Возьмите это. Выпейте половину. Сохраните остальное, — я вручил пробирки со светло-синей жидкостью Мартину и Сьюзен.
— Что это такое? — спросила Сьюзен.
— Парашют, — хмыкнул я. — Технически, это снадобье для полета, но я чуть упростил его. Оно должно безопасно доставить нас на дно каньона.
Мартин посмотрел на пробирку и затем на меня.
— Гарри, — начала Сьюзен. — В последний раз, когда я выпила одну из твоих микстур, мне было… неловко.
Я поднял к небу глаза.
— В конце сделайте кувырок для погашения инерции. — Затем я выпил половину жидкости из своей бутылочки и сделал шаг с края обрыва.
Полет, это очень сложная в исполнении вещь для чародея. Каждая магия работает немного по-разному, и это означает, что когда доходит до полета, управлять им можно только методом проб и ошибок. Полет, вообще, означает очень быстрое перемещение, длинный путь за короткое время; потенциальные «воздуходемоны» имеют тенденцию к прекращению карьеры (и жизни) при первой же серьезной ошибке.
Летать трудно — но падать легко.
Я полетел вниз, ускоряясь в течение секунды, а затем поддерживал скорость около пятнадцати миль в час. Чтобы достичь поверхности пустыни ушло не так уж много времени, и я кувырком перекатился, гася избыточную энергию. Я поднялся, отряхиваясь. Мартин и Сьюзен с кувырком приземлились поблизости и так же уже стояли на ногах.
— Прикольно, — пробормотала Сьюзен. Она, в виде эксперимента, подпрыгнула в воздух и улыбнулась, медленно приземляясь. — Очень круто. Потом мы выпьем больше, чтобы взлететь?
— Это будет для нас плевое дело, — ухмыльнулся я. — Но нам нужно двигаться быстро. Снадобье перестанет действовать примерно через двадцать минут.
Сьюзен кивнула, регулируя лямки маленького рюкзака, который висел у нее на спине.
— Принято.
— Держитесь ближе ко мне, — я обвел их взглядом. — Я не смогу прикрыть завесой всех троих, если мы не будем на расстоянии вытянутой руки.