– Той, достаточно, – вдруг громко сказал Кинред. – Уйди.
ИИ поднялся и посмотрел на него с удивлением:
– Ината возбуждена, сэр. Я не сделаю ей больно!
– Уйди! – Кинред еще повысил голос. – Уходи, я сказал.
– Но… Но вы неправы, сэр! Неправы! Все идет лучше, чем я прогнозировал! Может, это вам стоит уйти, если вы сами нарушаете ход эксперимента?
Кинред нехотя оторвал взгляд от моего лица и перевел его на Тоя. Даже мне было понятно, что что-то не так – вряд ли ИИ уполномочен спорить со своим создателем. Кинред сказал так тихо, что я едва расслышала:
– Восемь-ноль-четыре шестой волны искусственного интеллекта, модель базовая, полное отключение.
Той как-то странно вытянулся, закрыл глаза, после чего обмяк и упал на пол – будто в обморок. Я, забыв о наготе, вскочила с кушетки:
– Что с ним?
– Ничего такого, из-за чего стоит кричать, Ината, – Кинред медленно подходил ближе. – Той будет в порядке, все данные о последнем часе из его памяти будут удалены.
– Удалены?
– Ну да. Удаление памяти ИИ проходит намного проще, чем у человека.
– Зачем… – я отважилась посмотреть на подходившего мужчину, но голос от чего-то сбился. – Зачем вы его остановили? Мое возбуждение было недостаточным? Так это не из-за ошибок Тоя – моя вина…
– Я это знаю, Ината. Но теперь хочу сравнить.
– Что сравнить?
Он не ответил, зато демонстративно направил руку вниз и расстегнул пуговицу на штанах. Сделал еще шаг ко мне и надавил другой рукой на плечо, укладывая обратно на кушетку. Навис надо мной, но оставаясь при том одетым.
– Вероятность сто процентов, что после ты меня возненавидишь.
Я уже поняла, что он собирается делать, и выдавила еле слышно:
– Но ведь вам все равно до моей ненависти?
– На самом деле нет, Ината, не все равно. Но я хочу сделать это сам, потому что… я хочу сделать это сам.
Я уперла руки ему в плечи, а мысли быстро прояснились, когда я перестала над ними издеваться ненужными ассоциациями:
– Удивляюсь, сэр, как вы еще не сгорели на работе при такой вовлеченности в каждый опыт.
Он рассмеялся. Протянул руку вниз и не глядя нащупал пластырь на моем бедре – опять Той прилепил его незаметно. Оторвал, приподнялся и показал, как крепит его себе на живот, лишь полоска голой кожи мелькнула. Потом вытащил наушник и вставил его в ухо мне. Тихий писк недвусмысленно намекал на его возбуждение.
– Смотри, Ината, как это работает, – он положил ладонь мне на грудь и начал массировать. Писк усилился. Склонился и прошелся языком по другому соску, писк превратился в глубокую вибрацию. Снова приподнялся, в его глазах светилось одновременно возбуждение и ирония: – Видишь, есть такие опыты, в которых хочется участвовать самому. Что поделать, не сгореть бы на работе от нереализованных желаний. А ты уже сказала, что тебе все равно.
– Тогда у меня условие – разденьтесь.
– Условие? – его бровь изогнулась. – Ты серьезно?
– Вполне. Этот звук в наушнике явно подсказывает, что я могу ставить условия. Вы вряд ли будете таким же нежным, как Той. Так пусть хоть что-то происходит по моим условиям.
Он засмеялся, встал и начал быстро расстегивать пуговицы на рубашке. Избавился и от штанов, обнажая возбужденный орган. Притом не отрывал взгляда от моего лица:
– Это если предположить, Ината, что тебе действительно нужна нежность.
– Нужна, сэр.
– Меня зовут Даррен, – он снова двигался ко мне.
– Я это знаю.
Я сбилась с мысли, ощущая телом его голую кожу. Он сразу опустился всем весом и нашел губы. Я невольно ответила на поцелуй, открывая рот и впуская настойчивый язык. Вероятно, в этом и есть принципиальная разница: Той целует так, как думает будет лучше для партнерши, а Кинред целует так, как хочет сам. Это и заводит, помимо рассудочных решений и самоконтроля.
И ласки его быстро начали уводить от реальности – грубые, властные, без учета моих желаний и ожиданий. Сжатый губами сосок – больно, но я вместо вскрика выдаю стон. Пальцы между ног, напористые, сильные, но не дающие того, чего хочешь. Я бы предпочла, чтобы он продолжал возбуждать меня там, но он почти сразу убрал руку и заскользил по бедрам, животу. А потом и вовсе дернул меня вверх, сначала усаживая, а потом ставя на ноги. Перехватил за талию, толкнул к стене.
– Что?.. – опомнилась я.
– У меня тоже будут условия. Например, я не буду нежным – как ты и просила.
– Я не просила!
– Сначала будет больно, Ината. Ты можешь кусать меня и царапать – разрешаю. Но не смей вырываться.
