Растерянные лица полицейских, хрипы «сдохших» акустических систем патрульных флаеров, попытки выпрыгивающих из «Мастодонтов» бойцов ОСНАЗа[134]остановить бросившихся напролом братьев – каждый фрагмент ролика убеждал зрителя в том, что «безопасники» сделали все, чтобы решить дело миром. И открыли огонь на поражение только тогда, когда стальной гвоздь, вылетевший из пневмомолотка клона Меркадора, пробил пластиковое забрало шлема одного из полицейских. И вошел в его мозг.
Слушать разглагольствования ведущего новостного канала отставной Оборотень не стал. А вот интервью с начальником регионального управления полиции прослушал от начала до конца. Пытаясь понять, не заметили ли «безопасники» каких-то шероховатостей между спущенным им планом операции и тем, с чем они реально столкнулись. Увы, однозначного ответа он так и не получил – девяносто процентов времени интервью полковник Бернс высказывал искренние сожаления по поводу гибели тридцати семи граждан Конфедерации и старательно убеждал зрителей не нарушать Закон. Впрочем, кое-какие выводы удалось сделать из роликов, помещенных в интерактивную часть передачи: судя по тому, что наснимали независимые журналисты, особых мероприятий по идентификации жертв этого столкновения полиция проводить не собиралась. И не собиралась давать такую возможность даже родственникам погибших: тела жертв акции грузились в флаеры СЭМП[135] под охраной бойцов ОСНАЗа и тут же увозились куда-то в сторону городского морга.
«Тридцать семь трупов, полторы сотни раненых, – подумал Меркадор. – Совесть у них есть? Или совсем охренели от безнаказанности? Так! Стоп! Нашел о чем думать. Главное, что твоя идея сработала. Ты – труп. Еще пару дней «доноров» искать не будут. Значит, можно работать дальше».
Для того чтобы убедиться, что все члены «группы поддержки» добрались до Лагоса без проблем, пришлось убить часа три на тупой серфинг по Галанету. Скакать с сайта на сайт, с почтового сервера на почтовый сервер и с домашних страничек «знакомых» на их же странички в социальных сетях оказалось так утомительно, что к полудню Меркадор чувствовал себя выжатым лимоном. Однако ровно в четыре часа дня по локальному времени, после плотного обеда, вместо того чтобы лечь и немного поспать, отставной Оборотень подключился к серверу отеля, оплатил четырехчасовую экскурсию по столице и, выведя на голоэкран ванной комнаты изображение с вирт-бота, завалился в джакузи.
По большому счету, особой необходимости смотреть все достопримечательности Лагоса не было – время появления вирт-бота, двигающегося по стандартному маршруту, во всех четырех контрольных точках было известно с точностью до секунды. И при желании в промежутках между ними можно было заниматься чем-то еще. Однако мысль о том, что каждый из гостей системы может находиться под контролем местных спецслужб даже в ванной комнате, заставила его безостановочно пялиться на голоэкран.
До площади Людвига ван Бетховена вирт-бот добрался в шестнадцать ноль четыре по локальному времени. И, зависнув в сотне метров от центрального входа в музей Ксенобиологии, выдал панорамную картинку.
«Один есть, – заметив угловатый корпус «Берго»[136], опускающегося к посадочной пятке кафе «Соната», подумал Марио. И, стараясь не вдумываться в рассказ виртуального экскурсовода о новой экспозиции музея, вздохнул: – Интересно, а что там с остальными?»
Доисторический «Фудзи» оказался там, где и должен был быть – на стоянке Исторического музея. А вот новенькая спортивная «Манта» заставила Меркадора поволноваться: флаер завис перед входом в ночной клуб «Параллель» всего за минуту и десять секунд до того, как голос экскурсовода закончил рассказ о ночной жизни столицы.
«Убью!!!» – подумал Оборотень… и криво усмехнулся: жить Биллу Хатчинсу, в настоящий момент направляющемуся в клуб, оставалось чуть меньше суток. Его, Марио, стараниями.
Во время планирования процедуры контроля за членами основной группы четвертая контрольная точка – сквер «Трех Граций» – была совершенно безлюдной. И Марио был искренне уверен, что за двенадцать минут, прописанных в плане экскурсии, успеет вдосталь налюбоваться на гуляющего вокруг памятника полковника Лисовского. Однако в реальности все оказалось не так просто: при виде толпы горожан, вдруг возжелавших полюбоваться на статуи Красоты, Любви и Удовольствия, у него мгновенно пропало настроение. И все время, пока сексуальный голос виртуального экскурсовода рассказывал об истории создания этого «шедевра», Меркадор пялился в экран и не находил себе места.
В кадре вирт-бота появлялось что угодно, кроме скорректированного «скульпторами» лица «безопасника», – то целующиеся парочки, то группы подогретых алкоголем парней, то увешанные видеорегистраторами туристы.
«Ну, и где же ты, Лис! – мысленно взвыл Марио, увидев, как яблоко[137] в руке одной из скульптур стало медленно проваливаться вниз. – Да покажись же, наконец, черт тебя подери!!!»
