Вспомним, когда обнаружились «исторические документы»: в сентябре 1992 года, в разгар процесса по «делу КПСС». «Убойный» компромат, изобличающий коммунистов, был необходим Ельцину в его борьбе с коммунистической партией.
Более того, в этот период до предела обостряется противостояние президента и Верховного Совета. Это теперь, когда все завершилось расстрелом Дома Советов, фамилия Ельцина сопровождается приставкой «первый президент России». А обернись дело по-другому, Ельцину пришлось бы отвечать за «Беловежский сговор» и многие другие тяжкие уголовные преступления.
В этой ситуации политического форс-мажора ему буквально по зарез необходимы были аргументы, оправдывающие разрушение СССР и разгром КПСС.
Катынское преступление, имеющее, помимо прочего, громкий международный резонанс, вполне подходило для этого. Оно стоило того, чтобы тщательно «поработать с документами».
Почти за 40 лет до этого в схожей ситуации оказался другой борец с «проклятым прошлым», которое строил своими руками, — Н.С. Хрущев. Хотя он и стал 13 сентября 1953 года Первым секретарем ЦК КПСС, последующие четыре с половиной года вынужден был бороться за власть со сталинской когортой. Дело дошло до того, что 19 июня 1957 года Президиум ЦК КПСС по инициативе Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова сместил Хрущева с поста Первого секретаря ЦК.
Но Хрущева тогда спас темпераментный министр обороны СССР Георгий Жуков, который дал команду срочно доставить со всей страны самолетами военно-транспортной авиации в Москву сторонников Хрущева из числа членов Центрального Комитета.
22 июня 1957 года на пленуме ЦК КПСС они осудили «антипартийную группу Молотова-Маленкова». И лишь 27 марта 1958 года, совместив должности Первого секретаря ЦК партии и Председателя Совета Министров, Хрущев достиг абсолютной власти в СССР, став как бы новым вождем. Но вождя из него не получилось — не тянул на лидера нации.
Я умышленно дал этот текст в конце «объективного заключения» ГВП, чтобы читатель еще раз оценил тот фон, на котором велась борьба за власть в далеком и недалеком прошлом. Он, этот фон, всегда бывал и бывает грязный. Не могу не вспомнить в связи с этим слова поэта:
Боюсь, как дьявольской напасти
Освободительных забот;
Когда рабы приходят к власти,
Они куда страшней господ…
Власть портит людей, а абсолютная власть — портит абсолютно, так появляется у людей заносчивость. Заносчивость- неприятный материал, как говорил Шекспир: она как стираная ткань, садится.
Глава 16Окрики из посольства Республики Польша
Сносить удары судьбы — удел сильных, носиться с ее пощечинами — слабых.
Чтобы показать, к каким последствиям привела недальновидная позиция, а если прямо — жульническая сдача авторитета и достоинства страны Президентом СССР Горбачевым в катынском вопросе, приведу эту историю.
1990 год — предпоследний год жизни моей Родины. Еще не убитая предательством, но уже посрамленная горбачевской перестройкой, страна отмечала 45-ю годовщину со дня Великой Победы над фашизмом.
В трагичную дату нападения немецко-фашистских захватчиков на Советский Союз — 22 июня 1990 года — в газете «Орловская правда» была напечатана статья бывшего узника фашистского лагеря смерти, ветерана войны и труда И. Степанова.
В ней он писал, что средства массовой информации горбачевской перестройки — печать и телевидение — проводят открытое шельмование и демонстративное оплевывание героической истории нашего многострадального народа. А ведь на его плечи выпала тяжелая доля не только отстоять независимость своего очага, но и принести радость освобождения другим народам, стонавшим под игом фашизма.
В статье, в частности, автор указывал, что с молчаливого согласия руководства страны пресса и телевидение раздувают костер провокаций и клеветы. Создают миф о якобы доказанном факте расстрела советскими органами НКВД польских военнопленных в Катынском лесу.
Вместе с тем он говорил о вспышках ярого антисоветизма и русофобских настроений в Республике Польша (РП). Новые руководители страны, муссируя разного рода сплетни о ненависти русских к полякам, о массовых избиениях и расстрелах последних, требуют чуть ли не всему Союзу становится на колени перед польскими страдальцами.
В то же время поляки помалкивают (и мы почему-то не напоминаем им) о злодеяниях польских властей в 1920-е годы, когда десятки тысяч пленных красноармейцев содержались в скотских условиях в концлагерях и, в конце концов, были уничтожены.
Молчат поляки и о террористических вылазках бандитских молодчиков Армии Крайовой против советских солдат и офицеров, освободивших их страну от «коричневой чумы». Это они, неблагодарные аковцы, стреляли в спины своих освободителей от фашистской неволи.
