Горько вздохнув, я понял, что едва ли мне позволят испытать еще раз нечто подобное. А хорошо бы взять за правило посещать эту пещерку хотя бы раз в неделю в том же составе. Жаль, ничего не выйдет. Даже собственное воображение отказывалось визуализировать картинку подобного аттракциона. Повторить это чудо нельзя. Хотя бы потому, что для него нужна ручная сирена, а та обиженная тварь наверняка дуется, впустую переведя столько энергии. К тому же придется серьезно поговорить с Хануваном. Мне крупно повезло, что он до сих пор спит.
Поистине, жизнь это бессмысленный и бесконечный круговорот прощания. Всё проходит и неизбежно заканчивается, как только распробуешь. Млея от предвкушения, мы тянем к желанному объекту жадные руки, а там уже ничего нет! А чаще всего их еще и больно откусывают.
Забавы с сиренами, по определению, не могут закончиться ничем хорошим, но в памяти еще тлели угольки воспоминаний. При новой атаке они наверняка вспыхнут и превратятся в ревущее пламя. Их надо тушить прямо сейчас, иначе мой мозг поджарят, как бифштекс. С грязью и кровью.
Жалкая, никчемная, унизительная уязвимость! Под внешним контролем рассудок таял, точно воск под солнцем. А ведь сирены даже не разумные мобы, а всего лишь программный код, воспринятый в приятных глазу текстурах! Куда в этот момент девается ясность мышления? Куда пропадает свобода воли и логика?
Вероятно, ментальная атака сирены запускает особый вирус. Пораженный им ум проходит через цепочку усиливающих друг друга стадий-симптомов: первичная ошибка восприятия, заблуждение, желание, обусловленность, а потом боль и страдание. И самое досадное, что эта примитивная последовательность универсальна и одинаково хорошо работает во всех случаях. Миражи неуловимого счастья – точно острый крючок с яркой наживкой, на который разум никогда не устанет клевать. Миражи, потому что даже самый краткий миг экстаза омрачен страхом потери и невозможности его удержать!
Но когда и кого это останавливало? Человек живет надеждой в привычно-опостылевшей гонке иллюзий, которая никогда не закончится. Мы рабы собственных желаний, причем они и являются ошейником, который никто не хочет снимать.
Куда иду, чего хочу? Смерть и сумасшествие в сладких объятиях сирен не самый плохой выход…
Стоп! Что со мной творится? Эти суицидальные мысли не могли возникнуть на пустом месте. Монстр всё еще копошится у меня в разуме. Пусть уже и не так явно и грубо. Его теперь взламывают мягко и незаметно – через анализ и логику.
Нет уж, это чудовище меня не получит. С него хватит и Мони. Бедняга околдован, порабощен и где-то покорно воплощает в жизнь свои худшие страхи, занимаясь с паучихой любовью. Каково это – поглаживать ее уродливое толстое брюшко в смрадных закоулках пещеры? Чувствовать жесткие волоски на хитиновом панцире, полагая, что ласкаешь неземную красавицу?
Бр-р-р…
От визуализации столь жутких сцен по телу пробежали мурашки размером с горошину. Но для самого Мони не так уж плохо всё выглядит. У него перед глазами совершенно другая картинка. К тому же эстетика – понятие субъективное и относительное. «Красота в глазах смотрящего» – ум проецирует приятные для себя образы. Кости, мясо, кожа и жир по отдельности вызовут лишь отвращение, но, собранные в женскую фигуру, кажутся уже совершенством. Сирена легко поменяет шаблоны, заставив Моню возбужденно пускать слюни от хитиновых лапок.
Нет, мы спасем беднягу от такой участи, вернув его восприятию привычный стандарт. Поступь у нашего ловеласа тяжелая. Найти его по следам будет несложно. Думаю, плен у сирен станет не самым плохим воспоминанием в его жизни. Метаморфоза слияния наверняка требует много времени. Успеем вытащить.
Погрузившись в планы Мониной эвакуации, я едва не пропустил самое интересное. Открыв глаза, Аня растерянно захлопала ресницами, обнаружив свои ладошки на груди Фэй. Вздрогнув, она брезгливо отдернула руки и вскочила.
– Что здесь произошло? – пролепетала девушка, смешно пытаясь прикрыть наготу пушистым хвостом.
– Ну… – я невольно улыбнулся.
– Что ты лыбишься? Рассказывай! А, впрочем, нет! Лучше не надо! – прошипела она и стыдливо отвернулась. Учитывая предысторию, ее реакция сильно запаздывала.
Шмякла в очередной раз показала мне средний палец. Интересно, где она была, когда… Нет! Я не собираюсь даже думать об этом!
– Так… Наша недотрога притворяется, что ничего не было? – сладко потянулась суккуба, очнувшись. – Неплохой, но предсказуемый ход. Так проще всего.
– Отвали! – с досадой ответила Анечка. – Я и в самом деле не помню! – Густо покраснев, она выдала себя с головой.
– Как оказалось, ты заводная штучка! Квинтэссенция невинности и целомудрия. На все… м-м-м… руки мастерица, – продолжила издеваться Фэй. – Вот уж не ждала от швеи такой прыти. В Альянсе дают очень разностороннее образование. Дашь мне уроки?
– Нам бы Моню вернуть… – промямлил я, пытаясь аккуратно сменить тему.
