Двадцать восьмой день. "Учеба закончилась, и отец взял на лето к себе в фирму на стажировку. Я так сопротивлялся этому, может потому что хотел всем противостоять, но сейчас понял, что я люблю экономику и почему бы не заниматься тем, что мне дается легко."
Двадцать восьмой день. "Как бы я не любил одиночество, но теперь оно меня раздражает, и я больше не живу один. Теперь со мной живет он. Его зовут Чаппи. Сосед подогнал. Сказал, что ему некуда девать щенков. У него, похоже, уже начался переходный возраст, потому что, пока я спал, он засранец сгрыз мой кроссовок. Думаю. Ему надо ему делать какой-то вольер на улице и отселять туда. Маленький, конечно, но так это вурдалак скоро съест весь дом."
Надо быть гранитным обелиском, чтобы не улыбнуться фотографии Райта с собакой. Такие домашние и семейные, что мне захотелось к ним. Прошлое медленно затиралось, оставаясь лишь шершавым следом на душе.
Двадцать девятый день. "На выходные возьму к себе Джейка. Съездим к Алексу. Если ты не хочешь общаться со мной, то Джейк же ни в чем не виноват. Пришли ему хоть какое-то видео. Расскажи о себе. Лесли даже хотела найти тебя и снять квартиру, чтобы ты жила не в нашем доме, но помогала ей с Джейком. Брат, скорее всего, пойдет в сад, потому что, сидеть с ним некому."
Тридцатый день. Мысли о Джейке теплом разливались в воспоминаниях. Мы с ним много чего творили и делали, пока я жила в их доме. Жаль только, что расстались так скомкано. Тогда в больнице я и не подумала, что мы так долго или вообще никогда с ним не увидимся.
Тридцатый первый день. День звонков и день просьб. С утра позвонила Рэйн и начала прощупывать почву, относительно писем Райта. Карибская хутия созналась, что помогла ему с почтовым ящиком, но про шестьдесят дней ничего не говорила. И я прокололась, поправив ее, относительно клички собаки. Теперь она знала, что я их читаю. И обязательно расскажет парню. Но она хотела другого. Просила записать видео для Джейка и сбросить хотя бы ей.
Тридцать второй день. Ближе к вечеру пришло еще одно письмо от Райта. Улыбнувшись, не задумываясь, открыла его. С экрана на меня смотрел Джейк, а рядом лежал Райт и держал телефон на вытянутой руке.
– Эвон, привет. Когда ты к нам приедешь? – Улыбается малыш, не зная, да и не понимая, почему так вышло, и я резко уехала. Слушаю. Как он рассказывает про то, чем занимается и поджимаю губы, чтобы не расплакаться. Вижу, как Райт поворачивается к нему и подмигивает.– Мы с Райтом по тебе скучаем и хотим, чтобы ты вернулась. Джейк что-то еще рассказывает, а я словно в тумане. Вижу только парня, что смотрит точно в камеру и одними губами шепчет, что любит. До дрожи начинает потрясывать, ставлю на паузу и кладу телефон рядом. Вытираю ладонью слезы и выдыхаю. Прикладываю к губам соленые ладони и прикусываю кожу зубами. Как по ним скучаю и сама же делаю всем больно.
Райт сумел-таки вытянуть меня из моей скорлупы, и я включаю запись видео и записываю Джейку небольшой привет. Не хочу его обнадеживать, но и не хочу говорить, что мы никогда не увидимся. Рассказываю, чем я занимаюсь, пытаюсь держаться бодро. Хотя знаю, что Райт и так все поймет. Его уж я точно не обману. Он, конечно, увидит видео и будет пересматривать его вероятно не один раз. Но это только для Джейка. И только ради Джейка.
Тридцать третий день. Райт просто забросал меня видео, которые наснимал в доме Джадда. Как Алекс и Джейк выгуливали по очереди Чаппи и учили его командам. Пес же в свою очередь старался с кем-то играть, хватая за рукав и упираясь, вилял хвостом. Я по-прежнему чувствовала себя частью семьи и была в курсе всех этих событий. Могла не открывать письма и не читать их, но в какой-то момент они стали частью жизни. Я не могла уже без них.
Тридцать четвертый день. Я должна была думать о переводе в другой колледж, но тянула с этим. Это отрежет меня от прошлого окончательно, а я почему-то чувствовала, что это будет порез скальпеля без наркоза.
Тридцать пятый день. “Сегодня встретил маму в аэропорту. Она наконец вернулась. Навсегда. Такое странное чувство. Я всегда искал того, кто бы закрыл эту огромную дыру и дал шанс жить дальше. А она вернулась и все стало на свои места. Все, кроме тебя. Я по-прежнему безумно по тебе скучаю. Но, к сожалению, не могу изменить прошлое. Но это событие осело во мне таким якорем, что я вряд ли вообще кому-то когда-то откажу в помощи.“
Тридцать шестой день. “Кстати, я обещал деду, что когда-нибудь мы приедем вдвоем к нему. Так что, мы обязаны когда-то выполнить мое обещание”
Тридцать седьмой день. “Так хотел бы делиться с тобой каждой минутой своей жизни. Каждым событием. Каждой мелочью. Если бы я был рядом, то сейчас принес бы тебе чашечку кофе в постель и цветы. Эви, только сейчас понял, что никогда не дарил тебе ничего. Горе-Ромео. Я даже не знаю, какие цветы ты любишь. Я, наверное, никудышный романтик. Прости.” Улыбаюсь, даже без цветов, представляя, как бы это бы.
