, и сейчас, на отдыхе, голова у меня занята эпохой Возрождения, поскольку скоро мне предстоит уже сдача глав из той книги290, о которой Вы слышали. Я очень боюсь за нее.
До свидания! Лида просит передать Вам искренний привет и лучшие пожелания. Мы оба кланяемся Вашим родным и близким.
Ваш М.
Мих. Лифшиц – Д. Лукачу
Москва, 14 октября 1964 г.
< по-немецки, машинопись >
Дорогой Юри!
Очень сожалею, что после моей летней поездки291 все еще не ответил на Ваше письмо от 8 августа. Кроме разных дел и болезней, учтите еще и мою малую продуктивность в области немецкой корреспонденции. Я не хочу писать по-русски, чтобы не доставлять Вам трудностей. Итак, Вы видите, смягчающие обстоятельства все-таки есть.
Большое спасибо за Ваше письмо от З.Х, которое я как раз получил, так же как и статью, книгу о немецкой литературе292 и другие вещи. Статья мною сразу же была прочитана. Примечательно, что мы в общем, да часто и в деталях, не расходимся. Статья, по-моему, очень хороша. С некоторыми сокращениями она, может быть, могла бы выйти у нас293. Но я думаю, что для первого раза лучше было бы издать что-либо чисто теоретическое. Кстати, и для Италии, и для Германии я бы посоветовал Вам вычеркнуть на странице 22 предложение в скобках.
Чтение Вашей «Эстетики» продолжаю. Я хочу выбрать из нее кусок побольше для русского перевода. Все, что я читаю, мне очень интересно. Разумеется, главные линии я нахожу совершенно верными. Но так как Вы хотите критических замечаний, то я предварительно об этом кое-что сейчас напишу.
Понятие повседневной жизни < Alltagsleben> мне кажется несколько двусмысленным. Или это идентично исторической действительности (труду, государству и т. д.), или это нужно рассматривать как срез жизни отдельного человека (как у Фрейда или у экзистенциалистов), т. е. как «obiwatelschina», Spiesserei[27]. В этом втором смысле повседневная жизнь есть определенно нечто нестабильное и сомнительное, но в этом смысле это не «плодотворная середина» (стр. 34) между наукой и искусством, но скорее остаток ограниченности
Вы в большинстве случаев говорите о труде и производстве, т. е. об историческом бытии. Но в этом случае я не совсем понимаю, почему реальная объективация
Искусство вечно, абсолютно и т. д., говорите, что хотите. Очень хорошо, но объекты искусства имеют совсем другую, идеальную [ideal] природу, в сравнении с трудом и его изделиями, то есть это сравнение должно иметь известные границы.
Не всегда ясно также, говорите ли Вы об отражении в повседневную жизнь или в повседневной жизни. Возможно, я в Ваших рассуждениях чего-то не понял. Конечно, обсуждаемая вещь по самой своей природе сложна и, может быть, даже и полная чистота терминологии не все сможет привести в порядок.
Что касается сообщений о моей популярности в Венгрии, то мне совершенно ясно, что мои старые безделки вряд ли сделают из меня кинозвезду. Что-нибудь новое было бы именно теперь словом в под-294 ходящее время, но этого слова еще долго ждать. В любом случае, спасибо за Вашу дружескую предупредительность.
Еще одна небольшая вещь практического характера. Владимир Достал
Сердечный привет Вам и Вашим детям от меня, Лиды и всех друзей.
<от руки по-немецки инициалы > М.Л.
Д. Лукач – Мих. Лифшицу
Будапешт, 31 октября 1964 г.
Дорогой Миша!
Большое спасибо за Ваше письмо297 и за журналы. Работа мне понравилась298. Верно, что эти вопросы нужно рассматривать не технически, а в общем развитии искусства, даже выходя за его пределы. Только с такой позиции изображения – что я считаю одной из самых важных точек зрения в критике современных тенденций – станет видной ужасающая бедность измерений и категорий. Для этого Ваша статья дает хороший базис.
Я рад, что Вы читаете «Эстетику» и что в существенных пунктах между нами царит согласие. Что у Вас относительно повседневной жизни есть сомнения, меня огорчает, потому что я боюсь, что тогда я этот в высшей степени важный вопрос рассмотрел недостаточно ясно. Дело в том, что я считаю, что мы не сможем прийти к верному анализу более высоких объективаций, если не проанализировали верно этот базис всякой общественной жизни, из которого поднимаются и в который впадают – хотя часто и в очень неадекватной форме – все объективации. Невозможно, например, сделать действительную онтологию, если не исходить из «наивного реализма» повседневной жизни и т. д., и т. д. В книге, которую я сейчас пишу, «К онтологии общественного бытия»299, я надеюсь эту структуру и ее динамику вскрыть подробнее и лучше.
