он Берлина. — Авт.) на специальных курсах агентов-диверсантов. Всего на курсах обучалось 50 человек, которые также в ближайшие дни должны быть выброшены на территории Советского Союза. Два агента уже выехали 16 июня в направлении местечка Остролка с задачей перейти на территорию СССР для совершения диверсионного акта в окрестностях г. Лунинец. Все диверсанты снабжены оружием и необходимым количеством пироксилиновых шашек.
Усиленным нарядом пограничной местности 18 июня на участке 87-го погранотряда были задержаны Гордиевич Тадеуш Винцетьевич и Чудук Михаил Михайлович, которые также показали, что являются агентами германской разведки из числа диверсантов, окончивших курсы в г. Ламсдорф. Вместе с другими диверсантами в числе 40 человек 12 июня они были доставлены в Остролку, откуда и переброшены на нашу территорию с задачей достигнуть ст. Лунинец, разыскать заведующего багажной конторой Петрашко, через него связаться с агентом германской разведки Рымша и при содействии последних осесть на постоянное жительство.
Дальше в своих показаниях диверсанты Гордиевич и Чудук указывают, что с началом военных действий между Германией и СССР они должны были взорвать железнодорожное полотно с целью крушения воинских эшелонов на ст. Лунинец и создания пробки в движении поездов.
Для выполнения этих заданий диверсанты имели два пистолета с 28 патронами, бикфордов шнур, капсюли и необходимое количество взрывчатых веществ, им дано также на расходы 1800 рублей советских денег.
Кроме совершения диверсионного акта, Гордиевич и Чудук должны были в период первых дней войны поддерживать связь с германскими самолетами, для чего разведка обеспечила их соответствующим полотнищем.
В отношении переброски на нашу сторону других диверсантов они показывают, что в районе Сувалок на сторону СССР переброшено 6 диверсантов с таким же заданием.
Народный комиссар государственной безопасности
Цанава».[9]
Замечу, что немецкая разведка для вербовки агентуры и переброски ее в советский тыл накануне войны создала целую сеть пограничных разведывательных и переправочных пунктов. По состоянию на 1940 год советской контрразведке было известно около сотни таких «брешей в границе», через которые шла массовая заброска агентуры, в том числе и из числа польского местного населения, хорошо знавшего обстановку в районах предполагаемых боевых действий на территории Советской Украины. Многие вербовались польской разведкой из числа тех поляков и украинцев, кто ранее проживал на территориях, присоединенных к Советской Украине в период сентябрьских событий 1939 года.
Глава 6Заигрывание Польши с Германией
Польша не предприняла никаких действий, молчаливо признав расширение территории Третьего рейха.
Польша, появившаяся как самостоятельное государство, обязана своему воскрешению результатам Первой мировой войны, а затем февральской и октябрьской революциям 1917 года в России.
И сразу же после того, как ей удалось воспрянуть из почти двухвекового небытия, она стала надувать щеки и показывать бицепсы, полагая, что с ней должны и будут считаться как с новой сильной державой, встроенной драгоценным камнем в перстень Центральной Европы. Она вселяла ложный оптимизм и надежду на лучшее будущее своего народа при проведении такой безрассудной политики.
Но титулы сильных держав уже имели ее соседи — Германия на западе и Россия на востоке.
Как писал Ю. Васильков в «Литературной газете» № 53 от 2005 года в статье «Призраки польского гонора»:
«Экспансионистские настроения ожили в Польше после Первой мировой войны, когда в результате цепи случайностей и противоречий между основными европейскими государствами на карте Европы появилось, казалось бы, забытое к тому времени слово «Польша».
Едва воскреснув, этот «больной человек Европы» заявил свои претензии на восточные земли, предприняв печально знаменитый поход на Киев.
Польские газеты лета 1920 года, когда войска Пилсудского захватили древнюю столицу Киевской Руси, были переполнены мечтательными статьями о том, что за этими событиями последуют освоение плодородных украинских черноземов и богатых лесов, поставки зерна и живности в полуголодную Польшу, каковой она вышла из «победоносной» войны. Но самые лицемерные и гоноровые люди чаще других остаются в дураках.
Польским руководителям воображение рисовало розовые перспективы осуществления давнишней мечты: создание Польского государства «от моря и до моря».
Как известно, в 1933 году в Германии к власти пришли нацисты. Причины, по которым идеи нацистской партии столь быстро нашли отклик в сердцах миллионов немцев, хорошо известны. Депрессия от поражения в войне, разочарование в революции, ненависть к тем, кто, по мнению большинства немцев, был виноват во всех их бедах требовали выхода.
Гитлер лишь сумел направить эти чувства масс в нужную сторону, показав германскому обществу, кого и за что нужно ненавидеть, с кем надо бороться и кого необходимо уничтожить.
