Кинред не выдержал первым, прервал вопросом сбивчивое дыхание и мои постанывания:
– Тебе нравится, Ината?
Я отвечала, задыхаясь и жадно глотая воздух на каждом очередном толчке:
– Очень, – сначала показалось, что я сильно преувеличила. Но когда он после такого ответа сделал короткий шаг вперед, то я поняла, что ничуть – мне действительно нравилось. От перенапряжения дрожали колени, но Дэн крепко удерживал меня за талию продолжая методично и с той же скоростью вколачиваться. Еще два толчка, облизала пересохшие губы и спросила: – Дэн может кончить?
– Нет, – Кинред ответил чуть хрипло. – Его половая функция воспроизведена на самом примитивном уровне. Дэн, а тебе нравится?
У громилы, в отличие от нас двоих, голос оказался твердым и уверенным:
– Безусловно, сэр. Я счастлив выполнять любое ваше распоряжение.
В любой другой момент я от подобного бы расхохоталась: он не занимается со мной сексом, а просто выполняет приказ. Ни с каким удовольствием или неудовольствием этот процесс не пересекается. Совсем не возбуждающая информация, мягко говоря. Но Кинред смотрел на мое лицо все так же внимательно, он потянул за воротник пальцем, будто ему стало душно, и распорядился:
– Хорошо, Дэн, тогда ускорься.
– Так, сэр? – исполнительный ИИ уточнил через секунду.
– Да… и резче. Еще резче. Да, так.
Я извивалась от ощущений в крепких руках, но даже позы не смогла изменить. Оказалось, что на такой стадии очень легко забыть о том, кто это с тобой делает. Дэн теперь почти насаживал меня на свой член, а взгляд Кинреда сводил с ума. Меня возбуждало, что он смотрит! И, быть может, даже сильнее, чем возбуждался сам он от того, что смотрел.
– Дэн, – ему будто всего происходящего было мало, он снова обратился к ИИ: – Возьми ее за волосы и оттяни. Нет-нет, не так сильно. Да… держи так.
Я пыталась стонать не слишком громко, а глаза хотелось закрыть. Что я и делала, но лишь на секунду, а потом вновь смотрела на Кинреда, ловя новые признаки его возбуждения. Он не улыбался и заметно реагировал на каждый мой стон: стоило мне приоткрыть рот шире на новом вихре удовольствия – и он тоже размыкал губы, будто бы отражал мои ощущения.
Удивительно, что я до сих пор не дошла до оргазма, а будто бы колебалась в секунде от него и никак не могла сорваться окончательно. Раздражающее, невыносимое ощущение: острое желание любого изменения, которое и станет последней каплей. Но его не было, а меня сдерживала эта предсказуемая ритмичность. И начало злить то, что Кинред остается в стороне – ведь видит, что я не против. Пусть отключит Дэна и продолжит сам. Или пусть хоть что-нибудь сделает, чтобы меня разорвало от удовольствия. Все же испытать оргазм хотелось бы с тем, кто тоже на него способен. Вероятно, само мое тело было с этим согласно, потому и ныло в ожидании.
– Сэр… – я задыхалась. – Если хотите… я…
– Что именно, Ината? – он спросил, но будто неосознанно потянулся рукой к ширинке. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Отключите… уберите Дэна. Даррен, я прошу… просто закончите это сами. Мне… не хватает чего-то, совсем немного…
Мне казалось, что он едва держался и только ждал этого призыва, потому и удивилась иронии в его голосе:
– О нет, Ината. Он будет продолжать, пока ты не кончишь. Но…
Он резко выдохнул и, уже спешно расстегивая пуговицу на штанах, подошел ко мне. Перехватил меня за волосы одной рукой, вторую положил на горло и с протяжным стоном ввел член мне в рот. От движений Дэна я подавалась вперед, принимая его глубоко, и так же сдавала назад. Головка набухала от каждого толчка, вены вздувались, подтверждая, что он действительно на грани. Как и я.
Теперь я уже не стонала, зато сама природа возбуждения изменилась, перестала быть механической. Я скулила, вылизывала и старалась принять член еще глубже, потому что тело именно этого и требовало для разрядки. Однако Кинред меня опередил, теплая струя спермы выплеснулась в рот, и на этом совершенно ничего не прекратилось. Он продолжал хрипло стонать и не давал мне возможности выпустить член изо рта, а Дэн двигался так же мощно и ритмично. Я кончала, непроизвольно слизывая сперму и уже в который раз проходясь по стволу языком, а Дэн все трахал и трахал меня, технично, не сбиваясь с ритма, продлевая оргазм и дезориентируя. Я так и не поняла: он остановился сам, или его все-таки остановил Кинред, закономерно решив, что еще несколько минут продолжения пытки меня могут и выбить из сознания.
Как только крепкие руки меня отпустили, я попыталась упасть на диван и сжаться калачиком, но теперь меня перехватил Кинред, за талию потянул вверх.
– Нет, нет, Ината, куда собралась? Мы вполне можем продолжать.