Конечно, я не думаю, что духовное производство стабильно, а материальное преходяще. Оба являются средством непрерывности развития человечества, хотя, конечно, очень по-разному, что следует уже из того, что одно из них есть материальная действительность, а другое – отражение.
О Вашей популярности здесь я могу сообщить только хорошее. Надеюсь, что Ваша книга выйдет300. Прекрасно было бы, если из этого получилась бы возможность снова увидеться.
Владимиру295 я попрошу прислать экземпляр «Эстетики».
С сердечным приветом Лиде и всем друзьям Ваш <от руки> Дьюри
Мих. Лифшиц – Д. Лукачу
29 декабря 1964 г.
< по-русски, машинопись >
Дорогой Юри!
Даю Вам честное слово, что это последнее письмо по-русски. Впредь буду писать только на немецком языке. Извините меня – все это время у меня было много работы, спешной, настоящий конвейер. А написать письмо по-немецки для меня теперь все же некоторый труд. Отвык, да и голова плохо работает.
По той же причине я не мог Вам сразу ответить по получении писем и книг301. Все собирался написать на языке Гегеля и Маркса, но так и не успел. Тов. Новак едет домой, и я хочу передать с ним эту весточку.
Большое спасибо за письма, фотографию, книги и статью. Письма читал с волнением, даже прослезился – старый друг лучше новых двух, гласит русская поговорка, а у меня новых друзей вообще нет.
На фотографию тоже не могу смотреть без волнения, особенно потому, что на ней вы оба точь-в-точь, как в былые дни в Москве, в квартирке по соседству с Кабачником302, который давно уже стал академиком и, наверно, старик.
Но Вы выглядите на фотографии, как я говорил в былые времена, «sehr[28] молодцевато», чистый Гегель. При случае пошлю Вам мое изображение, но придется послать autoritratto[29], ибо фотография, увы, не льстит. Прошли златые дни, когда мы с Вами дразнили вульгарных социологов или как там их еще назвать. Теперь я украшаю общество молодых дуралеев в виде старой пальмы, стоящей в углу303. Впрочем, некоторая живость ума еще осталась. Может быть, до Вас дойдут какие-нибудь известия обо мне, как о беспорядочной личности, которая и на старости лет все лезет в драку.
Ваша «Эстетика» – романский собор, я еще не успел много прочесть, но вижу, что здесь есть пища для ума. Буду читать и, по мере прочтения, сообщать Вам мои слабые суждения. Все бывающие у меня с восторгом рассматривают эти два тома. Во-первых, приятно, что в мире есть люди, способные на такую научную монументальность, во-вторых, все рады, что Вы крепко стоите на ногах, несмотря на все невзгоды. Я понимаю, как Вам трудно теперь приспособиться к новому типу жизни, но я надеюсь на Вашу твердость и мужество, мне известные.
Статья в итальянском журнале мне, конечно, понравилась304. В большинстве случаев я держусь таких же мнений, как и Вы, так что наши параллельные линии, по законам новой геометрии, сходятся. Некоторое отличие состоит в том, что Вы ведете анализ на уровне идеологии и организации, а я больше рассматриваю этот вопрос с точки зрения социальной. Тут просто разница перспективы, зависящая от наблюдений послевоенных лет, которые многое прояснили у нас для каждого, даже самого необразованного человека. Жаль, что мы не можем поговорить на эти темы в личной беседе.
Меня очень настойчиво приглашают на гегелевский конгресс в Зальцбурге305 – но вряд ли я поеду. Слишком много хлопот, да и многое не от меня зависит. К тому же, признаться, чувствую себя очень усталым, забыл немецкий язык, имею много невыполненных обязательств. И почему-то не хочется.
Елене было очень приятно прочесть в Вашей статье упоминание о ней. Она, бедная, летом чуть не умерла, но, представьте себе, начала поправляться; крепкая порода много значит. Сейчас уже ходит, хотя похожа на тень. Игорь потолстел, по-прежнему много пьет в обществе братьев-писателей. Он сказал мне, что посылает Вам свою статью из «Нового мира». Надеюсь, что в близком будущем я тоже сумею послать какую-нибудь мелочь, хотя не знаю, как Вы будете это читать.