Тридцать восьмой день. Проснувшись, первым делом проверяю почту, но ничего не нахожу. Да, не дарил цветы. Да, не дарил подарки. Но мне и не надо было от него ничего. Главное, на тот момент было, что он был рядом.
Тридцать девятый день. Проверяла почту вчера вечером, сегодня утром и ничего. Неужели сдался и отказался? А может что-то случилось? Ведь могло что-то произойти, и он не пишет теперь.
Сороковой день. Специально включила уведомления с почты, чтобы узнать, как только он напишет. Словно дает мне время подумать. Написать самой. Шаг навстречу или прекратить это. Не хочу думать о цифре этого дня. Слишком уж зловещий у нее смысл. Задерживаюсь допоздна на работе, занимая себя другими мыслями, чтобы не думать о нем.
Сорок первый день. Перечитываю его последнее письмо. Звучит как прощание. Неужели на этом все? И только, когда осознаю, что это на самом деле может быть конец, понимаю, как не хочу этого лишаться. Снова погрузиться в одиночество и жалеть себя.
Сорок второй день. От него по-прежнему ничего. Думала, что мне все равно. Но я переживаю, хоть и не могу решиться набрать пару строк и узнать, что с ним.
Сорок третий день. Почти неделю от него ничего нет. А если с ним что-то случилось? А если нужна помощь? А если попал в больницу? И сразу в воспоминаниях всплывает, как лежала в больнице мама.
Сорок четвертый день. Жду еще день, нервно проверяя телефон каждую свободную минуту.
Сорок пятый день. "Ты в порядке?" Набираю три слова, а пальцы замирают над кнопкой "отправить", не решаясь отправить короткое сообщение. Сама себе задаю вопрос, чего боюсь? Того, что поймет, что волнуюсь за него. Или того, что больше не ответит.
Рациональный мозг против иррациональной души. Порыв, который мне так хочется сделать и узнать как он. Все ли с ним в порядке и почему он не пишет? И, если я не отправлю, я так и не буду знать. Палец опускается на клавиатуру и клацает по кнопке, отдаваясь глухим стуком в подушечку пальца.
Я развернулась на своем пути. Так долго шла от него. А теперь развернулась. Хочу встретиться лицом к лицу и понять, что чувствую и чего хочу.
Сорок шестой день. "Нет". И как мне надо понимать, его короткое “нет”?! Он не в порядке из-за меня или что-то серьезное? Ответил не сразу. Лишь утром. Это на него не похоже. Что происходит?! Набираю Рэйн и аккуратно расспрашиваю, как дела и все ли у них в порядке. Может она что-то знает?! Но та, лишь обтекаемо и уклончиво отвечает, а я не могу толком ничего понять. Что происходит и что они от меня скрывают?! На автомате проверяю целый день почту, но от Райта так ничего больше не приходит.
Сорок седьмой день. Напряженное молчание медленно доводит меня до точки кипения. Лучше бы он написал, что больше не будет вообще отправлять своих писем, чем молчать.
Сорок восьмой день. “Скучаешь?))” Выдыхаю облегченно, когда получаю от него сообщение. Пусть это была чертова шутка или проверка меня, но я искренне счастлива, если с ним все в порядке. Не задумываюсь и тут же набираю “волнуюсь”. Не хочу улыбаться, но губы сами растягиваются. Скучаю. Не то слово.
Сорок девятый день. “Как бы хотел прикоснуться сейчас к твоим родинкам. Одна небольшая на нижней губе. Вторая на пояснице. Ты точно о ней не знала и уверен, даже никогда не видела. Но она всегда так соблазнительно на меня смотрела и хотела, чтобы я ее поцеловал.”
Снова в памяти тот поцелуй на свадьбе Рэйн. Почти два месяца прошло. Провожу по губам кончиками пальцев. Вспоминаю его мягкость и страсть. Как касался меня то нежно, то жадно. Веду пальцами по шее, спускаюсь к груди, стягивая ее. Прикрываю глаза и представляю Райта. Как его руки разгуливали бесцеремонно по моему телу, доводили до грани. Еще сильнее впечатываю мысли опарне в подсознание.
Пятидесятый день. “Знаешь, когда ты пропала, я не смог сдержать и начал курить снова. Было слишком тяжело справляться с этим всем в одиночку. Но после свадьбы Джадда, я завязал. Сам себя наказывал этим. Когда внутри все выворачивало и хотелось задушить самого себя от этого невыносимого желания покурить. Но теперь уже легче.”
Пятьдесят первый день. Хочу написать ему что-то, но не могу подобрать слов. Так и заснула набрав очередное сообщение и стерев его следом.
Пятьдесят второй день.
Я – злость и ненависть, гордыня,
Но ты укрыла вновь теплом.
Душа просила позитива,
Перепиши меня добром.
И я, заметив свои чувства,
Летел, как мотылёк на свет.
Но быль сломала всё до хруста,
И я остался среди стен.
Я потерял свои мотивы.
Ты чувств лишила, уходя.
Поступки были некрасивы.
В сети кричу "Прости меня!"
Прошу вернись! Воскресни снова!
Начни вновь с чистого листа.
С души опала боль-окова.