– Значит, туда не пойдем? – с надеждой спросила Аня.
– Нет. Туда мы как раз и пойдем, – опасливо покосившись на нее, Моня машинально потер пальцами нос. Видимо, даже после восстановления его преследовали фантомные боли.
– То есть ты считаешь, мы круче разведчиков? – ирония в её голосе не оставляла сомнений в оценке его боевых навыков.
– Я точно круче. Вот за что люблю себя, так это за всё, – проворчал он. – А что еще делать? Сдаваться? Да, нас загнали в тупик. Но я-то живой игрок, а вот Зергелю инквизиторы будут рады. Да и тебе, как я понял, встречаться с «Нью-Лайфом» не хочется. Верно?
– Верно, – Анечка предпочла не объяснять свой мотив. – А вот Атме зачем туда идти?
– Нет-нет, я с вами! – выпалила суккуба, застигнутая вопросом врасплох. – Есть некоторое непонимание со стороны инквизиции. Так… мелочи…
– И какие же? – оживилась Аня, рассматривая идеальный маникюр на длинных пальчиках Фэй.
– Ну… Вам лучше не знать. Это мое личное дело! – отрезала та, пряча руки за спину.
– Нет, уже наше! Мы идем туда, где мозг поджаривают, как котлету! – вскипела Анечка.
– А ты? Кто ты? Твои спутники знают, с кем имеют дело? М-м-м? – жутковато промурлыкала Фэй, и по моему телу тотчас побежали мурашки. – Хочешь, снимем маски? Прямо сейчас? На раз-два-три? Вместе?
«Тут! Наверняка блефует. Но будет безопаснее замять скандал», – вдруг проснулся в голове Хану.
– Так! Заткнулись обе! – рявкнул я, стерев чертеж на песке. – Убираемся отсюда! Живее!
Обе согласно кивнули. Как ни странно, с нескрываемым облегчением. Аня не решилась повысить ставку.
Примирив враждующие стороны хотя бы на время, мы обогнули мангровые заросли и, следуя стратегическому гению Мони, пошли вдоль береговой линии. У подножия известняковых скал обнаружилась необычно тихая деревушка.
На покосившихся воротах кто-то кровью начертал зловещую надпись: «Как молния вспыхивает на мгновение в непроглядном мраке облачной ночи, так и благая мысль, силою просветленных, лишь на миг появляется в мире. Вот почему порой доброта слабосильна, а мощь омраченного ума – велика и ужасна…»
А чуть ниже выцветшая под солнцем табличка предупреждала игроков: «Закрытая зона! Вход запрещен!».
Надписи, видимо, не врали. Пустые, заброшенные дома с провалившимися внутрь крышами. Окна заколочены досками. Ни магазинов, ни лавок ремесленников. Несколько попавшихся навстречу мобов-крестьянок разговаривать отказались.
– Не кажется странным, что здесь совсем нет мужчин? – тихо спросил я, спиной чувствуя хмурые женские взгляды.
– Да уж… Возможно, работают на руднике или в поле, – пробормотал Моня, опасливо озираясь. – Ни отремонтироваться, ни припасы пополнить. Главное, чтобы кладбище нашлось поблизости.
– Толку-то от него, если выжгут мозг и превратят в овощ? На респе такое не лечится. Хотя некоторым и сжигать-то нечего, – съязвила Анечка.
– Не паниковать! Справимся, – с фальшивой уверенностью заявил я. – Непроходимых подземелий не бывает.
И действительно… Пока Хану внутри, чего мне бояться? Фэй – абсолютное оружие. Она почти бог в этой локации. Даже несмотря на то, что ее возможности ограничиваются занятым телом. Если что, геройски погибнет и влезет в рейд-босса. А потом разнесет тут всё к чертовой матери.
Но что, если нам не дадут умереть? Вот об этом я думать боялся.
Дома вплотную подступали к отвесной скале и карабкались ветхими этажами высоко вверх, отчего она напоминала большое осиное гнездо. Единственная улочка выводила к пещере, где и начинался Тоннель Грёз.
Мрачное местечко. На входе любезно приготовленные ящики с промасленными факелами. Не хватало только кассира, выписывающего билет и страховку. Я бы не отказался и от проката снаряжения для авантюристов и спелеологов.
Осторожно войдя, мы в изумлении остановились, увидев выдолбленные в стенах ниши. В них стояли сотни искусно вырезанных пенисов – от самых маленьких, размером с карандаш, до великанов, высотой в несколько метров. Деревянные, глиняные, каменные – все они были выкрашены ярко-красным.
– Что за секс-шоп? Атма, ты знаешь, зачем они здесь? – озадаченно спросил я. К кому еще обращаться с таким вопросом, как не к суккубе?
– А почему ты меня-то спрашиваешь? – сделав невинное лицо, возмутилась она.
– Я читала об этом месте в библиотеке Альянса, – сообщила вдруг Анечка. Удивляться ее эрудиции не приходилось. Крафтеры и купцы славились своими архивами.
– Мы внимательно слушаем, – кивнул я.
– Легенда гласит, что местный смотритель маяка как-то напился и не зажег фонарь на ночь. В результате корабль разбился о рифы и затонул. Одной из его пассажирок была принцесса, спешившая на свою свадьбу. Богиня Плодородия, как ее теперь называют. Перед смертью она прокляла это место.
– И что же дальше? – Моня всерьез заинтересовался представленной экспозицией. Анатомически безупречные экземпляры явно произвели на него впечатление.