Степанов был свидетелем тех событий и на конкретных примерах показал, что вытворяли эти бандиты не только на территории Польши, но и на землях Западной Украины и Западной Белоруссии.
Сразу же после публикации статьи ветерана в редакцию газеты «Орловской правды» пришло грозное письмо от Советника по печати РП Ереми Чулиньски, в котором он дал редактору взбучку и обвинил редакцию во всех мыслимых и немыслимых грехах.
Чулиньски писал, что «редакция имеет право помещать письма читателей, но письмо, о котором я говорю, даже ввиду своих размеров является чем-то большим, чем письмо. Оно является пространной статьей с таким огромным смешением проблем, с таким большим незнанием вопросов или же с таким огромным отсутствием доброй воли, что хотелось бы спросить: разве так должно быть, что, чем дальше от Москвы, от больших центров перестройки, гласности, тем больше отсталости, захолустья, невежества…».
В ответ на дерзкое письмо польского дипломата журналист И.М. Комаров прислал в редакцию «Военно-исторического журнала» свою статью «Окрик из посольства». Его статья вместе с письмом Чулиньски была опубликована в № 12 журнала за 1990 год.
Иронизируя с обиженным поляком, автор писал, что если бы ведала редакция, что дело примет такой оборот, то она, очевидно, не преминула бы спросить разрешения у советника: так, мол, и так, господин советник, не соблаговолите ли ознакомиться со статьей на предмет ее публикации? Но вот беда: редакция удалена от «больших центров перестройки».
«Да, дело плохо. Впрочем, нам кажется, — писал Комаров, − что советник не во всем прав: он почему-то понимает гласность только как изображение нашей истории в одном цвете. А нам в апреле 1985 года было объявлено, что гласность является родной сестрой плюрализма мнений.
Так что свидетель истории И. Степанов имел полное право сказать читателям, что какой-то цвет, на его взгляд, не соответствует исторической правде. Почему же это обстоятельство упустил из виду грозный советник? Ведь он обретает в «большом центре перестройки», можно сказать, даже в ее эпицентре, и у нас нет оснований подозревать его в невежестве.
Скорее всего, Ереми Чулиньски горячий человек. По всей вероятности, вследствие своей горячности, он забыл, что принялся отчитывать печатный орган, который ему ни по какому праву, в том числе и международному, как выражался один чеховский герой, не подотчетен. Горячий характер — не всегда дурной характер. Но чем человек стремительнее и горячей, тем он должен иметь больший навык к самообладанию, ибо с годами горячность может перерасти в безрассудство. Но о таких психических симптомах пан Чулиньски, наверное, не знает».
А еще в своем письме польский советник пишет: «…как же это может быть, что ТАСС в апреле текущего года во время визита Президента Польши дает сообщение, в котором Советское правительство признает, что убийство польских офицеров в Катыни было совершено НКВД, а Президент СССР М. С. Горбачев передает документы об убитых офицерах, а два месяца спустя в «Орловской правде» Степанов пишет, что Катынь — это большая ложь, потому что якобы в этом зловещем лесу на месте преступления НКВД были найдены пули немецкого производства».
Но почему советник пишет, что пули немецкого производства были «якобы» найдены? Они действительно были найдены.
«Польский советник по печати предлагает нам принять за факт признание Советского правительства, — пишет Комаров, — но мы его должны несколько разочаровать: история может быть изучена и понята только на основании действительных, конкретных фактов. А если таких фактов нет, то как можно верить даже правительству!
Нам кажется, что польскому советнику следует не столь легковерно и доверчиво относиться к заявлениям власть предержащих. К сожалению, их устами не всегда глаголет истина…
В этой связи мы напомним польскому советнику высказывание Козьмы Пруткова: «Если на клетке слона прочтешь надпись «Буйвол», не верь глазам своим».
Таких «буйволов» в новейшей истории страны было много. Чего стоит череда коллективных предательств партийного ареопага эпохи Горбачева в угоду западничества, когда по их воле мы сделались какими-то «совками», «коммуно-фашистами», «красно-коричневыми», чуть ли не непонимающими смысла жизни и не знающими истинной истории державы.
На съезде народных депутатов СССР бывший член Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлев сделал «виртуозный» доклад о том, что между СССР и Германией в 1939 году якобы был заключен секретный договор о переделе не только Европы, но и мира.
Подлинника «договора», разумеется, не оказалось ни в архивах ФРГ, ни в архивах СССР. Докладчик ссылался на его якобы фотокопию и, пытаясь нас голословно убедить, утверждал, что «договор» существовал, так как эти события, мол, развивались точно в соответствии с его содержанием. Неужели такой высокопоставленный партийный функционер, каким был Яковлев, не знал о существовании подлинника этого пакта и его значения для судеб народов СССР, особенно западных украинцев и белорусов, присоединившихся к своим братьям и сестрам?