Да и «автобус из 1940 года», и его «закрашенные стекла», и «сарай» — это совсем не по медицинской части. Но ведь подписали же протокол…
Далее — простой вывод: примерно в полукилометре от строений дома отдыха НКВД (Козьи Горы), на обочине дороги, соединяющей автостраду и дом отдыха, были расстреляны около 10 тыс. человек. Захоронены, естественно, там же. Сами поляки, правда, упорно держаться за другое количество: 4,5 тыс. человек.
Тем не менее, далеко не все в этой версии «срастается». Расстреливать около действующего дома отдыха НКВД, можно сказать, в собственном дворе — это, по меньшей мере, идиотизм. Да что там дом отдыха… Козьи Горы в предвоенный период — это известное место для пикников и шашлыков. Туда, особенно в выходные дни, выезжала добрая половина жителей Смоленска. От места захоронения поляков до оживленного шоссе — двести метров, а до «мангалов с шашлыками» — семьсот…
По советской версии, в марте 1940 года часть пленных польских офицеров была осуждена Особым совещанием при НКВД СССР и приговорена к 5 годам ссылки в ИТЛ с лишением права переписки. К началу войны они находились в лагерях под Смоленском (лагерей было 3), строили дороги.
Известно, что в ходе боев за Смоленск немцы предприняли энергичный фланговый маневр и ударом взяли город с юга. При этом никаких пленных из-под Смоленска чекисты не вывозили и не выводили. В тот момент это было технически невозможно: шоссейные и железные дороги оказались перерезаны, а восточнее лагерей шли сильнейшие бои. Известно также, что среди пленных возникло некое подобие бунта, когда им предложили отправиться на восток пешком, лесами. Это значит, что поляки вполне осознанно решили сменить советские лагеря на немецкие. Ладно, сменили…
Захватив советские лагеря, немцы стали в них полноправными хозяевами. В феврале-марте 1942 года они из разных мест стали свозить в Катынский лес трупы польских офицеров и хоронить их в заранее вырытых рвах. Спустя год Геббельс начал свою масштабную пропагандистскую кампанию.
Смоленск был освобожден 25 сентября 1943 года. По мере того, как фронт отодвигался на запад, появилась возможность исследования захоронений. В начале ноября в Катынь прибыла советская следственная комиссия, которую впоследствии назвали по имени председателя «комиссией Бурденко».
Выводы комиссии о безусловной вине немцев за расстрел поляков изложены в двух, по сути, идентичных документах: в открытом сообщении и в секретной справке для руководства. Кстати, если даже предположить, что поляки были расстреляны советской стороной, то зачем нужно копаться в лесу всю зиму. Да еще и демонстрировать все это союзникам? Ведь любые необходимые справки можно составить, даже не выезжая из Москвы…
В послевоенные годы в СМИ печатались завораживающие статьи и ходили слухи о том, что в годы оккупации на окраине города в поселке Красный Бор фашистами был построен огромный подземный комплекс «Беренхалле» («Медвежья берлога»), который в народе называли «бункер Гитлера».
Но для местных жителей это была не тайна. О бункере знали все смоляне, от мала до велика, причем с самого начала строительства. После войны любой мальчишка мог легко найти и показать не только массивные бетонные колпаки — входы в бункер, но и примерно определить внешние границы подземного сооружения…
По своей форме и пропорциям колпак напоминал буханку ржаного хлеба. В нем была всего одна заваренная стальная дверь, которая выходила в сторону подведенной прямо к «буханке» железнодорожной колеи (от двери до колеи не более десятка шагов). Сегодня без особого труда можно найти три надземных бункера. Это выходы на поверхность. У каждого из них свое прозвище: «Круглый», «Шалаш», «Западный». Входы в бетонные сооружения наглухо закрыты.
Строительство бункера началось осенью 1941 года. К середине августа 1942 года он был полностью готов. Но, как считается, к этому моменту у Гитлера уже не было необходимости активно использовать бункер. Хотя он и побывал в «Беренхалле» дважды: в ноябре 1941 ив марте 1943 года.
Именно с последним визитом связана неудачная попытка очередного покушения на фюрера со стороны группы немецких генералов. Любопытно, что это покушение и раскопки в Катыни совпадают по времени…
Бункер строили около 2,5 тыс. сотрудников немецкой военно-строительной организации Тодта и военнопленные-русские и поляки. Полное отсутствие информации о дальнейшей судьбе всех военнопленных — это и есть предельно ясный ответ на вопрос, куда они потом делись. Уже в наши дни просочилась информация о том, что не только советские и польские, но даже некоторые немецкие строительные команды по окончанию работ были уничтожены…
Местные жители, в том числе бывшие партизаны, рассказывали, как все было на самом деле. Подземный объект имел четыре периметра безопасности. Первый, внешний периметр, обеспечивала вспомогательная полиция (полицаи-предатели). Второй периметр — периодически сменявшие друг друга пехотные части вермахта. Третий периметр — подразделения СС, явно из Германии, не с фронта. Четвертый, самый ответственный периметр — немногословные и флегматичные парни из страны лесов и озер — финны. И если ни немцев, ни полицаев местные жители, в общем-то, особенно не боялись, то в руки финнам старались не попадаться. Они отличались абсолютным фанатизмом и крайней жестокостью…
Поэтому расстрелять военнопленных практически внутри охраняемой зоны, в соседнем лесочке, для немцев не было проблемой.
