Жаль, что со мной не оказалось Тоя – он бы помог обуздать эмоции и сориентироваться. Он где-то там, внизу, ему тоже запрещено покидать наш тюремный ярус, но где его искать я не имела понятия. Да и возвращаться желанием не горела, выбравшись так далеко, как и не рассчитывала.
Мне повезло невероятно. Из видеозала как раз выходило несколько человек: многие любили смотреть фильмы до глубокой ночи, в этом никого не ограничивали, но в конце этой небольшой группы я увидела Майю. Она тоже застыла, узнав меня и наблюдая за моим приближением. Представляю, как странно я выглядела в ее глазах: бледная, с бегающими от паники глазами, в мужской длинной футболке, а не в привычном комбинезоне, и задыхающаяся от бега и страха.
– Ината? – она обрадовала меня широкой улыбкой. – Ты где была столько времени? Я уж думала, что тебя уволили или угробили, даже не знаю, что хуже!
Она смеялась от радостного удивления, а я готова была ее обнять и расцеловать в обе щеки. Совсем не подруга, даже приятным человеком не назову, но знакомая, бывшая со мной еще задолго до всего этого кошмара, а оттого почти родная. И она так радостно смотрит на меня по той же причине. Но я не поддалась чувствам, вспомнив о своей цели:
– Майя, мне срочно нужна бумага и ручка, срочно!
Она нахмурилась.
– Не кричи так, сейчас найдем. Блокнот подойдет? – Майя обернулась и шагнула обратно в зал, повышая голос: – Кори, у тебя там, случайно, не блокнот? Ник, у нас в комнате есть лист бумаги? Да смотрите вы свой фильм, разорались! Как будто я мешаю!
То, что она говорила, не сразу дошло и сложилось в общий смысл. А когда сложилось, все мое тело превратилось в соляной столб. Даже на вдох сил не нашлось. Через несколько секунд я увидела и Ника, выходящего из зала и шикающего на Майю, что мешает людям отдыхать. Он тоже в удивлении уставился на меня и начал приговаривать примерно то же, что недавно его подруга. Я все же вдохнула – со свистом, хрипло. И покачнулась.
– Что с ней? – я не поняла, кто из них это сказал. – Ината, ты в порядке?
Я снова вдохнула, попыталась выдохнуть и сконцентрировать зрение хоть на чем-то. Ник поддержал меня, и я смогла устоять, лишь слегка развернувшись и пытаясь сфокусировать взгляд. За моей спиной стоял Кинред – в компании Дэна и Дэнниса, которые с железными минами полного безразличия торчали чуть поодаль.
Кинред улыбался.
– Все-все, Ината. Спасибо, Ник, дальше я сам.
– Она в порядке, сэр? Больна? – беспокойно спросила Майя.
– Истощена просто, – Кинред уже сам подхватил меня за локоть, легко придерживая и за талию. А отвечал привычно легко и равнодушно – тем самым тоном, который я слышала с первого дня нашего знакомства: – Небольшой эксперимент высосал из Инаты все силы. Уже завтра она будет в порядке.
Он завел меня в свой кабинет. Я не сразу это поняла, а лишь после того, как бессильно рухнула в кожаное кресло. Кинред меня не трогал, давал возможность сосредоточиться, только подал стакан с водой. Я осушила его залпом и отдала, не глядя. Нормально говорить я еще долго не могла, все пыталась сформулировать мысль правильно, а не поддаться обиде и ненависти.
– Вы переписали мне память, сэр, – первое, что я ему сказала.
– Даррен меня зовут, ветряная ты голова. Или не дошло, что я специально разыгрывал властного сэра, чтобы подтолкнуть тебя к дальнейшим действиям? Так что давай опять по имени, мне понравилось.
Я его иронию сейчас не понимала и не разделяла:
– Вы переписали мне память, сэр. Насколько долгий участок?
– Десять минут. С момента, когда вы пошли на балкон и до того, как ты очнулась в моих руках. Не психуй, Ината, сейчас я все объясню.
Но мне физически нужно было разобраться быстрее:
– Только мне? Или Тою тоже?
– Разумеется! Ината, ты же не думаешь, что в опыте изучались твои реакции, а не его?
Я медленно подняла взгляд на его лицо, свела брови.
– На самом деле Той не убивал Ника. Он вообще не собирался этого делать, так и говорил – максимум, сломать челюсть, – я нервно и совершенно неуместно хохотнула. – Вы заставили его считать себя убийцей! Вы меня заставили считать его убийцей… Знаете, я раньше думала, что вас ненавижу, но то, что я чувствую сейчас… Слово «ненависть» какое-то плоское. Знаете другое, чтобы мне его использовать и не свихнуться от поисков?
Он сидел напротив меня, расслабленно раскинув руки по подлокотникам и тихо смеялся.
– Ината, это сейчас в тебе говорят эмоции. Подумай хотя бы о том, что Ник жив. Хотя он не нравится ни мне, ни моему самому лучшему ИИ. Что же ты за человек, если тебя и такая новость не радует?
Я подумала и кивнула – с этого ракурса я не смотрела. Сколько истеричных слез я пролила… но Ник жив. Майя не рвала все это время на себе волосы и не считала его предателем. И через несколько месяцев Ник выйдет из ЦНИ богатым человеком… Новость действительно ошеломительная, просто на радость тоже нужна энергия.
