— Фьюить, — присвистнула негритянка. — Выходит, я часть могущественного клана. Здорово.
— О нет, — прервал ее приятель. — Жа-Нетт не часть клана. Жа-Нетт проклята. Жа-Нетт никудышняя.
Он снова опустил глаза.
— Жа-Нетт половинник.
От негодования у девочки на мгновение перехватило дыхание. Вскочив на ноги, она буквально выпалила в лицо собеседнику:
— Ты соображаешь, что говоришь? Я Жа-Нетт Конрой. Я не проклята. И я не никудышняя.
— Но Жа-Нетт половинник, — печально повторил Мартин. — Совсем как Мартин.
— А ты не проклят и не никудышний?
Мартин тяжело вздохнул:
— Жа-Нетт половинник. Мартин половинник. Мы прокляты и никудышние.
Жа-Нетт протянула к нему руку.
— Мартин, — твердо произнесла она. — Нам с тобой нужно очень серьезно обсудить наше положение.
Ко статуей застыла на краю металлической лестницы, ведущей с жилого этажа Голубятни вниз, в рабочее помещение. Ее руки сжимали транквилизирующую винтовку, а глаза молодой женщины были устремлены на дверь в комнату Жа-Нетт. Хотя Мелоди все это не нравилось, она сумела пересилить себя и дать Жа-Нетт возможность наладить более близкий контакт с новым приятелем. Девочку и Мартина связывала какая-то безмолвная тяга друг к другу, возникшая в тот момент, когда сегодня под утро, сидя в углу лаборатории, они играли бумажной цепью, и Ко не без основания подозревала, что между ними установилось что-то вроде дружбы. Если бы она услышала какой-нибудь шум, типа того, который так встревожил ее несколько минут назад, она бы без колебания вышибла дверь и ворвалась в комнату. Но время шло, из спальни не доносилось ни звука, и Мелоди постепенно успокоилась, надеясь, что Жа-Нетт сумела взять ситуацию в руки именно таким образом, как ее учили.
Наконец, по прошествии примерно десяти минут после беседы Ко с маленькой негритянкой, дверь в спальню отворилась, и на пороге, держась за руки, появились Жа-Нетт и Мартин. Свободной рукой Мартин придерживал странное одеяние, в котором японка узнала покрывало своей питомицы.
— Привет, Мартин, — сказала Ко, стараясь. чтобы ее голос звучал как обычно: ей не хотелось показывать, какое громадное облегчение она испытала при виде их. Существо улыбнулось ей, но тут же взгляд его упал на винтовку, и улыбка погасла.
Не колеблясь ни секунды, Ко переломила винтовку, извлекла транквилизирующую обойму, проверила, пуст ли ствол, и отложила оружие в сторону.
— Все в порядке, Мартин, — сказала Мелоди. — Теперь оно неопасно. Можешь его взять.
Глаза Мартина встретились с ее глазами, Ко поняла свою правоту, когда утверждала, что не стоит его недооценивать. Нельзя связывать ограниченность словарного запаса с отсутствием разума и эмоционального начала, подумала она. Мартин сразу понял, что означало ее предложение принять оружие — вернуть себе доверие в его глазах.
— Спасибо, Мелоди, — осторожно сказал он и отрицательно покачал головой. Нет нужды видеть ее безоружной. Предложение Ко и мягкий отказ Мартина принять оружие укрепили зарождавшуюся связь доверия между ними. Молодая японка подняла винтовку и улыбнулась; на этот раз ответная улыбка была широкой и искренней.
— Мартин сказал, что мы половинники, — выпалила Жа-Нетт.
Ко с изумлением отметила, что при этих словах Мартин вздрогнул.
Девочка повернулась к приятелю.
— Что я тебе говорила? И совсем это не плохое слово. Очень даже хорошее слово — оно означает, что мы с тобой особенные. — Жа-Нетт взглянула на японку. — Ведь правда, Мелоди?
— Ты у нас особенная, — голос Ко дрогнул. Подойдя к девочке, она обняла ее, и тут почувствовала взгляд Мартина.
— Мартин особенный тоже? — робко спросил он.
А почему бы и нет, подумала Ко, другой рукой крепко прижимая к себе Мартина, ощущая под пальцами гладкую сталь его могучих мускулов.
— Но вы должны мне кое-что рассказать, — отступив на шаг, продолжила Ко. — Что такое «половинник»?
Мартин вздохнул, и Жа-Нетт, нахмурившись, посмотрела на него.
— Он думает, что это плохое слово, — пояснила девочка, — но оно всего-навсего означает, что моя мама была посвященной, а папа — человеком. Частично я принадлежу к клану Марратин, — с гордостью добавила она.
— Это правда? — тихо спросила Ко. Когда нибудь, напомнила она себе, ей пришлось бы рассказать девочке все, что ей известно о ее матери, не взирая на все запреты Сорда.
— А папа Мартина был Аркадским перемещенным, — тем временем продолжала Жа-Нетт, — а человеком была его мама.
— Ага, — воскликнула Мелоди. — Это многое проясняет.
Она принялась поспешно спускаться вниз по лестнице; Жа-Нетт и Мартин последовали за ней.
По пути девочка радостно болтала:
— Мартин владеет голубой силой, способной открывать любые запоры, и эту силу он унаследовал от своего папы; а то, чем обладаю я — это не голубая сила, что-то другое — досталось мне от моей мамы, и даже Мартин не знает, как оно называется, но, тем не менее, мы с ним одинаковые. — Она засмеялась. — Ну, словом, похожие.