Сегодня польский мемориал «Катынь» — это образец воинского захоронения. Ухоженные дорожки и монументальные символичные надгробия. Погибшие на Смоленщине партизаны на том свете могли бы позавидовать такой помпезности, обустроенной на государственном уровне.
В конце 1980-х и начале 1990-х годов состоялась череда ритуальных процедур покаяния, начало которым положил Горбачев. Ему подыграл в этом Валентин Фалин, заведующий международным отделом ЦК КПСС. В сущности, его роль и стала ключевой в этой истории: именно этот доктор исторических наук доложил Горбачеву, что «поляков убил НКВД». А генеральный прокурор Трубин с такой же готовностью все это «подмахнул». Так расцвела развесистая историческая клюква под названием катынское дело.
Спешили в «расследовании» дилетанты-общественники и с польской, и советско-российской стороны, а как такового глубокого расследования не было. Этот факт говорит о многом.
В конце своей статьи «Это не тайна» Федор Велякин пишет:
«Жители моего города не любят мемориал «Катынь». Они ему не верят. А не верят потому, что знают правду. А еще они знают другие окрестные места, куда действительно можно и нужно принести живые цветы. И не только в День Победы».
Мы любим критиковать чиновничью власть за дела поганые и безделье преступное. Именно о таких моментах говорил А.С. Пушкин: «Я конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство».
Глава 26Ну, сколько можно?
Никогда не лги тому, кто тебе доверяет. Никогда не доверяй тому, кто тебе солгал.
Статьей Сергея Черняховского на сайте https://izborsk-club.ru/ (Изборский клуб) «Фейки о ГУЛАГе и Катыни…» хочется завершить «хождение по мукам» многострадальной Катыни. Он писал, что в интервью польским СМИ, данном накануне официального визита в Варшаву, Медведев в очередной раз обвинил «сталинский режим» в расстреле польских военнопленных под Катынью:
«Государственная дума вчера приняла соответствующее заявление на эту тему, очень важное заявление, на мой взгляд. Все это отражает изменения в общественном сознании. Но я считаю, что подобные изменения должны происходить не только в России. Для того чтобы нам привести наши отношения на новый уровень, на партнерский уровень, на уровень, ориентированный в будущее, на стратегический уровень, изменения должны произойти и в общественном сознании Польши, должен появиться новый взгляд на новую Россию».
То есть эти обвинения со стороны президента РФ — прямое заискивание перед Польшей, стремление получить от нее некое вознаграждение за признание вины своих «неправильных» предшественников: посмотрите, какие мы стали хорошие и послушные. Мы признали свою вину перед вами, мы каемся… мы хотим, чтобы после этого вы стали нашими стратегическими партнерами.
Вести себя так, тем более президенту одной из ведущих держав мира, даже с прагматической точки зрения глупо и неэффективно. Потому что сторона, которая идет на такое самоунижение, не может рассматриваться другой стороной в качестве равноправного партнера, не говоря уже о более серьезных отношениях. В мировой политике уважают в первую очередь тех, кто сам обладает уважением к себе. А того, кто пытается добиться уважения к себе и признания своих достоинств при помощи односторонних уступок, рассматривают как заслуживающего лишь максимальной жесткости и дальнейшего давления.
Это — аксиомы. И в самом интервью Медведева присутствует следующее признание:
«Я вспоминаю начало 90-х годов. Я тогда был молодой юрист. А в России и в Польше произошли изменения и в общественном устройстве, и в устройстве экономики. В Петербург периодически приезжали польские бизнесмены, как правило, небольшие, которые хотели развивать отношения с Россией. Я просто помню, как я для этих представителей бизнеса по линии Торговой палаты Петербурга читал такие мини-лекции о российском законодательстве, прежде всего гражданском и коммерческом. И тогда мне казалось, что наши экономические отношения будут безоблачными. Но события истекших десятилетий показали, что не все так просто».
С тех пор прошло три десятилетия. И — надо же! — все оказалось «не так просто». Но начало 1990-х годов — это как раз то время, когда горбачевское руководство признало «ответственность» СССР за расстрелы поляков в Катыни.
Улучшились ли от этого сначала польско-советские, а затем и польско-российские отношения? Да ничуть! Те в