-- Откуда угроза? -- начиная нервничать, спросил Маприй.
-- Тот раб, что рекомендовал профессору нашу фирму, проговорился о своем прошлом и, видимо, насколько я понял из настроения профессора, намекнул ему о возможности иной помощи, нежели когда-то помогли мы этому рабу.
-- Понятно, -- определялся в своей позиции Алекс.
-- Все бы ничего, да сами понимаете...
-- Надеюсь, он уже мертв? -- тут же уточнил Маприй у Георгио Фатовича, не давши ему договорить.
-- Есть интересная идея, Алекс.
-- Постойте с идеей, вы что, хотите сказать, что этот раб еще жив? -опершись на стол правой рукой и немного наклонившись корпусом в сторону компаньона, потребовал всем своим видом и беглой, упругой интонацией голоса немедленного ответа шеф.
-- Я же должен был...
-- Жив или нет, говорите?!
-- Пока еще, да, -- как можно мягче сказал Ворбий.
-- Что-о?.. -- Маприй не выдержал и вскочил из-за стола, его кресло откатилось в сторону и приглушенно стукнулось о стенку. Маприй, яростно и беспорядочно зашагал по кабинету, он бросал то и дело в сторону своего компаньона выразительно злые взгляды.
-- Я пока еще не выполнил инструкцию только потому лишь, что идея... -попытался оправдаться Ворбий, но его снова оборвали.
-- К черту идею! -- вскричал Маприй, -- вы только что сказали о своей рабочей порядочности, и тут же, оказывается, проявили глупую, извините -дурацкую инициативу и оставили в живых проболтавшегося раба!
-- Он обязательно будет уничтожен, я вам об этом говорю с полной ответственностью.
-- Так сделайте это немедленно! -- прошипел сквозь зубы Маприй и снова подкатил кресло к своему столу и, напружинившись, уселся в него. -- Ну? -вопросительно сказал он.
-- Мне можно все-таки объяснить идею? -- будто попросился Георгио Фатович.
-- Только в двух словах, -- решительно и огорченно определился Маприй.
-- Мы делали только перевертышей и на этом неплохо зарабатывали.
-- Конкретнее, -- поторопил шеф.
-- Что, если мы предоставим профессору, о котором я уже говорил, новое тело, молодое, и хорошо заработаем! Думается мне, что подобной клиентуры гораздо больше, чем нашей сегодняшней и завязок меньше.
-- Вы, как я понимаю, предлагаете убийства?
-- Почему же так!? Молодых парней и девушек, особенно воспитанников детских домов, у которых совершенно не имеется родственников -- громадное для нас количество!.. Их тела будут продолжать существовать, а изношенные тела наших клиентов совершенно официально будут захораниваться. Конечно же, здесь есть принцип нарушения добровольности с одной стороны, но это будет оправдываться громадной и мгновенной прибылью.
-- Хорошо. А секретность? Где гарантия, что не проболтаются?
-- Это все можно хорошо подать.
-- Нет.
-- Это ваш окончательный ответ, Алекс?
-- Естественно, вы только отобрали у меня время.
-- И вы даже не хотите подумать и все взвесить?
-- Взвешивают, когда есть что взвешивать.
-- Что ж... Я очень сожалею перед вами за мое разгулявшееся воображение, и очень прошу простить меня, Алекс...
-- Когда этот раб будет уничтожен? -- строго уточнил Маприй.
-- Я сейчас же отдам команду, -- сказал в некоторой задумчивости Ворбий.
-- Поторопитесь, -- приказал Маприй, -- я думаю, вас не устроит жить в отставке на проценты фирмы?
-- Алекс, вы можете абсолютно не волноваться. Я больше не потревожу вас по пустякам, а с рабом будет покончено немедленно.
-- Только многолетняя совместная работа позволяет мне надеяться на это, -- сказал Маприй, -- во всяком случае, я вам верю..., пока, -- подчеркнул шеф последнее слово.
-- Я вам тоже. Ваша дальновидность всегда превосходит мои ожидания, -попытался перейти на сердечность Ворбий.
-- Честно говоря, вы все-таки хитроватый человек, Георгио, и если бы не уважение к вам, сами знаете от кого идущее, я...
-- Во всяком случае идея фирмы принадлежит мне, -- спокойно, будто поднапомнив, сказал Ворбий.
-- Но начальный капитал мой, -- тут же парировал Маприй.
-- Да, -- согласился Георгио Фатович. -- И потому нам работать вместе, а не отставлять друг друга. До свидания, Алекс. -- Ворбий ушел.
Тайный разговор
Профессор Аршиинкин-Мертвяк проходил по одному из университетских коридоров, как вдруг он заметил среди толчеи студентов знакомое лицо.
Это была кандидат психологических наук Виктория Леонидовна Юсман.
"Бондаревски Юрий Анатольевич"... -- прозвучало как самое свежее впечатление в голове Василия Федоровича. Юсман не замечала его присутствия поодаль в коридоре, или делала вид, что не замечает, а профессор продолжал пристально высвечивать своим неотступным взглядом таинственную женщину.
Но вот, несомненно, ему не показалось, Виктория Леонидовна подала знак своему наблюдателю: большим пальцем правой руки она, через собственное плечо, несколько раз, отчетливо указала на дверь кафедры и вскоре скрылась за ней, и студенты разошлись кто куда.
