ельная и составила 381 220 человек.
12 августа 1941 года Президиум Верховного Совета СССР издал указ об амнистии этого контингента иностранцев.
В тот же день Совет народных комиссаров (совнарком) и ЦК ВКП (6) принял постановление «О порядке освобождения и направления польских граждан, амнистируемых согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР».
В тех регионах, где имелось большое скопление поляков, стали открываться представительства польского посольства, организовываться склады одежды и продовольствия, поступающего из США и Англии.
На узловых станциях создавалась польская информационная служба, которая направляла мужчин призывного возраста и добровольцев в места формирования воинских частей, предоставляла людям различную правовую помощь. Посольство выдавало польские паспорта, организовывало культурные и религиозные мероприятия. Открывались даже временные культовые помещения — костелы, где верующие поляки могли помолиться.
В развитие политических договоренностей от 30 июля было разработано и 14 августа подписано военное соглашение о создании в кратчайшие сроки на территории СССР польской армии.
Армия предназначалась для совместной с войсками СССР и иных союзных держав борьбы против гитлеровской Германии. По окончании войны она должна была вернуться в Польшу.
6 августа 1941 года командующим польской армией был назначен генерал Владислав Андерс.
Накануне Первой мировой войны он, окончив Петербургский пажеский корпус, служил в царской армии (1914–1917 гг.). В 1917–1918 годах находился на службе в польском корпусе Ю. Довбор-Мусницкого. Был близок к окружению маршала Э. Рыдз-Смиглы.
В сентябре 1939 года сражавшуюся с германскими войсками Новогрудскую бригаду кавалерии, которой командовал Андерс, атаковали части Красной армии. Раненым он был взят в плен и помещен в госпиталь. В декабре 1939 года его арестовали органы НКВД и допрашивали, по его словам, часто с «пристрастием», что, ясно, не укрепляло доверия генерала к советской власти.
В беседе с уполномоченным Генштаба РККА по формированию польской армии на территории СССР генерал-майором А. Панфиловым 16 августа 1941 года, В. Андерс и 3. Шишко-Богуш (глава польской военной миссии в СССР) сообщили, что польская армия будет формироваться путем обязательного призыва и на добровольных началах. Польские генералы предполагали, что обмундирование и снаряжение они получат из США и Англии, а стрелковое вооружение и боеприпасы им передаст СССР.
Была достигнута договоренность, что в лагерях НКВД для польских военнопленных будут созданы призывные комиссии. Существовала лишь одна оговорка — в Армию Андерса призываются только граждане Польши.
На заседании смешанной советско-польской комиссии 19 августа 1941 года Андерсу и Шишко-Богушу было сообщено, что командование Красной армии согласилось на формирование 2-х стрелковых дивизий.
В составе каждого соединения планировалось иметь 10 тыс. человек. В создаваемом запасном полку численность не должна превышать 5 тыс. человек. Срок готовности — 1 октября 1941 года.
Правительством СССР выделялся финансовый кредит для нужд формирующейся армии.
Однако НКВД не спешил реализовывать указ об амнистии и совместное постановление совнаркома и ЦК ВКП (6) от 12 августа 1941 года. В лагеря военнопленных была даже направлена директива Берии за № 00429, предписывающая строго поддерживать прежний режим охраны заключенных.
Проводилась активная, порой грубая, с угрозами вербовка поляков для вступления в Красную армию. Об этих фактах даже жаловались главе польской миссии военнопленные генералы Е. Волковицкий и В. Пшездецкий, которые в лагере якобы постоянно сталкивались «со злонамеренно некультурным отношением и моральным террором».
Призывные советско-польские комиссии прибыли в лагеря военнопленных 23 августа. После завершения их работы 2–6 сентября подавляющее большинство поляков было направлено на формирование польской армии в Бузулук, Татищево и Тоцк.
После пребывания в тюрьмах, лагерях, на специальных поселениях, после долгих месяцев недоедания, болезней и изнуряющего принудительного труда, люди попали в армию крайне истощенными. В результате неорганизованного наплыва людей при формировании 5-й и 6-й дивизий и резервного полка стали ощущаться проблемы в обеспечении продовольствием.
Цифра желающих служить в польской армии быстро росла. Отмечались случаи, когда один паек делился пополам и больше. Не лучше обстояло дело и с обмундированием. Призывникам приходилось жить в палатках. Советские власти определили Андерсу довести численность армии лишь до 30 тыс. человек, увязывая эту цифру с отсутствием вооружения и продовольствия.
В связи с этим правительство Сикорского поставило вопрос о переводе части польских военнослужащих в Иран. Сталин в беседе с послом Польши в СССР С. Котом 14 ноября поинтересовался, где и когда на советско-германском фронте могут быть задействованы польские части. Посол уклонился от ответа, сославшись на скорый приезд в Москву В. Сикорского.
