Свежим я назвала воздух от нахлынувших эмоций. Вряд ли в мегаполисе есть хоть капля чистого кислорода. Здесь, однако, была такая высота, что мы видели сгустки смога, черного дыма от заводов и тучи внизу. Я вздохнула разочарованно:
– Жаль, что ничего не видно. Слишком высоко.
– А я вижу, – он вел по воздуху указательным пальцем. – Вон там Первая Центральная, там – район пятнадцатого социального ранга, вон там…
Я уже догадалась:
– Там река. А за рекой Восьмой Торговый.
– Верно. Я знаю карту полиса наизусть, потому и ориентируюсь, как будто был во всех этих местах.
– Ты ни разу не выходил из ЦНИ?
– Ни разу.
Он не продолжил, а мне эта пауза показалась какой-то значимой. Иди сейчас речь о живом человеке, то я бы не стала вмешиваться в его мысли – поделится сам, или не станет, если не сочтет нужным, но расспросы в таких паузах лишние.
И Той через несколько минут заговорил другим, чуть приглушенным голосом:
– Знаешь, почему я так стараюсь, Ината? Почему выполняю, выполнял и буду выполнять все, что он скажет?
– Потому что ты так запрограммирован? – не удержалась я.
Той грустно усмехнулся, продолжая разглядывать только ему видимый городской рельеф внизу.
– И это тоже. Но я сам этого хочу. Если сэр посчитает, что я стал совершенным, он сам начнет раздвигать рамки моего мира. Если я стану еще лучше, чем сейчас, то моя жизнь изменится, выйдет уже наконец за границы этого гребаного пятого уровня.
Изумление мое словами не описать. Я просто выдохнула:
– Ты… ты действительно этого хочешь, Той? Это так странно, так по…
– Не говори «по-человечески», – перебил он. – В этом случае совсем наоборот. Это желание у меня от ИИ. Меня научили мыслить, испытывать эмоции, дали безупречный аналитический аппарат, но в моем существовании слишком мало данных для анализа. Это все равно что использовать сверхмощный компьютер для одного и то же математического примера ежедневно: сколько будет дважды два? Только компьютеру все равно, а меня сделали таким, что уже тошнит от недостатка информации для расчета, выводов или впечатлений.
– Тогда… Тогда я желаю тебе, чтобы ты увидел мир за границами пятого уровня.
– Спасибо, Ината. Иди дальше одна, мне можно спуститься только еще на два пролета, дальше нельзя. Но я лучше еще тут посижу.
– Хорошо.
Я оставила его в этих странных измышлениях, полностью понять которые способен, наверное, только искусственный разум, но которые чем-то неведомым близки большинству людей. Уже не казалось невозможным, что в очень скором времени я начну воспринимать Тоя как друга…
До третьего уровня я добиралась очень долго. Выдохлась и поняла, почему все пользуются лифтом. На завтрак, конечно, сильно опоздала, но не переживала на этот счет. Работники столовой с улыбками выдали мне наполненные тарелки и ни о чем не расспрашивали – я уже не своя для них. Им лучше потом между собой обсудить, как я «побледнела» или, наоборот, «посвежела», или еще что-нибудь – надо же что-то добродушно обсуждать со своими.
Удивилась, увидев за нашим старым столиком Майю. Пока ела, постоянно поглядывала на нее. Девушка просто смотрела в свою бульонницу, застыв в этой позе. Красная, опухшая, вероятно, она долго плакала. Я не хотела с ней общаться, но уже на выходе из столовой резко остановилась и направилась к ней. Пусть уже не подруга, но почему бы просто не поинтересоваться, что у нее случилось? Я села напротив, а Майя даже не вздрогнула и не оторвала взгляд от своей еды.
– Уйди, Ината. Пожалуйста. У меня нет настроения общаться, – сухо выдавила она.
– Майя, что-то случилось?
Она молчала. Так долго, что впору было уже проявить тактичность и оставить ее. Даже не знаю, почему я продолжала сидеть и смотреть на ее макушку. И через долгое время она всхлипнула. Я молчала, давая ей возможность высказаться – если только захочет.
Майя заговорила очень тихо, я не все слова могла разобрать.
– Мы были счастливы, Ината. Мы, все трое, совершили большую ошибку, когда перевелись с третьего. Я больше не подхожу к мистеру Роддри в столовой и не спрашиваю, как его дела. Мне это стало безразлично. Мне даже лучше не знать, как здесь дела, потому что это станет последней каплей.
– Что они сделали, Майя? – я шептала, боясь сбить ее с мысли.
– Ничего такого, чего вообще не делают на пятом уровне. Заставить человека быть тем, кем он никогда не был. Сломать стержень. Обесценить важное, – она снова замолчала, но я не стала торопить. И дождалась объяснений: – Они заставили меня переспать с ИИ. Стыдно, да? Мне не стыдно – я готовилась к испытаниям и похуже после первой «приятной» встречи. Я занималась сексом с роботом, Ината. И мне это понравилось. Потому что этот робот обучен делать так, что не может не понравиться. И за это мне тоже не стыдно, у меня и не было никакого выбора. Эта бездушная машина просто выполняла свою работу, он методично доводил меня до оргазма, и это хуже изнасилования, когда ты хотя бы можешь сделать вид, что не участвуешь. Ник обо всем знает – я сама рассказала ему: решила, что так будет лучше и честнее, чем он узнает от мистера Кинреда или кого-то еще. Потом мы сказали друг другу, что ничего жуткого не произошло, а наша любовь настоящая, в отличие от всех этих опытов. Мы сказали это друг другу… но это случилось. Ник даже смотреть на меня прямо не может, я уж не говорю о большем.