– Весь следующий год рождались только мертвые дети. По слухам, пещерные демоны забрали их невинные души, вселяя в ужасных чудовищ, – здесь Анечка почему-то пристально посмотрела на Фэй. – И вот тогда люди решили возвести большой храм в честь мертвой принцессы, чтобы успокоить ее дух. К несчастью, денег не хватило, поэтому временный алтарь соорудили прямо в пещере. Те, кто хочет иметь детей, вырезают из камня или дерева эти тотемы, чтобы поднести богине.
– И что, помогает? – я вспомнил хмурые женские лица в деревне.
– Видимо, не очень. Но многие верят.
– Может, это бафф какой даст? – смело предположил Моня. – А нам ничего такого не надо тут вырезать?
– Надеюсь, у тебя всё с собой. Глядишь, пригодится… – всхлипнула суккуба от смеха. – Моня, ты случайно не хочешь детей? М-м-м?
– Скоро ночь. Надо поторапливаться! – лицо гиганта стало пунцовым.
Вот в этом я с ним полностью согласен. Ужасное место. Сырость, мрак, мерное капание ржавой воды, подозрительные тени и шорохи. Пещера казалась живой. Ее ощерившаяся сталактитами пасть то переходила в узкую глотку тоннеля, то зевала просторными залами со стенами, испещренными норами. Так кто в них живет?
Непонятно, чего или кого ждать. Игрокам что-то калечит мозг, а ведь «перенесенные» еще уязвимее. Мы здесь и душой, и телом. Полностью виртуальный организм беззащитен перед вирусами. Они конкурируют с нами за единственно важный ресурс – процессорное время Сансары. Малейшее вмешательство во внутренний код превратит меня в обычного моба. И совсем не обязательно он будет разумным.
Оставив девчонок в арьегарде, мы с Моней осторожно крались вперед.
– Уверен, что по-другому здесь не пройти? – прошептал я, надеясь, что есть верхний путь через скалы.
– Там обязательно будет засада. Идти недолго. Маяк прямо за этой горой, – нарочито невозмутимо заявил он, но глаза выдавали неуверенность и страх.
– Не боишься? Одного не пойму: зачем тебе-то сюда лезть? Чем Вертлявый купил твою преданность?
– Секрет прост: я не люблю людей! – сквозь зубы процедил он.
– Что? Ладно еще мы, но ведь ты обычный, живой человек! – удивился я.
– Ну и что? Мы все играем роли, которые нам предназначило мироздание. Но мы не обязаны их любить. Мы не обязаны в них даже верить. Это не наша суть, а нечто наносное, просто привычка, – пожал Моня плечами, поразив неожиданно глубокой для него мыслью.
– Хорошо спишь? Не чувствуешь себя предателем?
– Хочешь жизнь испортить? Спасибо, я справился сам, – огрызнулся вдруг он. – Только не надо нотаций читать. Я их от Шульца наслушался.
Очередной проход вывел в просторный зал с идеальной акустикой. Звуки здесь причудливо преломлялись, блуждая долгим эхом между сталактитами и сталагмитами. Их зубцы тут веками тянулись друг к другу, но так и не встретились. Пляшущий в сквозняках огонь факела отбрасывал на них наши тени – изломанные, карикатурные силуэты.
Эта картинка вновь дала пищу мечтам и фантазиям. Возможно, и мы лишь искаженные проекции чего-то прекрасного и абсолютного. Недостижимого оригинала, неподвластного ни восприятию, ни осмыслению…
– Ну что? – Моня больно пихнул меня в бок, возвращая из дум о высоком к приземленной реальности. – Дальше вдвоем?
– Нет, пойдем все вместе. Девчонок тут не оставим! – твердо заявил я, хотя переживать за них едва ли стоило.
Я почувствовал чей-то взгляд. Развернувшись, боковым зрением заметил маленький силуэт в одном из проходов: малышка лет пяти, грязно-белое платьице, распущенные длинные волосы.
Классика ужасов. Ребенок не мог быть игроком – возрастной ценз в Сансаре соблюдался на аппаратном уровне. Искусственный интеллект, похоже, коллекционировал наши мифы и страхи.
Чувствуя нехороший холодок внутри, я остановился и кинул факел туда, где только что видел девочку. Конечно же, теперь там никого не было.
– Что? – побледнев, забеспокоился Моня.
– Моб-призрак, – буркнул я. – Судя по норам, их тут полно.
– Они очень опасны, когда собираются в стаи. Сансара любит грязные трюки… – прошептал великан, опасливо озираясь.
– Это нормально. Так всегда и было. Твой босс уверен, что она разумна.
– А я вот нет. Пусть думает, что хочет… – проворчал Моня, внимательно всматриваясь в пыль под ногами. – Я мыслю, значит, существую, а вот обратное – не факт.
– Даже такая фиксация требует восприятия и обозначения мыслью, – снисходительно улыбнулся я. – Иначе…
– Смотри! – Моня оборвал глубокомысленный дискурс.
Вокруг место было вытоптано так, будто в пещере ежедневно проходил детский утренник или парад. Сотни отпечатков маленьких человеческих ног!
Пока я рассматривал следы, Моня нашел кости. Их оказалось много – небрежно заваленные камнями или едва зарытые, человеческие и нечеловеческие. Некоторые казались свежими, некоторые нет, но все хорошенько обглоданы. Тщательно высосанный костный мозг и никаких следов обработки огнем.
– Что у нас тут? Ясли для призраков? – качнув бедрами, Фэй вышла вперед, отпихнув меня в сторону. Двигалась она так, будто и сама плыла по воздуху. – Дайте-ка посмотреть…