В этой беседе советский руководитель честно заявил, что если поляки хотят создать еще несколько дивизий, то должны о них позаботиться сами, так как Красная армия сама испытывает аналогичные проблемы в обеспечении, воюя на большом фронте.
Следует заметить, что западные союзники, обещавшие поставить вооружение и продовольствие Армии Андерса (АА) и выказывающие ему свое восхищение, не выполнили ни одного из своих обязательств, пока польские вооруженные силы находились на территории СССР. Вот уж поистине искусство нравится — это умение обманывать.
3 декабря 1941 года состоялась беседа В. Сикорского со Сталиным, который был, как всегда, хорошо подготовлен к беседе. Накануне встречи с польским премьером органы госбезопасности подготовили для Сталина несколько справок о состоянии дел в Армии Андерса. В справке, подписанной Берией 30 ноября, указывался численный состав польской армии в СССР (40 961 человек), а также давались некоторые оперативные данные, полученные в результате использования «оперативной техники, личных наблюдений и агентурных донесений».
В обобщенном документе говорилось, что Андерс проявляет недовольство состоянием и сроками формирования своей армии. Кроме того, давался перечень имен группы командиров польской армии, враждебно настроенных к советской власти.
Сикорский в беседе со Сталиным остро поставил вопрос об условиях жизни армии в местах с суровым климатом. Признался, что беседовал с Черчиллем по поводу перевода армии в Иран, где дивизии АА могли быть окончательно сформированы в течение 4 месяцев, а после вернуться в СССР.
Сталин на это ответил, что армия, которая пойдет в Иран, сюда больше не вернется, поскольку у Англии на фронтах тоже много работы. Он понимал, что поляков больше волнует тепло, еда и спокойствие.
Воевать на стороне СССР даже ради освобождения своей родины они не хотели. Они ждали наших жертв, через которые должны прийти долгожданные победа и освобождение Польши.
В результате переговоров Сталина и Сикорского были достигнуты договоренности о создании 7 польских дивизий в СССР и о возможности вывода в Иран поляков, не задействованных в этих соединениях.
Во исполнение выше упомянутых договоренностей Государственный комитет обороны (ГКО) 25 декабря принял специальное постановление «О польской армии на территории СССР» с численностью в 96 тыс. человек. Штабу и его подразделениям, а также самим дивизиям определили теплые районы — Киргизская, Узбекская и Казахская ССР. Однако и это постановление ГКО реализовывалось медленно в связи с дефицитом обмундирования, продовольствия, поставок оружия, транспортных средств, горючего, палаток.
На этой почве в армии росли антисоветские настроения. Об этом хорошо был осведомлен Берия через свою агентуру и агентуру Исполкома Коминтерна (ИККИ).
Вот, как писала о событиях того времени польская коммунистка, сотрудница ИККИ Ванда Бартошевич:
«Какой элемент я встретила в Бузулуке: 99 % — это освобожденные из тюрем, лагерей и ссылки. По занимаемой должности в Польше — это военнослужащие, полиция, железнодорожники, помещики и их дворовые, осадники, колонисты и т. п. В настоящее время все они освободились и приехали сюда. Одно можно сказать — все они настоящие враги СССР, готовы отомстить за свои страдания…
Те, среди которых я нахожусь — их ничто не переменит и их нужно будет только уничтожить…
Самым важным является факт, что эта армия является базой и вооруженной силой польской буржуазии, черной реакции, которая в соответствующий момент кроваво выступит против сознательных народных масс».
Кстати, Генеральный секретарь ИККИ Георгий Димитров в целом разделял точку зрения многих своих сотрудников о том, что после визита В. Сикорского в Москву в Армии Андерса усилилась антисоветская и антисемитская пропаганда, хотя и в более прикрытой форме.
Образование и существование советского государства многие поляки из АА объясняли засильем еврейства в органах власти. Для них существование жидо-масонства было априори и разубедить их было невозможно.
Информация о ненадежности польской армии, антисоветской настроенности многих офицеров, понимание, что армия не хочет и не будет воевать на советско-германском фронте, побудило Сталина отдать распоряжение о сокращении числа выделяемых пайков с 96 до 40 тысяч. Он предложил польские войска сверх 44 тыс. человек перебросить в Иран. На встрече с Андерсом 18 марта 1942 года Сталин язвительно заметил:
«Мы не торопим поляков с выступлением на фронт. Поляки могут выступать и тогда, когда Красная армия подойдет к польским границам».
В июне 1942 года Андерс поставил перед Сикорским вопрос об эвакуации всей польской армии с территории СССР. Премьер-министр предложил своему командующему оставаться в СССР и воевать вместе с Красной армией. Однако Андерс настаивал на своем.
Советское руководство не стало противодействовать выводу и уже к 1 сентября 1942 года эвакуация Армии Андерса в Иран была завершена. Всего из СССР выехало около 80 тыс. военнослужащих и более 37 тыс. членов их семей.