Во внешней политике «независимой Польши» наступил период «двух врагов» — Германии и России. Так, во всяком случае, считали ее руководители, которые из-за недальновидности и завышенных амбиций не учли одного обстоятельства.
Согласно положениям Версальского договора, Польша была воссоздана в том числе и за счет территорий Пруссии, Австрии и Германии, а потом и Советской России с частью земель Украины и Белоруссии. Таким образом она сразу посадила себя на пороховую бочку, которая могла взорваться в любое время. Не хватало только бикфордова шнура и взрывателя.
Но они вскоре нашлись. Случилось то, что должно было случиться…
Несмотря на явно демонстративный антисоветский характер довоенной Варшавы и ее почти бульварно-панельное заигрывание с западным соседом по имени Берлин, кавалер проигнорировал приставания дамы сомнительного (с позиции расовой теории) качества.
Отношение нацистов к полякам, как ветви славянства, которую они считали «недочеловеками», хорошо продемонстрировал гитлеровский разведчик Вальтер Шелленберг в книге «Лабиринт».
Он писал, что в 1940 году намеревался жениться во второй раз и как член СС (военизированные формирования Национал-социалистичекой немецкой рабочей партии был обязан представить «аненпапир» или удостоверение о расовой родословной. При этом он обнаружил, что мать его невесты была полькой. Это должно было затруднить получение официального разрешения на брак, так как Шелленберг слишком хорошо знал отношение руководства нацистской партии к Польше и полякам. Их не считали за людей.
Но шеф СС по непонятным причинам смилостивился. «Через четыре дня, — пишет Шелленберг, — я получил копию приказа Гиммлера главному управлению по делам поселений и расы («Рассе унд Зидлунгсхауптамт»), в котором содержалось официальное разрешение на мой брак».
Эта «помощь» в его женитьбе была исключением из правил.
Но вернемся к теме.
В скором времени германский солдат вторгнется в Польшу уже в качестве оккупанта. Но это случится несколько позже, а пока поляки только что завершили успешные для себя, но жесткие для Советской России переговоры в Риге. Однако «ясновельможным панам» все время хотелось чего-то большего — аппетит разгорался во время «переговорной еды».
Руководителям Польши казалось, что их страна скоро сделается дирижером не только в Восточной, но и в Центральной Европе. Вообще, ее внешнеполитический вектор в начале 1920-х годов был направлен на создание в этом регионе военно-политического союза под своим руководством. «Лях, эк, куда метнул», — говорили в политических кругах европейских стран.
Замысел этой явной глупости состоял из идеи, как полагали польские «политические стратеги», с одной стороны создать рычаг давления на Советскую Россию, а с другой — повлиять на Англию и Францию таким образом, чтобы Польше был предоставлен статус великой державы.
18 августа 1939 года польский посол в Париже Юлиуш Лукасевич в беседе с министром иностранных дел Франции Жоржем Бонне заносчиво заявил, что «не немцы, а поляки ворвутся вглубь Германии в первые же дни войны».
Как отмечал в своей книге американский исследователь Хэнсон Болдуин, в годы войны работавший военным редактором «Нью-Йорк тайме»:
«Они (поляки. — Авт.) были горды и слишком самоуверенны, живя прошлым. Многие польские солдаты, пропитанные военным духом своего народа и своей традиционной ненавистью к немцам, говорили и мечтали о «марше на Берлин».
Их надежды хорошо отражают слова одной из песен:
…одетые в сталь и броню,
Ведомые Рыдзом-Смиглы,
Мы маршем пойдем на Рейн…
Видимо недаром другой американский автор, известный журналист Уильям Ширер, изучавший реалии польской жизни в течение трех десятков лет, прокомментировал предоставление Польше английских гарантий следующим образом:
«Вполне можно застраховать пороховой завод, если на нем соблюдаются правила безопасности, однако застраховать завод, полный сумасшедших, — немного опасно».
Думается, он это говорил не обо всем народе и не обо всем обществе, а о бездарной чиновничьей верхушке Польши.
В то же время Варшава надеялась получить репарации от Германии, страны хоть и ослабленной войной, но имевшей еще кое-что в своих закромах. Однако усиления Польши как основного поршня для давления на Россию не желала Великобритания, пытавшаяся толкнуть «немецкий бронепоезд» на восток. Она знала, что Версальский мирный договор недолговечен и Германия скоро «надует щеки и напряжет мускулы».
Появилось такое понятие, как «вооруженный мир», рожденное когда-то словами немецкого поэта Фридриха Логау после окончания Тридцатилетней войны:
«Война сняла с себя латы, мир надел их на себя. Мы знаем, что учиняет война, кто знает, на что способен мир?»