ось издание прессы и книг на польском языке. За посещение поляком немецкого театра ему грозила тюрьма.
С декабря 1939 года началась депортация польского населения в Генерал-губернаторство. В последнем месяце года было депортировано 13 466 поляков, а на их место расселились немецкие переселенцы из Прибалтики — 61 34 человек.
За 1940 год фашистское руководство переселило 229 219 поляков, а на эту территорию приняло 270 950 немецких переселенцев из Западной Украины, Бесарабии и Северной Буковины.
Всего в середине 1941 года количество депортированных превысило 400 тыс. человек.
Понятно, что подобная практика оккупационных властей не могла породить ничего, кроме ненависти со стороны польского населения, что грозило опасностью при осуществлении задуманных планов в войне против Советского Союза. Немцам не хотелось иметь в своем тылу партизанщины.
Такое состояние не укрылось от трезво оценивающих обстановку некоторых немецких руководителей. Так, начальник варшавской комендатуры полковник фон Унру 20 марта 1941 года докладывал наверх о следующих настроениях среди поляков:
«Еще больше, чем прежде, разговоров о предстоящей вот-вот войне с Россией. Но если раньше никто не желал победы русским, то теперь настроение изменилось до того, что постоянным немецким издевательствам предпочитают русское господство, тем более что русские, как стало известно, в последнее время обращаются с поляками особенно хорошо.
Так, например, в честь польского национального поэта Мицкевича (для польского народа он вроде Шиллера), чей памятник снят в Кракове, советское правительство распорядилось провести памятную декаду».
В зоне советской ответственности на территории Западной Украины и Западной Белоруссии было более спокойно. И все же отмечались отдельные всплески национализма — местные украинцы устраивали драки с поляками за те притеснения, которые они испытывали на протяжении последних 20 лет. Потом эти драки и потасовки переросли в обоюдоострые сшибки с казнями, издевательствами и поджогами домов.
Начальник политуправления РККА, армейский комиссар 1-го ранга Л. Мехлис 22 сентября 1939 года докладывал в Наркомат обороны СССР:
«Вражда между украинцами и поляками усиливается, сейчас активизировались украинцы и терроризируют в ряде мест польских крестьян. Были случаи взаимного поджога деревень, убийств и грабежей. Дано указание широко развернуть работу против национальной вражды между трудящимися украинцами и поляками, направив объединенные силы против панов-помещиков».
30 сентября Военный совет Украинского фронта в своей директиве № 071 указывал:
«…Широко разъясняя населению национальную политику Советской власти, призывать трудящиеся массы города и деревни Западной Украины к изжитию национальной вражды.
Призвать население к тому, чтобы в корне пресекались всякие намерения сеять национальную вражду между трудящимися поляками и украинцами. Ненависть трудящихся масс необходимо направить против их общего заклятого врага, против помещиков, против эксплуататоров.
Надо добиться, чтобы каждый труженик понимал, что национальная вражда разжигается врагами для того, чтобы расколоть единство фронта трудящихся. Всех лиц, замеченных в сознательном разжигании национальной вражды между поляками и украинцами, рассматривать как врагов трудящегося народа и применять к ним суровые меры репрессий».
Формы присоединения территорий бывшей Польши к Германии и СССР качественно разнились. Если Гитлер своим указом от 8 октября 1939 года просто аннексировал эти земли, объявив их частью Германии, то Сталин организовал выборы, в ходе подготовки которых никто не скрывал цели вхождения в состав СССР.
Опять хочу процитировать К. Симонова — свидетеля тех радостных для сотен тысяч белорусов событий:
«…Видел своими глазами народ, действительно освобожденный от ненавистного ему владычества… белорусское население — а его было огромное большинство — было радо нашему приходу, хотело его».
Не существовало никакой национальной дискриминации поляков в области образования. В государственных школах и в некоторых вузах, расположенных в местах, густо заселенных поляками, преподавание велось на польском языке.
Как уже говорилось, какая-то часть рядового состава разгромленной и плененной польской армии «встраивалась» в экономику СССР, а остальные — уроженцы Западной Украины и Западной Белоруссии, были распущены по домам.
С 25 сентября по 7 октября в лагеря для военнопленных НКВД поступило 125 803 человека, что привело к их значительной перегруженности. Нужна была их разгрузка.
На основании решения Политбюро ЦК ВКП (б) и Совета народных комиссаров (СНК) СССР от 3 октября был распущен по домам оставшийся рядовой состав. К 19 октября по месту жительства было отправлено 40 769 человек. Согласно приказу наркома обороны № 575118, с 9 октября началась отправка эшелонов в Барановичи и Тернополь. Отпускаемых военнопленных обеспечивали продовольственным довольствием на всю дорогу до места жительства.
В 1939–1941 годах Германии были переданы 43 054 человека, уроженцев Западной Польши, а немцы передали СССР 13 575 человек, уроженцев восточных польских воеводств.
