Но только не в этот раз.
Я смотрел на сложенное письмо и у меня внезапно возникло инстинктивное впечатление, словно я наблюдал за тем, как огромное дерево начало падать. Вначале медленно — так казалось из-за его гигантской высоты — но оно падало, разрушая все, что пряталось под его кроной.
Я был полностью вымотан, что, наверное, объясняло, почему обдумывая эту мысль, я не проявил никакой эмоциональной реакции. Это должно было до чертиков меня испугать и заставить взвыть от отчаянья. Но нет.
Сьюзен подошла ближе и стала возле меня.
— Гарри. Что случилось?
Я смотрел в огонь.
— Белый Совет не поможет нам найти Мэгги, — сказал я спокойно. — Там произошло слишком многое. Они будут бесполезны для нас.
После всего того, в чем они незаслуженно обвиняли меня, после всех тех случаев, когда я рисковал для них своей шеей; в тот момент, когда мне действительно нужна их помощь, их не будет рядом.
Я увидел, как мои руки, не спрашивая моего мнения, скомкали конверт и письмо. Я швырнул их в огонь и сердито смотрел, как они горят, не замечая, что огонь в камине увеличился втрое от обычной высоты, пока бело-голубой блеск пламени не начал слепить мне глаза. Отвернуть чуть-чуть в сторону лицо было как повернуть вентиль газовой горелки — пламя сразу же уменьшилось до нормального размера.
Контроль, идиот, напомнил я себя. Контроль. Ты — заряженное оружие.
Все молчали. Мартин сел на один из диванов и чистил свой маленький пистолет на кофейном столике. Молли стояла возле дровяной печки, помешивая что-то в котелке.
Сьюзен, стараясь не касаться меня, присела рядышком и сложила руки на коленях.
— Что у нас осталось?
— Личности, — ответил я спокойно.
— Я не поняла, — она подняла бровь.
— В целом люди потерпели поражение, — устало пояснил я. — Но личности могут быть экстраординарным. Я обратился к Совету. Я рассказал им, что сделала Арианна. Я обратился к группе людей, надеясь на помощь. Ты увидела, что случилось. Итак… теперь я поговорю с индивидуальностями.
— С кем? — спросила она меня тихо.
— Личностями, которые могут помочь.
Я почувствовал взгляд её темных глаз — серьезный и глубокий.
— Некоторые из них не очень привлекательны, я полагаю.
— Очень немногие из них, честно говоря, — буркнул я.
Она сглотнула.
— Я не хочу, чтобы ты подвергал себя опасности. Эта ситуация произошла не по твоей вине. Если кто-то и должен заплатить, то я должна быть единственной, кто сделает это.
— Это не работает таким образом, — негромко ответил я.
— Он прав, — подтвердил Мартин. — Для примера — ты расплачиваешься за то, что он не отговорил тебя от действий против Красной Коллегии.
— Я сама сделала свой выбор, — резко ответила Сьюзен.
— Основанный на предположениях, — сказал я спокойно. — Ты сделала выбор, не имея достаточной информации. Я мог дать её тебе, но я этого не сделал. Эта ситуация — не твоя вина.
Она со смирившимся выражением лица покачала головой.
— Я полагаю, у нас сейчас нет времени, чтобы копаться в себе, испытывая чувства вины.
Мартин, прочищающий пистолетный ствол кусочком чистой тряпочки с помощью короткого шомпола, заговорил тоном человека, читающего мантру:
— Сосредоточьтесь на цели.
Сьюзен кивнула.
— Сосредоточились на цели. С чего мы начнем, Гарри?
— Не мы, — я поправил ее, — я. Я собираюсь спуститься в лабораторию, пока вы вчетвером останетесь наверху и приготовитесь к неприятностям. Уверен, вы предупредите меня, когда они появятся.
— Когда что появится? — Спросила Сьюзен.
— Что-нибудь, такой уж сегодня день.
Молли со встревоженным выражением лица повернулась от печки.
— Что ты собираешься делать, босс?
Я почувствовал, как мои внутренности наполнил клубящийся черный дым, но я нашел в себе достаточно силы, чтобы подмигнуть Молли.
— Я собираюсь сделать несколько междугородных звонков.
Глава 19
Спустившись в лабораторию, я начал расчищать свой магический круг. ФБР и Рудольф не слишком церемонились, сбрасывая вещи на пол, да и я во время своего поспешного сбора и бегства не утруждал себя соблюдением чистоты. Я убрал все из круга и тщательно подмел его метлой. Когда вы используете круг, как часть ритуальной магии — чистота превыше всего. Любой предмет, который попадает в него или пролетает сквозь него, ломает энергию круга. Пыль и другие мелкие частички не разрушат круг, но они снижают его эффективность.
После того, как я закончил уборку, я взял кусок чистой ткани, бутылку спирта и вымыл магический круг с такой тщательностью, словно собирался делать в нём хирургическую операцию. Это заняло у меня около двадцати минут.
Когда с этим было покончено, я открыл старую коробку из-под сигар, хранившуюся на одной из полок, полную речных камней. Все они, кроме одного, были обманками, маскировкой. Я рылся среди них, пока не нашел гладкий кусочек обугленного обсидиана, и вынул его из коробки.