– А сейчас мы отправимся к одному из самых красивых уголков ночного…
– Стоп!!! – поняв, что вирт-бот вот-вот продолжит движение по маршруту, рыкнул Меркадор. – Я бы хотел получить панорамный снимок этой площади и крупные планы всех трех скульптур.
– В нашем каталоге…
– Я оплатил экскурсию не для того, чтобы копировать снимки из какого-то каталога. Мне нужен эксклюзив. Свидетельство того, что я САМ видел это чудо. – Марио раздраженно посмотрел на фигурку девушки-экскурсовода, порхающую возле голоэкрана, и, прикоснувшись к своему комму, добавил: – Скажите, сколько это стоит, и я оплачу.
– Нисколько, сэр! – улыбнулась девушка. – Администрация нашего отеля с удовольствием пойдет вам навстречу. Секундочку!
Изображение на голоэкране дернулось, вирт-бот развернулся на месте и через несколько секунд замер рядом со статуей Удовольствия.
– Выберите точку съемки, – попросила экскурсовод. И над джакузи возникла трехмерная модель площади.
Анджей Лисовский стоял у скамейки, стилизованной под аналогичные конструкции эпохи Темных Веков, и с интересом поглядывал на проходящих мимо девушек. Если бы Марио не знал о том, что психика полковника подверглась воздействию «Мозголомки», он бы ни за что не поверил в то, что этот стареющий ловелас – один из самых известных «безопасников» Конфедерации. Полюбовавшись на «охотящегося» Лиса и удостоверившись, что его поведение соответствует программе, Марио дождался завершения съемки и, подтвердив прием файла на свой комм, радостно улыбнулся:
– Большое спасибо! Теперь этот ролик займет достойное место в моей коллекции. Так! А что там у нас дальше?
Глава 40Генерал Харитонов
Появления в Бункере начальства, как обычно, никто не заметил. Дежурная смена аналитиков, ожесточенно жестикулируя, обсуждала происходящее на одном из второстепенных голоэкранов системы «Астероид». А подполковник Забродин, забыв про неимоверных размеров бутерброд, лежащий на пульте управления Большого Искина, задумчиво разглядывал какой-то чрезвычайно сложный трехмерный график. Поднявшись на небольшое возвышение в центре зала, Харитонов уселся в кресло начальника смены, ввел код доступа к системе и, вывесив вокруг полог молчания, посмотрел на циферблат комма.
«Еще четыре с лишним минуты», – подумал он. И устало потянулся.
Картинка с «Шила», установленного на «Беркуте» капитана Гринева, возникла на голоэкране точно в назначенное время. А секунд через десять в ПКМ «постучался» и сам Гринев:
– Доброго времени суток, сэр! Всплыли в системе Уорвика, сэр! Начинаем движение к планете.
– Здравствуйте, капитан! Вы там ни во что не впоролись? – поинтересовался Харитонов. И перетащил в центр голограммы одно из вспомогательных окон. Касание сенсора активации – и окне появилась телеметрия СДО.
– Нет, сэр! Хотя пыли тут предостаточно, – хмыкнул Гринев. – Щиты вывешивали не зря.
Вглядевшись в россыпь разноцветных точек, генерал задумчиво посмотрел на продолжающих ругаться аналитиков и, криво усмехнувшись, наложил на изображение сигнал с трофейных сканеров, имеющихся на «Беркуте» Гринева. Картинка расцвела другими оттенками, но практически не изменилась.
– Пятьдесят четыре истребителя и четыре эсминца. Ни одного корвета, крейсера или линкора, – вполголоса пробормотал он.
– Да, сэр! – мгновенно отозвался Гринев. – А еще Ключи, транспорты и гражданская мелочь в атмосфере.
– Что с «Шилом»? – пропустив последнюю фразу мимо ушей, спросил генерал.
– Уже дрейфует к полю астероидов, сэр.
– Отлично, работайте…
Договорить фразу до конца Харитонову не удалось: его комм завибрировал в «красном» режиме.
– Работайте по плану. Отключаюсь, – все-таки договорил Владимир Семенович. И, ткнув пальцем в сенсор комма, угрюмо свел брови: – Харитонов. Слушаю.
– Майор Иевлев! Ловите картинку, сэр!
«Демоны! Убирайтесь в ад!», «Метаморфы – творение Дьявола!», «Руки прочь от генома человека!» – трехмерные лозунги, вывешенные над группой людей в белоснежных балахонах, агрессивно пульсировали. И постоянно меняли цвет от темно-красного до черного и обратно. Почему-то вызывая ассоциации с засыхающей кровью. Второй слой картинки – смазанные силуэты людей с размозженными головами, вскрытыми грудными клетками и оторванными конечностями мерцали по-другому. Едва заметно. Однако стоило Харитонову сфокусировать взгляд на одном из образов, как он налился цветом и вызвал приступ тошноты.
– Включите фильтр, сэр! – чуть-чуть запоздало предупредил майор. – Они используют генератор мерцания Люмьера.
– Угу. Уже, – проворчал генерал. – Откуда они взялись?
– Пока не знаю, сэр! – отозвался Иевлев. – Разбираемся.
– А откуда балахоны? Так и прилетели?
– Голограммы. А еще у кого-то из них – самодельный блок противодействия системам подавления.