А теперь обратимся к «официальной» информации периода правления «первого советского немца в Германии» — президента Горбачева, по указке которого 14 апреля 1990 года были обнародованы две цифры: весной 1940 года сотрудниками НКВД был якобы расстрелян 15 131 человек пленных польских офицеров и полицейских. Одновременно на основании того же решения Политбюро в тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии расстреливаются, по его утверждению, 7 305 человек.
Запомните эти предательские цифры, которые озвучил и согласился с ними Горбачев, я думаю не без нашептывания очередного «серого кардинала» в высшей партийной канцелярии А.Н. Яковлева.
Давайте, немного абстрагируясь от них, бросим взгляд на ход советско-польских отношений периода с 1918-го по 1939 год, где в польских лагерях по предварительным, далеко не полным, данным погибло от 60 до 100 тыс. только красноармейцев.
Советские и российские руководители извинились за «происки и преступления» прежнего сталинского режима, тогда как польское руководство молчит до сих пор и никак не высказывается о вине прежних властей, ответственных за гибель такого количества советских военнослужащих.
Где же паритетность, взаимность, взаимопонимание? Получается, «перестроичники» Горбачева и «либералы» Ельцина элементарно прогнулись перед «крикливым ляхом», поднявшим на уши всю мировую общественность!
Я далек от защиты Сталина за конкретные репрессивные действия, но надо же иметь чувство меры — нельзя унижать страну, не унижаясь вместе с ней. Мы все становимся полководцами, глядя на прошлый бой, тем более со стороны.
Судьба плененных польских офицеров и боевиков ОУН*, кстати, переодетых в польскую форму и задержанных с оружием в руках, действительно интересна своей недосказанностью и противоречивостью. Будем ее распутывать.
13 апреля 1943 года гитлеровская Германия, парализованная Сталинградским холодным душем и животным страхом за злодеяния против мирных граждан оккупированных стран, в том числе и холокост в отношении евреев, объявила, что в местечке Катынь близ Смоленска ее солдатами обнаружены захоронения польских офицеров. Ими называлась цифра жертв — 10 тыс. человек.
Через два дня Московское радио сообщило, что это элементарная и очередная фальшивка, грубо сварганенная фашистами.
В сообщении указывалось, что польские офицеры, участвовавшие в строительных работах под Смоленском, во время наступления немцев в 1941 году попали в плен к оккупантам вместе с администрацией лагеря. Там же они и были уничтожены по приказу германских властей. Это вскоре, уже через год (в 1944 году), подтвердила и Госкомиссия, работающая под руководством академика Н.Н. Бурденко.
Как известно, Смоленская наступательная операция (операция «Суворов») проводилась силами Западного (командующий генерал-полковник, с 27 августа 1943 года — генерал армии В.Д. Соколовский) и левого крыла Калининского (командующий генерал-полковник А.И. Еременко) фронтов. Цель операции — уничтожение левого крыла немецко-фашистской группы армий «Центр», которую возглавлял генерал-фельдмаршал Г. Клюге. В составе группы армий «Центр» на этом участке были такие силы вермахта: 4-я танковая армия (генерал танковых войск Г. Рейнгардт), 4-я полевая армия (генерал пехоты Г. Хейнрици), часть соединений 9-й полевой армии (генерал-полковник В. Модель). Противник располагал глубокоэшелонированной обороной — центральная часть так называемого «Восточного вала» с 5–6 оборонительными полосами с общей глубиной 100–130 километров.
По замыслу советского военного командования главная роль в операции отводилась Западному фронту, которому предстояло уничтожить противника в районах Ельни, Спас-Деменска, а затем наступать на Рославль. Войска правого крыла фронта с армиями левого крыла Калининского фронта получили задачу разгромить противника в районах Дорогобуж, Ярцево, Духовщина и в дальнейшем овладеть Смоленском (план «Суворов-1»).
25 сентября части Калининского и Западного фронтов освободили город Смоленск. Руководитель военной контрразведки СМЕРШ Калининского фронта генерал-майор Николай Георгиевич Ханников сообщил своему непосредственному начальнику генерал-полковнику Виктору Семеновичу Абакумову подробности катынской трагедии — массового расстрела польских офицеров и советских граждан в лагерях под Смоленском.
По словам ветерана военной контрразведки, участника Великой Отечественной войны полковника Левшина Николая Васильевича, он был свидетелем рассказов офицеров-контрразведчиков о преступлениях фашистов в Катыни… Стремительность наступления немцев под Смоленском была такой, что конвоирам из НКВД было не до сбора пленных — все разбегались, кто куда. Как известно, я повторюсь, даже обкомовские чиновники драпали так, что пришлось оставить партийный архив областной парторганизации и он достался фашистам в качестве трофея. Весь его вывезли в Германию.