– Я… сэр, но зачем это было делать так жестоко?
– Для чистоты реакций, конечно. Той в тебе любую фальшь уловил бы. Потому тебя пришлось погружать в эксперимент по той же программе. Несколько дней мучений – и столько результатов! Кажется, я за последние три дня заработал себе повышение социального ранга и немыслимую премию.
– А какой у вас социальный ранг, сэр?
– Смешная Ината, – он улыбался довольно мягко. – Отвлекаешься на то, что тебе на самом деле не интересно. Тогда я расскажу – очень вкратце, полный отчет потянет на диссертацию. И ты удивишься вместе со мной и всем миром, если еще не удивилась. Я не знаю, способен ли был Той на убийство, но заметь, когда его прижало – он не убил меня. Даже не попытался. Включились те самые механизмы, о которых я тебе говорил! Совесть, вина, нежелание обидеть любимую или друга. Или это тяга стать лучше, чем был вчера. В своих же собственных глазах. Это уже аутентичная самообучающаяся система, лабильная психика и самый настоящий интеллект, к которому даже слово «искусственный» можно не применять.
– То есть в ваших апартаментах установлена прослушка? Или она прямо в ошейнике?
На этот раз Кинред рассмеялся громче:
– Твой ошейник давно запрограммирован лишь отслеживать твои перемещения – куда ты из системы денешься, как говорится. А предсказать твою откровенность перед Тоем было несложно: ты оставалась в самом правильном состоянии. И Той после встречи с тобой вернулся в свою комнату и запустил перезагрузку, а не попытался разыскать меня и придушить.
– А он смог бы вас убить? Я имею в виду физическую, а не моральную способность, – я говорила теперь сухо, как обычно общался он.
Даррен пожал плечами:
– Ну, с какой-то долей вероятности, хотя вряд ли. Я все же был готов к его появлению и успел бы отключить. Но что было там еще, Ината? Ты забрала бланк на аванс, или это сделал Той?
– А какое наказание ждет виновника? – я все же нашла в себе силы посмотреть в его глаза.
Но Кинред, кажется, не видел моей раздавленности, он пребывал в восторженном настроении:
– Да брось, Ината! Хватит выставлять меня только монстром, – ответил самый главный монстр из всех моих знакомых. – Никакого наказания не будет. Но это тоже важно – неужели он рискнул собой ради помощи тебе? Он уже подвергался пыткам и явно думал о возможности полного отключения, но пошел на это. Вы обсуждали возможность твоего увольнения? Что он об этом сказал? – глаза его блестели от азарта. – Ината, ну неужели ты сама не видишь, насколько чистой, хрустально чистой любовью он способен любить? Далеко не каждый человек так умеет. Неиспорченный, готовый к самопожертвованию, способный на привязанность и героизм, притом совершенный аналитик и самый эффективный работник в любой сфере. Хоть убей, но я создал совершенство.
Я уже дышала легче и переваривала информацию быстрее, потому смотрела на него прямо и отвечала без напряжения:
– С этим я полностью согласна, сэр. Той – совершенство. И хорошо бы, чтобы сами люди научились быть такими же человечными. Бланк принес и разорвал он, он же посоветовал мне покинуть ЦНИ в самое ближайшее время, научил, как это сделать. Притом всем понятно, что это последнее, чего он хотел бы. А еще он мечтает хоть раз выйти за границы гребаного пятого уровня. На все остальные вопросы я отвечу позже, если можно. Я слишком устала.
– Понимаю. Тогда придешь сюда, когда отдохнешь.
Я встала, спешно направляясь к двери. Все в той же самой футболке, ассоциирующейся у меня с удовольствием и беспощадным ударом о реальность.
– Ината, ты злишься? – окликнул он вопросом.
Я ответила, не оборачиваясь:
– Не злюсь. Но испытываю к вам такое чувство, которому даже слова подходящего подобрать не могу. И притом, кажется, понимаю, почему вы так поступаете. Это самое сложное в отношении к вам. Вся ваша работа – это издевательство над людьми. Вы не могли быть другим. И, одновременно, вас это не оправдывает.
Вышла, не дожидаясь, когда он скажет что-нибудь еще.
Глава 27
Быть мне после выхода из ЦНИ крутой преступницей. Или суперсолдатом звездного флота. Или каким-нибудь злым гением. Или верной спутницей злого гения. Потому что я в достаточной степени сумасшедшая для любой подобной деятельности. А как иначе объяснить, что после долгого сна, теплого душа и переодевания в привычный комбинезон я не нашла причин для апатии или слез? Расчесала волосы и отправилась в столовую, специально выждав два часа после завтрака, чтобы было поменьше людей. Это ведь не апатия – когда не горишь желанием общаться, просто отсутствие вопросов, которые можно было бы обсудить со знакомыми. Да и не придумала я пока, что буду врать Майе и Нику. Отшибло память? Ничего не помню? Запрещено распространяться на эту тему? Идеально! Последней фразой можно сворачивать вообще любой разговор на пятом уровне, даже если речь идет о любимых фильмах или погоде.
В столовой взяла себе сразу две порции, ощущая какое-то истощение после стресса. Знакомые повара жалостливо улыбались и качали головами, – им так и положено себя вести при появлении любого сотрудника сверху. Но в данном случае накладывалось еще и их желание так себя вести.