— Похоже, вы успели многое обсудить, — вставила Ко. Они как раз миновали третий уровень Голубятни, и Мелоди бросила быстрый взгляд на большие стеклянные двери, ведущие в апартаменты Форсайта и к его кабинету. Не останавливаясь, она перешла на лестницу, идущую в главную лабораторию на втором уровне.
— Да, — ответила Жа-Нетт, одновременно наступая на волочащийся по полу край импровизированного одеяния Мартина, тем самым мешая ему двигаться, хотя Ко подозревала, что вряд ли по-настоящему он способен идти столь неуклюже. — Мы друзья.
— Замечательно! — отозвалась Мелоди. Приятно сознавать, что у кого-то еще остались друзья в столь бурное время.
Форсайт находился в главной лаборатории, у компьютерной станции, на дисплее которой Ко наметанным глазом уловила расшифрованные кривые электрофореза из образцов ДНК, отобранных у Мартина. Подойдя ближе к неподвижно сидевшему в кресле ученому, Мелоди негромко произнесла:
— Получеловек. С материнской стороны.
Пальцы левой руки Форсайта пришли в движение.
— Точно, — проскрипел синтезатор. — Откуда ты знаешь?
— Мартин рассказал, — молодая женщина указала в глубину помещения, и кресло Адриана немедленно развернулось. Резиновые головки балансиров со скрежетом прошлись по округлым выпуклостям черного напольного покрытия фирмы Пирелли.
— Привет, Мартин, — вновь произнес синтезатор, едва Жа-Нетт и ее новый друг оказались в поле зрения ученого.
В ответ Мартин молча кивнул. Склонив голову на бок, он внимательно следил за цветным псевдоизображением своей ДНК, спроецированным на большой экран над компьютерной станцией.
— Сорд все еще наверху? — поинтересовалась Мелоди.
— Он позади тебя, — отозвался механический голос.
Ко повернулась как раз в тот момент, когда Гален Сорд появился на ступеньках пролета, соединявшего главную лабораторию с инструментальной мастерской, расположенной в центральном крыле. Глаза его казались ввалившимися, кожа выглядела бледнее обычного — все еще давал о себе знать утренний приступ мигрени, посещавшей его при понижении атмосферного давления, словно он мог существовать только в условиях повышенного нервного и физического напряжения.
— Итак, — подойдя к Мартину, произнес он. — Каким образом он проник в Голубятню, Мелоди?
— Через мое окно, — любезно пояснила Жа-Нетт.
Сорд кивнул.
— Думаю, будет лучше, если мы забаррикадируем окно твоей спальни. Мне казалось, что четвертый этаж уже сам по себе является достаточной защитой. — Гален сверху вниз взглянул на стоявшего перед ним Мартина. — И мы обучим тебя пользоваться дверью. Теперь, насколько я понял, ты прибыл сюда, чтобы помочь нам снять заклятие с Буб. Верно?
Мартин кивнул:
— Буб заколдована.
— Ну, и как же нам ее расколдовать?
Мартин оторвался от дисплея:
— Чего-чего?
Сорд моргнул, и Жа-Нетт расхохоталась.
— Превосходно, Мартин, — ее маленькая черная ладошка звонко шлепнула его по руке.
— И как же мы поможем Буб? — сделал еще одну попытку Сорд.
Мартин поднялся с корточек:
— Может быть, Мартин возьмет вас… в то место, где, наверное, Буб смогут оказать помощь.
— Где же это, Мартин? — на мгновение у Сорда перехватило дыхание.
Мартин заколебался, словно не решаясь открыть секрет.
— Ну, где-то… — начал он, затем, собравшись с духом, выпалил: — Сначала Гален Сорд должен кое-что пообещать Мартину.
Ко заметила, как Гален нервно сунул ладони в задние карманы своих джинсов. Руки его подрагивали.
— Разумеется, — согласился он. — И что же я должен пообещать?
— Гален Сорд должен пообещать быть хорошим, — торжественно объявил Мартин.
— А это еще зачем? — растерялся Сорд.
Ко покачала головой. Ну когда же Гален научится держать себя в руках?
— Если Гален Сорд не будет хорошим в том месте, куда его отведет Мартин, Гален Сорд будет мертв.
Глава 8
Гален Сорд задумчиво барабанил пальцами по обшивке фургона, стараясь не обращать внимания на яростный шепот Ко, примостившейся у пожарного гидранта. Вцепившись в спинку переднего сидения, Мартин кивнул и дрожащим от возбуждения голосом произнес «Здесь, здесь». Его могучие руки тоже дрожали, от чего сидения ходили ходуном и весь фургон содрогался.
— Успокойся, Мартин, — Жа-Нетт коснулась плеча приятеля. — Охолонь, ладно?
Мартин похлопал девочку по рук.
— В этом нельзя быть холодным. — На нем была надета черная брезентовая куртка, врученная ему Ко, и пара серых походных штанов — подарок Форсайта. Мартин сам выразил желание приодеться — это просто необходимо для посещения Межветрия, пояснил он, не вдаваясь, однако, в подробности, что именно из себя представляет это самое Межветрие. При этом Ко поспешила растолковать Сорду, что Мартин, скорее всего, не умышленно скрывает информацию. Просто никто из них не сумел задать ему вопрос в понятной для него форму.
— Ну, и где же точно должно находиться это Межветрие? — пристально вглядываясь сквозь ветровое стекло, осведомился Сорд. Фургон был припаркован в деловой части города, и все, что удалось рассмотреть Галену — это нескончаемый ряд строений с металлическими ставнями и небольшой бар на самом углу, с вывеской, возвещавшей, что Арт Энгорон откладывается. Пейзаж навевал тоску. — В этом баре?