Обе девушки развернулись, как по команде, но их взгляд мне совсем не понравился. Зря напомнил о себе.
– Вот ты бы, герой, сейчас помолчал! – угрожающе процедила Фэй, словно я заманил их сюда специально. Причем сговорившись с сиренами.
Поразительно, что вместо расслабляющего послевкусия от столь восхитительного переживания можно испытывать подобную злость. Наверняка опять из-за своего лорда. Суккуба не подпустила бы к нему Аню на пушечный выстрел. А уйди я в Тень, и меня бы никогда не нашли. Или нашли, но уже не том состоянии, а Ханувана эта метаморфоза могла просто добить.
– Отвернись, мы оденемся! – возмущенно потребовала Фэй, даже не пытаясь прикрыться.
Анечка солидарно сверкнула злыми глазами и согласно кивнула. Ее двусмысленное поглаживание посоха, видимо, намекало на готовность использовать его неким противоестественным образом.
Ну конечно же… Во всем предсказуемо обвинили меня. Причем сразу после того, как мы так неожиданно стали очень близки. Поразительно, как ловко женщины превращают мнимую слабость в реальные дивиденды. Они словно выдали кредит, который никто не просил, и теперь ждут проценты. Почему я чувствую себя виноватым? Кто кого тут насиловал, если уж разбираться в деталях? Надо ли извиняться за то, что мое тело просто исправно работало?
Но я благоразумно не стал произносить этого вслух. Анализ сложных постсексуальных отношений лучше оставить на девушек. И заранее согласиться с их вердиктом и выводами. Спокойнее будет. Нам еще Моню искать.
Я приблизительно помнил место, куда вела «дорожка», но следы уводили в другом направлении. Должно быть, поработившая его тварь засела где-то в дальних тоннелях. Нам повезло, что они никуда не сворачивали. На редких перекрестках мог заблудиться только человек, страдающий географическим кретинизмом. А вот ответвления, которые вели вниз, образовывали сложный и запутанный лабиринт.
Из любопытства я спустился по одной из нор, но зловещие шорохи, спертый воздух и крупные отпечатки чьих-то лап заставили торопливо подняться обратно. Любвеобильные сирены могли быть легкой разминкой перед тем ужасом, что дремал ниже.
Судя по отпечаткам ног и царапинам на стенах, Моню сильно шатало. Вероятно, он намеренно разбрасывал по дороге доспехи, словно хлебные крошки, как известный мальчик из сказки. Эта уловка облегчила задачу, но вскоре пришлось тащить полный комплект тяжелой брони. В нее легко бы влезло два-три таких юрких парня, как я, а моя комплекция существенно уступала гигантам.
Анечке достался тяжелый Монин щит, который она забросила за спину, отчего стала походить на усталую черепашку с клюкой. Опираясь на посох, она едва передвигала ноги и временами присаживалась на камни, чтобы перевести дух.
Фэй расслабленно шла налегке, пока не подобрала брошеный меч. Для нее он был скорее двуручником, а магичка, чье тело она временно занимала, едва ли утруждала себя физическими тренировками. Страдающий взгляд намекал, что огромный меч ей не идет, а на мне он смотрелся бы гораздо естественнее. Пытаясь разжалобить, суккуба демонстративно волочила клинок за собой, оставляя на земле глубокую борозду. Фэй наверняка предпочла бы проехать остаток пути на ком-нибудь верхом. Похоже, она решила, что я подошел бы для этого как нельзя лучше.
Не дождется. Возможно, в более располагающей обстановке стоило бы рассмотреть перспективные варианты, которые казались мне интересными. Пока же я игнорировал раздражающий скрежет стали о камень, делая вид, что не понимаю намека. А может, Фэй просто хотела отпугнуть мобов.
Подозрительная возня в темных проходах стихала, как только мы подходили. Подземелье будто задерживало дыхание, опасливо втягивая разнокалиберных чудищ, и облегченно выдыхало за нами. Забрав дань, нам, видимо, предлагали разойтись миром, провожая на выход. Разве что светящихся стрелок не рисовали.
Но почетная капитуляция меня не устраивала. Нельзя оставлять богатый генетический материал здешним красавицам. «Человек – это звучит гордо». Моня не станет сексуальной игрушкой или живым кормом для мобов.
В условиях острого дефицита мужчин, тут, видимо, вдумчиво и экономно выбирали партнеров. Должно быть, сирены разыгрывали их между собой за игрой в карты. Ну, а стада мелкой челяди следили за гигиеной и свежестью жертвы. Как оказалось, контроль разума и захват требует бездну энергии, а при круглосуточной эксплуатации люди быстро изнашиваются.
Интересно, как долго может протянуть наш гигант? Насколько его хватит при круглосуточной «дойке»? Месяц, два, несколько лет? А может, его законсервируют в паутине? Сиренам нужен резерв на случай, если с поставкой свежих мужчин возникнут проблемы. Хилая деревенька наверняка выбилась из сил и не успевает выращивать новых. Злость и мрачное выражение на лицах местных крестьянок получили логичное объяснение.
Похоже, монстры ничего не слышали о плановой экономике, уничтожая собственную кормовую базу. Им бы отпускать бедолаг наружу восстановить силы или вообще разводить их самим. А еще лучше – дать рекламу «секс-туризма» в соседних локациях. При грамотном подходе сирены смогут безопасно зарабатывать прили