И ведь Той ни слова не сказал. А разве он был обязан мне докладывать? Не представляю, что Ник и Майя сейчас чувствуют, над ними изощренно поиздевались. Я должна была хоть что-то сказать:
– Это просто опыты, со временем вы с Ником будете иначе воспринимать…
Она подняла лицо – ее глаза оказались сухими, вопреки моим ожиданиям.
– Со временем, Ината, опыты станут еще более жестокими. И нам опять не будет стыдно, потому что у нас нет выбора. Нам будет только больно. Вот и все, что нам светит.
– С этим соглашусь. Кинред находит в людях то, что им важнее всего – и вытаскивает это на поверхность, чтобы разрушить. Он не просто ученый, Майя, он жестокий и бессердечный. А Той – только его инструмент, такая же игрушка, как и мы.
– Той? – она вдруг нахмурилась. – Откуда ты знаешь имя того ИИ?
– Я… приходилось сталкиваться.
Майя резко встала, я тоже подскочила на ноги, ощущая резкое изменение ее настроения – из угнетенного в агрессивное.
– А-а! – на ее лице отразилось понимание. – Тебя ведь именно для этого тащили на пятый уровень? А я просто под руку подвернулась! Так что же случилось, Ината? Как очередь дошла до меня? Эта твоя игрушка первым делом заявила, что я не блондинка, представляешь? Я тогда ничего не понимала, а Кинред только руками развел. Так каким образом они перешли от тебя ко мне?
– Майя, ты сейчас злишься на меня, потому что тебе просто необходимо на кого-то выплеснуть злость! Но твой враг не я!
– Да, точно! Милая, беззащитная Ината, которая чуть не убила Ника, когда не была уверена в смысле эксперимента, а просто била наобум, и которая должна была быть на моем месте! Тогда расскажи, как же мучили тебя в это время? Будь откровенна и ты со мной, Ината!
– Майя, прекрати кричать. Я лучше пойду.
Я направилась к выходу, понимая, что нормального разговора все равно не выйдет. И я даже защищаться не могу – потому что мне ее искренне жаль и потому что в чем-то она права. Но почему Майя решила, что справедливо, когда я попадаю под раздачу, а если удар приходится по ней или Нику – ищи врага и рви на части? Но мне стоило уйти, хотя бы по той причине, что если работники столовой услышат хоть слово из этого скандала, то уволят всех: и их, и Майю. Меня только оставят – потому что Той любит блондинок. Кстати, как глупо, что я так быстро допустила мысль о дружбе с ИИ. Нет, он не устройство для мытья окон, он способен принести куда больше вреда.
Глава 11
Я так долго не видела мистера Кинреда, что незаметно для самой себя перестала нервно вздрагивать от каждого силуэта в коридоре. Он будто бы только этого момента и ждал. Дверь открылась утром следующего дня. Директор пятого уровня иронично вскинул бровь, рассматривая лежанку Тоя на полу, а сам ИИ уже вскочил и вытянулся по струнке. Я же спешила побыстрее одеться.
Мистер Кинред оставался в своем репертуаре:
– Знаешь, Той, что некоторые женщины способны из любого мужчины сотворить тряпку? А все начинается с почти незаметного притеснения его интересов.
Той ответил:
– Знаю, сэр. И ваши слова относились бы к этой ситуации только в том случае, если бы решение спать на полу не было моим.
– Я-ясно. Некоторые женщины настолько талантливы, что могут заставить любого мужчину считать, что он сам принимает решения. Жалобные глазки, слезки на подходе и с трудом сдерживаемое раздражение – и вот, ты уже под ее ногами, фигурально выражаясь. А часто и не фигурально.
– Я понимаю ваши намеки. Но изредка ошибаетесь даже вы, сэр.
– Согласен. И вмешиваться в ваши отношения не буду. Учись сам разделять то, чего хочешь, и то, чего хотят от тебя. Ината, пойдем, сегодня ты мне нужна, – он все же обратил свое внимание и на меня.
Я последовала за ним молча, а Той спросил, когда мы уже открыли дверь:
– Сэр, мне пойти с вами?
– Не сегодня, Той.
И вот, ноги снова ватные от волнения, и нервные вздрагивания вернулись. У мистера Кинреда талант производить на меня впечатление.
Мы спустились на лифте, но не доехали до четвертого уровня. Начало разбирать любопытство, но я помалкивала – все узнаю очень скоро. И мне вряд ли это понравится. Шеф заговорил уже в коридоре:
– У дирекции один выходной в неделю, чаще всего мы проводим его в мегаполисе – смена обстановки все-таки важна. На самом деле, если бы технически было возможно сотрудникам покидать систему, то они справлялись бы с замкнутым пространством намного лучше. Многие даже на третьем уровне не выдерживают именно этого. Ты как относишься к замкнутым пространствам, Ината?