— Ну конечно, дитя, — улыбнулась Леа. — Между любовью и ненавистью часто сложно найти разницу. Она покорила сердце Ортеги, изменила его, вышла за него замуж и провела столетия после, разбивая его сердце снова и снова. Призывая его и потом отсылая его прочь. Приближаясь к нему и отдаляясь от него. Она говорит, что это поддерживало её ненависть свежей и горячей.
— Это объясняет, почему он работал в кровавой Бразилии, — хмыкнул я.
— Именно. Хммм, — она щёлкнула пальцами и добавила темно-серый плащ в римском стиле на мои расширенные броней плечи, прочно закрепив его на нагруднике. Еще один щелчок слегка изменил стиль моих сапог и добавил глубокий капюшон на плаще. Затем Леа задумчиво поменяла спектр цвета на броне от естественного золотого до зеленого, и чем дальше рисунок находился от моего лица, тем насыщеннее был синий и затем фиолетовый, придавая золотой чеканке холодный, устрашающий и сюрреалистичный вид. Она добавила еще одну часть к плащу, из-за чего спереди он стал напоминать мантию, подпоясанную на талии поясом глубокого темно-фиолетового цвета. Последнее изменение сделало броню на моих плечах чуть шире и толще, придавая мне вид игрока в футбол, каким я его запомнил по пятничным ночам в средней школе.
Я осмотрел себя и сказал:
— Вот это смешно. Я выгляжу как вариант Рыцаря Джедая от Геймс Воркшоп.
Сьюзен и Леа недоуменно посмотрели на меня, потом переглянулись друг с другом.
— Проклятье, я хочу обратно свой плащ, — просветил их я.
— Это старое тряпьё? — Леа подняла брови. — Ты можешь сохранить картинку.
— Я хочу картинку моего плаща, — повторил я упрямо.
— Гарри, — успокаивающе начала Сьюзен. — Она, должно быть, пытается выгадать в этом практические преимущества.
Я покосился на ней. Затем на свой наряд.
— Практические?
— Появление и первое впечатление — могучие вещи, — пояснила она. — Использованные правильно, они — оружие сами по себе. Я не знаю, как ты, но я хочу любое оружие, которое смогу заполучить.
Леа прощебетала:
— Верно.
— Ладно. Я не вижу причины, почему моя картинка не может носить мой плащ. Так же, мы должны быть быстрыми. Этот… фасончик сковывает меня, и он чертовски тяжелый.
Уголки рта Леа чуть приподнялись.
— Да ну?
Я сердито покосился на неё. Затем потряс плечами и немного повернулся. Было что-то упругое и эластичное в основе материала брони, с которым сталь нельзя было даже сравнивать. Что еще важнее, только сейчас, когда я начал двигаться, я не почувствовал его вес. Вообще. Я чувствовал себя так, словно был одет в удобную пижаму.
— Никакой смертный не мог разрушить эту броню силой мирского оружия, — проговорила Леа невозмутимо. — Какое-то время она выдержит удары даже таких существ, как вампиры Красной Коллегии. И она должна помочь тебе оградить разум перед волей палаты лордов Внешней Ночи.
— Должна? — спросил я. — Что ты подразумеваешь, под «должна»?
— Они — древняя сила, крестник, — ответила Леа и улыбнулась мне кошачьей улыбкой. — У меня не было удобного случая проверить, какова моя новая сила против них. — Она осмотрела меня еще раз от верха до низа и удовлетворенная кивнула. — Ты выглядишь презентабельно. Теперь ты, дитя, — сказала она, поворачиваясь к Сьюзен. — Давай мы посмотрим, что можем сделать для тебя.
Сьюзен перенесла весь процесс намного лучше, чем я.
Мне нечем было заняться, пока они работали. Я посмотрел в окно и увидел, как мы проскочили мимо патрульной машины, словно она стояла на месте, а не неслась по шоссе с мигалками и ревом сирен. Мы были, должно быть, как минимум раза в три быстрее, раз так быстро оставили её глотать за нами пыль.
Патрульный не отреагировал на наш проезд, и я понял, что Гленмаил должно быть скрыл машину чем-то вроде завесы. Я так же заметил, что он управлял лимузином с совершено невероятным мастерством; проносясь через уличное движение, он разминался с другими автомобильными бамперами и крыльями буквально на дюймы, притом, что его никто не видел. И не только это. Я совершенно не чувствовал движения внутри пассажирского салона. По всем правилам мы должны были чуть ли не отскакивать от окон и крыши, но ничего не чувствовалось, словно машина стояла на месте.
Короткий конец длинной истории: он доставил нас к Святой Марии меньше чем за пятнадцать минут и оставил мне несколько дюжин новых седых волос в процессе.
Мы остановились, и Гленмаил открыл дверь в пассажирский салон, казалось в тот же самый момент, когда вес машины неподвижно замер, удерживаемый ручником. Я вылез, темно-серый капюшон накрывал мою голову. Моя тень на тротуаре передо мною выглядела чертовски огромной и пугающей. Абсурдно, но от этого я почувствовал себя чуточку лучше.
Я повернулся, чтобы помочь Сьюзен выбраться, и почувствовал, как моя нижняя челюсть унеслась куда-то к земле.
Её наряд был… хм, дьявольски горячим.