Профессор нерешительно направился к двери кафедры и с робостью студента постучался в нее. Не дожидаясь приглашения, он сам открыл дверь и вошел на кафедру.
-- Здравствуйте, Василий Федорович, -- тут же, как только профессор оказался в помещении кафедры психологии, первой с ним поздоровалась Юсман. Она стояла боком у окна и легко, но выразимо и грустно улыбнулась вошедшему.
-- Я целую неделю вас пытаюсь увидеть, -- полушепотом заговорил профессор, -- но тщетны были старания, и мои поиски вас, честное слово... -не договорил он, а только выказывая неловкость объяснения, пожал плечами, замолчал.
-- Вы напрасно меня искали, -- сказала Юсман.
-- Почему же? -- удивился немного обиженно профессор, -- наша последняя встреча, может случиться так, не окажется для меня бесполезной.
-- Вы надеетесь на продолжение? -- кокетливо, но все так же грустно, определилась Юсман.
-- Вы меня не так понимаете, -- переходя на еще больший шепот, обеспокоенно заговорил профессор. -- Ваше право выбирать партнера, но ваша подсказка! -- замысловато произнес он.
-- Что вы имеете ввиду, Василий Федорович? Какая подсказка? -- и, не дожидаясь ответа, Юсман с отчетливой театральностью громко расхохоталась в сторону приблизившегося к ней профессора.
Аршиинкин-Мертвяк теперь стоял уже недалеко от нее, на расстоянии длины двухтумбового стола. -- О-о-ха-хо-хо, -- хохотнула она еще раз, будто для убедительности, -- вы все еще под впечатлением.
-- Извините, -- озадаченно спросил профессор, -- но что вы имеете ввиду?
-- И вы поверили мне? Вот что я имею ввиду!
-- На счет Бондаревски я ничего не стану доказывать, но... "Обратная сторона"... Она действительно существует! И я терпеливо надеюсь на положительный результат. За что и благодарен вам.
-- Перестаньте, я прошу вас! Вы сумасшедший человек!
-- Хорошо. Я больше не буду вам надоедать. А за подсказку... все равно, спасибо...
-- Нет... Вы и в самом деле ненормальный! Несете какой-то вздор.
-- Может быть... Может и было бы это вздором, как выражаетесь вы, но... "Они" вас
там знают и, как я понимаю, преследуют определенный интерес к вам.
-- Вы что, представились от меня?
-- Да. Я вынужден был это сделать.
-- Надеюсь, вы не ляпнули им, что Юсман Виктория Леонидовна объяснялась с вами от имени Бондаревски Юрия Анатольевича?
-- Именно так!
-- Что вы хотите сказать, что вы...
-- Совершенно верно. Я сказал им то, о чем вы теперь обеспокоены и не хотите почему-то говорить более, чем тогда, в ту удачную для меня ночь.
-- Дачную.
-- Что?
-- Не удачную, а дачную, а при сегодняшних обстоятельствах -злополучную! -- досадно сказала Юсман, -- дернуло меня, -- озлобленно прошептала она себе под нос.
-- Что вы сказали? -- переспросил профессор не расслышав последней фразы.
-- Ничего, кроме того, что вы уже сделали ради своей, -- опять Юсман прошептала для себя, -- задницы, конечно.
-- Я не пойму, -- профессор более не переспрашивал, -- вы хотите со мной поговорить или нет?
-- Да, черт побери мою непредусмотрительность и пьяную вожделенность! -- выкрикнула Виктория Леонидовна, но не очень громко, зато достаточно для того, чтобы озадачить и насторожить профессора -- Хочу! Садитесь... Я тоже сяду, -- и они оба присели, их разделял двухтумбовый темно, полированный стол. -- Вполне вероятно, что вы натворили неисправимое, -- грустно и отрешенно сказала упершись взглядом в полировку стола, Юсман.
-- Но вам-то что волноваться? -- взволнованно оправдался профессор. -Ваше дело позади, и вы имеете то, к чему когда-то стремились и через что, тоже, в свое время, наверняка не без чьего-то участия, получили сегодняшнее удовлетворение от жизни, не так ли? Ведь вы были мужчиной?
-- Я и сейчас он, -- коротко ответила Юсман и профессору стало немного не по себе, но жадность собственного удовлетворения, выгоды от "Обратной стороны", тут же одержали над ним верх и Аршиинкин-Мертвяк не обратил внимания на то, что совсем недавно он переспал с мужчиной.
-- Какая теперь разница, -- сказал профессор, -- естественно вы осознаете себя как себя, но имеете... -- но он не договорил, Юсман прервала его:
-- Извините, но по вашей милости, теперь я могу всего этого, -- Юсман окинула демонстративно взглядом свое тело, -- лишиться.
-- Лишиться? -- переспросил профессор.
-- Да, именно так все, насколько я понимаю, сейчас обстоит. А вы предлагаете разговор! О чем?
-- Но позвольте, почему вы считаете, что все так уж и плохо? Да, "они" действительно интересовались человеком, который направил меня к "ним", но этот, "их" интерес был вызван всего лишь статистикой!
-- Ах, какой вы наивный или выдаете себя за такого, но кто же вам скажет подлинный интерес к человеку, направившему вас! -- возмутилась Юсман.
-- Хорошо. Пусть, предположим, так: я наивный человек. Но что вам "они" могут сделать? В конце концов, существует законодательство, закон, который не позволит "им"...