Я даже слов для ответа не придумала – посмотрела на него мутными глазами, как на садиста. И остатками разума все же додумалась, что должна сказать:
– Всё, сэр, я признаю, что вы не испытываете ревности. Точнее, вы не испытываете ревности к ИИ – если это вообще что-то доказывает. И еще я уверена, что вы сразу планировали присоединиться – то есть вы опять просто удовлетворили свою прихоть, но сделали вид, что я сама к этому подвела. А сейчас я готова признать что угодно, лишь бы вы меня больше не трогали. Сэр, вы были правы! Я была не права! Даже в том, о чем мы не говорили! Всё?
Он перестал со мной бороться, упал на диван и уронил меня к себе на колени. Махнул Дэну, чтобы одевался и уходил, но меня прижимал все крепче, запоздало удовлетворяя собственное же намерение меня ласкать.
– О нет, хорошая моя, не всё. Теперь целуй – покажи, что все эти признания мне только послышались фальшивыми. Целуй меня, Ината.
Я приоткрыла рот, впустила язык и ответила на поцелуй. И продолжалось это очень долго: у меня не было сил на сопротивление, и после такой мощной разрядки даже нагота не волновала. А у Кинреда, похоже, еще раньше запустился какой-то рефлекс, который он теперь так долго и так голодно удовлетворял, целуя и целуя, не давая ни уснуть, ни отстраниться, ни оставаться нейтральной.
Глава 23
– Почему ты злишься, Ината? На самом деле ты фактически сама пригласила меня присоединиться.
– Я не злюсь, сэр.
Мне не хотелось затрагивать эту тему, как и вообще хоть что-то с ним обсуждать. Но Кинред будто бы наслаждался, затягивая ласки и не разрешая себе возбудиться до еще одного сексуального акта. Мы уже давно переместились на кровать, он не позволил мне одеться, а сам завалился рядом, продолжая поглаживать и вскользь целовать – то в плечо, то в живот, то куда придется, бездумно и без напряженного ожидания продолжения. Я тоже расслабилась и перестала ждать, что любое из таких касаний станет началом нового витка страсти. Меня, наоборот, разморило, разнежило до полной невозможности двигаться и о чем-то там думать. И, несмотря на то, что я не могла назвать эти впечатления неприятными, мне само это состояние не нравилось, потому я и спросила прямо, когда же он тоже наконец-то измотается до моего состояния. Из чего он и сделал вывод, что я злюсь.
Теперь же он снова – уже раз в десятый – перекатился и навис надо мной, чтобы целовать теперь лицо или шею. Но лишь только коснулся губ, как приподнялся и посмотрел в глаза:
– Ината, тебя все еще раздражает, что я не могу воздержаться от близости с тобой? Или тебя раздражает, как именно я это сделал?
– Не задавайте такие вопросы, сэр, если не хотите услышать честный ответ.
Он усмехнулся, чуть склонился, но не поцеловал, будто бы поставил себе цель сдерживаться до последнего.
– Значит, оба ответа верны. Тогда и я скажу, что раздражает меня. Что ты отрицаешь любые эмоции по отношению ко мне – даже очевидные. На пике максимального возбуждения больше всего тебе хотелось любых моих прикосновений, но сейчас ты скажешь, что было достаточно прикосновений живого человека, а не именно моих.
– Именно так я и скажу.
– Никто из присутствующих не сомневался, – он говорил о причинах своей злости, но притом выглядел ироничным. – Ината, я хочу тебя. И чем больше проходит времени, тем хочу сильнее. Похоже на психоз или навязчивое состояние. Но меня бесит, что ты юлишь и выкручиваешься, делаешь вид, что мой психоз совершенно не взаимен.
– Во-первых, сэр, если вас что-то бесит, то не улыбайтесь, когда в этом признаетесь – я все еще не понимаю, когда вы шутите. Во-вторых, я не стала бы в таком признаваться, даже если бы это было правдой. Не хочется в себе видеть ту, кем я никогда не хотела являться. И в-третьих, – я сделала паузу, обдумывая, стоит ли озвучивать следующую мысль: – Сэр, на вас слишком сильно повлияла ваша должность. Возможность распоряжаться чужими эмоциями, даже жизнью и смертью без каких-либо ограничений не могла пройти бесследно. Теперь вы даже не замечаете, что сделали из меня игрушку, но требуете от игрушки каких-то искренних чувств, капли взаимности. А ведь вы знаете лучше всех, что это работает не так.
– Знаю, – он вдруг задумчиво нахмурился. – Ината, я побольше тебя понимаю, насколько перегибаю палку. Единственное, что я мог бы сделать, – дать тебе тайм-аут. Самому голову проветрить и позволить тебе хотя бы вздохнуть в свободном пространстве.
Эта тема меня заинтересовала, я даже вынырнула из ленивой неги:
– Отличная мысль, сэр! Пора возвращать меня на мой ярус, ведь вопрос с Тоем улажен.
Он снова усмехнулся, на этот раз без особого веселья:
– Еще слишком рано, Ината.
– Вы просто еще не наигрались, – я отвернулась, снова погружаясь в его ненавязчивые ласки.
Но он пальцем надавил мне на щеку, заставляя снова смотреть на него.
– А ты, Ината, уже наигралась?
– Я?
– Да. В равнодушную ко всему недотрогу. В бедную невинную девочку, попавшую в лапы сексуального маньяка. Ты в это наигралась? Или уже просто признаешь, что все плохо было только в самом начале, но в тебе уже проснулась женщина – и этой женщине вполне по вкусу буквально все, что происходит.
– Откуда такая уверенность?