Золотистый головной убор был первым, что я заметил. Он был украшен перьями, скрепленными огромным нефритом с вырезанными на нем печатями и символами, как те, которые я видел на каменном столе, и переливался мерцающими драгоценными камнями арктических оттенков. На секунду я подумал, что её вампирическая натура начала снова просыпаться, потому что её лицо было покрыто тем, что я принял за татуировки. Второй взгляд раскрыл мне, что это было что-то вроде дизайнерских штучек, словно нарисованное хной, но гораздо более примитивное и дико выглядевшее при близком рассмотрении. Они так же были выполнены разнообразными цветами от черного до насыщенного темно-красного. Узор вокруг её темно-карих глаз сделал их очень выразительными.
При этом она была одета в платье из какого-то материала, который выглядел как простая, мягкая оленья шкура, с разрезами по бокам для облегчения движения; её ноги были обуты в обувь, которая была сделана из похожего материала, украшенного перьями. Мокасины и платье были белоснежными, и это составляло резкий контраст с темным рисунком на её коже и прекрасно демонстрировало гладкие, ровные мускулы на её руках и ногах.
На бедрах, на поясе из белой кожи висели пустая кобура для пистолета и лямка для крепления ножен. И поверх всего этого она была укутана в плащ из перьев, не слишком отличающийся от тех, которые мы видели в Неваде. Все цвета были богатыми, холодными тонами Зимнего Двора: голубой лед, глубокое зеленое море, фиолетовые сумерки.
Она кокетливо стрельнула в меня взглядом.
— Я жду, что ты скажешь о танцовщице из Вегаса?
Мне потребовалось какое-то время, чтобы восстановить связь рта и мозга.
— Ты выглядишь восхитительно, — сглотнул я.
Она медленно и горячо улыбнулась, не отрывая от меня глаз.
— Гм, — просипел я. — Но… это не выглядит очень практично.
Леа приняла руку Гленмаила и вышла из лимузина. Она наклонилась и прошептала что-то Сьюзен на ухо.
Сьюзен приподняла бровь, но затем кивнула:
— Лаааднооо… — она сосредоточенно зажмурилась.
И она исчезла. Полностью. Не за «почти-не-пробиваемой» завесой. Просто исчезла.
Моя крёстная рассмеялась.
— Точно так же, как прежде, но красный, дитя.
— Хорошо, — раздался голос Сьюзен из пустого воздуха, и внезапно она появилась вновь, широко улыбаясь. — Ничего себе!
— Плащ скроет тебя от глаз и от других чувств так же, дитя, — моя крёстная улыбалась. — И пока ты носишь эту обувь, твои шаги не оставляют следов и не издают малейших звуков.
— Хм, отлично, — поперхнулся я. — Но я бы чувствовал себя лучше, если бы она еще надела кевлар или что-то такое. Просто на всякий случай.
— Гленмаил, — позвала моя крёстная.
Шофёр невозмутимо достал девятимиллиметровый, прицелился в упор Сьюзен в висок и нажал на курок. Пистолет рявкнул.
Сьюзен отдернула голову набок и зашаталась, похлопывая ладонью по уху.
— Ой! — прорычала она, выпрямляясь и поворачиваясь к юному сидхе. — Вы… сукин сын, эти штуковины весьма громкие! Это больно! Я собираюсь натянуть вашу задницу вам между ушами.
В ответ сидхе с изяществом наклонился и поднял что-то с земли. Он, улыбаясь, показал это Сьюзен, а потом мне.
Это была пуля. Её нос был расплющен в лепешку, из-за чего она немного напоминала маленький гриб.
Наши глаза весьма округлились.
Леа развела руками и сказала невозмутимо:
— Крёстная фея.
Я потрясенно покачал головой. Мне потребовались годы разработки, создания и совершенствования заклятий на моём пыльнике, и даже тогда защита распространялась только там, где была кожа. Леа создала волшебную защиту для всего тела, не напрягаясь, всего за минуты.
Я внезапно почувствовал себя немного ущербным. Это, наверное, было хорошо для меня.
Но затем я наклонил голову, нахмурившись. Сила, вложенная в дары моей крёстной, была невероятной, но вселенная просто так ничего не дает. Это касалось магии, так же как и физики. Я мог, спустя годы усилий, повторить то, что могут дары крестной. Сидхе работали с той же магией, что и я, хотя, по правде говоря, казалось, они стоят на другом уровне взаимоотношений. Тем не менее, так много силы в одном месте означает, что за затраченную энергию придётся заплатить где-то еще.
Например, возможно, долговечностью.
— Крёстная, — поинтересовался я, — как долго эти дары проносятся?
Её улыбка стала немного грустной.
— Ах, дитя. Я крёстная фея или нет? Подобные вещи не длятся слишком долго.
— Только не говори мне про полночь, — я закатил глаза.
— Ну, конечно же, нет. Я же не принадлежу к Летним, — она презрительно фыркнула. — Полдень.
И в этом было много смысла. Заклятия на моём плаще действовали месяцами, и я придумал, как сделать так, чтобы они работали больше года. Дары Леанансидхе использовали такую же вложенную в них силу, пускай и созданные без видимого труда, но они не действовали так долго, как вещи, которые создавал я. Моя самооценка немного восстановилась.
— Леа, — спросил я, — ты принесла мою сумку?
Гленмаил открыл багажник и, достав сумку, поставил ее возле меня. Мечи в ножнах были все еще привязаны к её боку. Я поднял её и кивнул.