Подойдя к кругу, я сел в него, подогнув под себя ноги, и со слабым усилием воли замкнул круг. Он с еле слышным щелчком ожил, внезапно засияв паутинкой энергии. Круг поможет удержать и настроить магию, с которой я буду работать.
Я положил черный камень на пол перед собой, сделал глубокий вдох, выпрямил спину, и затем начал направлять свою волю. Я старался оставаться расслабленным, глубоко и медленно дыша, тем временем формируя заклинание у себя в голове. Это была весьма деликатная работа, и она, наверное, была мне не по плечу до того, как я начал обучать Молли контролировать её собственную силу. Сейчас же, тем не менее, это было просто раздражающе сложно.
Как только энергия сформировалась у меня в голове, я сделал глубокий вдох и прошептал:
— Voce, voco, vocius. — Я выждал несколько секунд и повторил. — Voce, voco, vocius.
Затем последовало несколько минут, в течение которых я сидел там и представлял в своём воображении римский телефон. Я только начал волноваться о том, работает или нет проклятый камешек, когда лаборатория вокруг меня исчезла в кромешной темноте. Энергетическое поле моего круга стало видимым — светло-голубой свет в форме цилиндра, простирающийся от пола на бесконечную высоту над головой. Свет ничего не освещал вокруг, словно ему не от чего было отражаться.
— Гм, — сказал я, и мой голос отдался странным эхом. — Привет?
— Попридержи своих коней, — сказал издалека сварливый голос. — Я приближаюсь.
Яркая вспышка света мгновенье спустя и прямо передо мной появился цилиндр, аналог моего. В нём в такой же позе, как и я, сидел Эбинизер. Черный камень, близнец моего, лежал перед ним. Эбинизер выглядел усталым. Волосы пребывали в беспорядке, а под глазами появились круги. Он был одет только в пижамные штаны, и я удивился, насколько в хорошей форме он был, невзирая на его возраст. Конечно, он провел по крайне мере, несколько столетий работая на своей ферме. Это держало бы в тонусе мускулатуру у кого угодно.
— Хосс, — сказал он, вместо приветствия. — Где ты?
— У себя дома.
— Как обстановка?
— Мои обереги отключены. У меня есть резервная копия, но я не хочу оставаться тут надолго. В дело втянулись полиция и ФБР, а Красные покушались на меня дважды за прошедшую пару дней. Где вы?
Эбинизер фыркнул.
— Будет лучше, если я не скажу. Мерлин подготавливает контрудар, и мы пытаемся узнать, как много они знают об этом.
— Когда вы говорите «мы», я полагаю, вы имеете в виду Серый Совет?
Серый Совет, это было имя, которым нарекли нашу маленькую непослушную организацию, которая возникла внутри Белого Совета. Она состояла из людей, которые могли видеть молнии, слышать гром и признаться себе, что чародеям по всему миру грозит опасность быть уничтоженными или же склониться перед чужими интересами — например Вампирских Коллегий или Черного Совета.
Черный Совет был почти гипотетической организацией. Он состоял из множества таинственных лиц в черных одеждах и с призрачной мечтой о Кольце Всевластия. Им нравилось призывать смертельно опасных демонов из внешней стороны действительности, Иных; проникать и развращать любое сверхъестественное сообщество, до которого они могли добраться. Их мотивы были таинственными, но они вызывали много проблем у Совета и у всех остальных довольно долгое время. Я сталкивался пару раз с членами их команды, но ни я, ни кто-то другой не имели веских доказательств их существования.
Предостерегающие слухи об их угрозе были встречены с высмеиванием и обвинениями в паранойе большей частью Белого Совета. Вплоть до прошлого года, когда агент Черного Совета убил больше чем шестьдесят волшебников и проник так глубоко в Эдинбургскую систему безопасности, что смог промыть мозги более чем 95 процентам персонала в той или иной мере. Даже на Совет Старейшин было оказано воздействие.
Предатель был остановлен, но с большим трудом и высокой ценой. И после этого Совет, наконец, уверовал, что может существовать безликая, безымянная организация, оплетающая своими сетями мир — и неизвестное количество ее членов, может быть на самом деле членами Белого Совета, скрывающими свои истинные интересы.
Паранойя и недоверие. Они неуклонно нарастали внутри Белого Совета, глава которого, Мерлин, все еще отказывался признать, что Черный Совет был реальностью, из боязни, что наши люди начнут переходить к плохим парням из страха или амбиций. Его решение фактически оказало противоположный эффект на испуганных, нервных чародеев Белого Совета. Вместо того, чтобы открыть правду и кристально четко прояснить ситуацию, Мерлин напустил еще больше мрачности и дыма, из-за чего страх еще шире распространился в умах чародеев.
Внутри Серый Совет, который состоял из меня, Эбинизера и неустановленного числа других, был организован в ячейки, для предотвращения нашего обнаружения любым из Советов и уничтожения всех нас одним ударом. Мы были единственными, кто пытался оставаться нормальными в это безумное время. Это все может очень плохо для нас закончиться. Однако, я полагаю, что некоторые люди не мог