Он с силой прижал меня к холодной поверхности и подхватил под бедра, поднимая. Клокочущий гул в одном ухе хлестал неровными волнами, он не оставлял сомнений в эмоциях мужчины, а мои эмоции отражались от них. Я осталась почти на весу, но он крепко удерживал меня, не прекращая поцелуев, с каждой секундой все более жадных. Я расслаблялась от возбуждения. Он вошел в меня одним толчком, совершенно неожиданно – без предупреждения или хоть какой-то паузы, во время которой я могла бы подготовиться. Несмотря на то, что как раз в этот момент я отвечала на поцелуй, взвилась от боли. Но Кинред не дал мне возможности выскользнуть и замер. Внутри будто что-то разорвалось, и член остался там, я морщилась от неприятных ощущений. Уже давно ставший утробным звук в наушнике теперь не отвлекал и не возбуждал на уровне подсознания, мне просто было больно. Даже на глаза слезы навернулись.
– Кричи или кусай, – он наклонился к другому уху, словно подставлял шею.
Я от всей души вцепилась ему в плечо зубами, будто мстя. Но он лишь рассмеялся. А потом начал плавно двигать бедрами. Боль постепенно отступала, но неприятное растяжение еще долго отвлекало. Кинред же снова заводился – медленно он наращивал темп и проникал с каждым толчком все глубже.
– Все, все, Ината, расслабься… – хрипел он.
Я кусала его губы, скулила, вцеплялась пальцами ему в волосы, но ритм только увеличивался, а поцелуй снова углублялся. Он будто бы вообще забылся, вколачивался в меня уже так мощно, что я обмякла от бессилия. К счастью, возбуждение снова взметнулось новыми всполохами и постепенно начало перекрывать недавнюю боль. Кинред подхватил меня за талию снова и переместил куда-то в сторону, уперев попой в узкий подоконник. Надавил на поясницу, вынуждая выгнуться сильнее, но движений не замедлил. Я и сама не заметила, как уже стонала и обнимала его за шею, притягивая его к себе. В наушнике клокотало – или это у меня в ушах клокотало, я уже не могла разобрать, где его возбуждение, а где мое. И вдруг звук пропал, натянулась напряжением внезапная тишина, затем уже ожидаемый громкий взрыв – именно так звучит чужой оргазм. Через две секунды замер и мужчина, все еще крепко удерживая меня. Он опустил голову, уткнулся лицом в шею и судорожно дышал. Через минуту я начала елозить, пока член не выскользнул из меня, но из объятий освободиться не смогла.
– Некоторое время будут неприятные ощущения, но быстро пройдет, – зачем-то сказал он, будто бы я сама этого не понимала. – Второй раз уже боли быть не должно.
Он словно с трудом поднял голову и посмотрел на меня. Улыбнулся – расслабленно, с довольной усталостью. Ему очень понравилось – он хотел меня и взял, теперь все его нутро вопит о блаженстве. Именно эта улыбка и спровоцировала появление яда в моем тоне:
– А во второй раз тоже будете вы?
– Честно? Не знаю. Но я постараюсь что-то сделать со своим эгоизмом. Ты здесь не для того, чтобы я наслаждался работой. Или не только для того, – он вдруг задумчиво уставился в сторону. – Кстати, а почему я раньше не обзавелся любовницей на своем уровне? Это ж насколько работать приятнее.
– Быть может, это запрещено правилами?
– Вряд ли, – он все еще улыбался. – Не уверен. Надо перечитать правила, которые я когда-то писал. Ладно, Ината, ты в порядке?
Я вопросу удивилась, но особенно удивлялась тому, что он все еще меня не отпускал.
– Если вы о боли, то терпимо, переживу.
– Вообще-то я о ненависти. Уже ненавидишь или возненавидишь, когда осознаешь?
– Спросите меня, когда осознаю, – я подумала и добавила: – Хотя нет, уже сейчас мне не по себе. С Тоем все-таки проще было бы пережить психологические последствия. А на вас и смотреть не смогу, не вспоминая, что вы только что сделали.
– Мы сделали, Ината. Ты тоже в этом участвовала.
– А у меня был выбор? Сэр, у вас не получится сбить меня с толку. Я знаю, что делаю на этом уровне, и знаю, что никогда бы не стала этого делать, будь у меня выбор. Например, я не спала бы с мужчиной, который мне даже не нравится.
– Ты слишком много думаешь, Ината, – он наконец-то отпустил меня и отшагнул, даже не думая прикрываться. – В мегаполисе рано или поздно тебя рассмотрит какой-нибудь папик из десятого социального ранга. Ты достаточно рационально мыслишь, чтобы понимать – до сих пор тебе просто везло. И когда этот папик тебя пустит по кругу среди своих друзей на веселой вечеринке, то даже жаль, что ты не будешь помнить этот опыт. Кстати, там ты можешь и ребенка зачать неизвестно от кого, и какой-нибудь половой вирус подхватить, что в ЦНИ исключено.
– Не совсем так, сэр. Папику из десятого ранга сначала понадобится мой расчетный счет для денежных переводов и согласие. А его я никогда не дам. Хотя бы потому, что заплатит он меньше, чем ЦНИ, и память мне не сотрут. Или на рангах выше десятого даже согласия девушки не спрашивают? Вам это наверняка известно, сэр.
– Ты слишком много думаешь… Оденься и иди в свою комнату. Я поработаю с Тоем – у него явные признаки ревности, а это очень интересно. У тебя два выходных, потом у тебя опять не будет выбора – уж будь уверена.
Я пожала плечами и поспешила натянуть комбинезон. Выходя, все-таки не сдержалась и буркнула:
– Только у него?
– Ты о чем?
– Ревность только у Тоя? А то мне показалось…
– Тебе показалось, Ината. Мое сексуальное желание не имеет ничего общего с чувствами.
– Как скажете, сэр. Вам лучше знать. В следующий раз мы это и выясним.