324. Помогайте мне в этом отношении, чем можете.
У меня есть к Вам одно предложение. В журналах «IL Contemporaneo» и «Weg und Ziel» Эрнст Фишер дошел уже до полного богостроительства образца 1908–1910 гг.325 То же самое делает Гароди. Что Вы об этом думаете? Собственно, я знаю, что Вы об этом думаете, заранее. Но не напишете ли мне письмо на эту тему326, более или менее пространное, а я постараюсь его перевести и опубликовать?
То, что Фишер был в прошлом лучше, чем теперь, пусть Вас не смущает. Ведь Фишера не останавливает то обстоятельство, что Гароди, пишущий о Вас в самом отрицательном духе, является его апологетом и союзником. По-моему, это дело принципиальное, и Ваше слово здесь необходимо. А я со своей стороны присоединю кое-что от себя в том же смысле и направлении. Написать можно самым вежливым образом, но следует, по-моему, написать, да и трибуна не 327 плоха.
Жду ответа.
Ваш Мих. Лифшиц
P.S. Спасибо за то, что Вы написали по поводу обмена книгами. Привет от Лиды.
Д. Лукач – Мих. Лифшицу
Будапешт, 29 октября 1965 г.
Дорогой Миша!
Большое спасибо за Ваше письмо от 11 октября. Я думаю, Вы заблуждаетесь, если предполагаете, что мое последнее письмо было написано в подавленном настроении328. Я летом просто несколько устал, потому что в прошлом году совершил ошибку, поехав в отпуск всего на две недели. Сейчас я уезжал на четыре недели и чувствую себя в очень хорошей форме. Первая историческая часть (Неопозитивизм и экзистенциализм, Николай Гартманн, Гегель, Маркс) готова, сейчас работаю над первой главой второй части об онтологических проблемах, связанных с этой работой как таковой. Следующие главы: Воспроизводство, Идеальное
Я был бы, конечно, очень рад, если бы «Эстетика» смогла выйти на русском306. (Если отвлечься от этого субъективного момента, это < издание > было бы хорошим симптомом для развития целого.) Я могу облегчить Вам работу в этом деле только тем, что предоставляю Вам полную свободу рук в любом отношении. Вы можете делать по Вашему усмотрению такие редакционные изменения, как сокращения. (Конечно, я могу дать эту полную свободу только Вам и самое большее Игорю.) Моя единственная просьба в таком случае была бы, чтобы редакция в какой-либо форме указала, где и сколько вычеркнуто.
Ваше предложение относительно Фишера и Гароди я, к сожалению, не могу принять. Я так занят моими крупными вещами, что нет времени на полемические статьи. В последней главе «Эстетики» я подробно написал о сегодняшнем положении в религии. И в «Этике» об этом будет большая глава. Этого для меня достаточно. Вы знаете, что я так и так не имею большой склонности к полемике; Вашими такими умными полемическими критическими статьями я всегда восхищался как стилистическими достижениями, которые для меня были бы недостижимы. Очень хорошо, что моя главная работа удерживает от этой побочной области.
Я рад, что обмен книгами все же начался.
Сердечный привет Лиде, Игорю и всем друзьям.
Ваш
Мих. Лифшиц – Д. Лукачу
19 сентября 1966 г.
< по-русски, машинопись >
Дорогой Юри!
Пользуюсь Вашим позволением писать по-русски, так как на сочинение немецких писем, увы, не имею времени. А жаль! Было бы это для меня полезно. Я ведь никак не могу примириться с тем, что для тренировки не остается времени, ибо положенный «тайм» на исходе.
Давным-давно я Вам не писал – главным образом, потому, что не имел возможности сообщить ничего реального об издании Вашей «Эстетики» на русском языке, а умалчивать об этом в переписке мне не хотелось. Сегодня, именно сегодня, я имею возможность сообщить Вам, что этот вопрос решен положительно и мы приступаем к делу. Не надо думать, что благоприятный исход был достигнут легко, но, во всяком случае, Вы видите, что у нас к Вам относятся хорошо. Я не хочу приписывать успех моей энергии, а отношу его за счет Вашей принципиальной позиции в основных вопросах эстетики, то есть Вашей защиты реализма.
Надеюсь, что нам удастся издать книгу целиком, а если понадобятся сокращения, то они будут минимальными и я постараюсь, чтобы они шли на пользу делу. Проблема переводчика до сих пор не решена. Нужно, чтобы это был человек, способный хорошо разбираться в содержании дела и достаточно разумный, чтобы не придерживаться глупой буквальности. Наш друг Игорь не может иметь к этому отношения330. Он уже более полугода ведет мученическую жизнь – его жена тяжело больна, лежит в больнице и требует самого тщательного ухода, чем он и занят.
Следите ли Вы за нашей литературой? В ней постоянно появляются новые таланты. Художественная проза очень улучшилась за последние годы, советской литературой можно теперь гордиться без всяких скидок, как мы это делали в былые времена. Мне кажется, что ее общее настроение искренне-социалистическое, несмотря на отдельные литературные конфликты, связанные с большей или меньшей дозой «критики недостатков».
Одновременно с этим письмом я посылаю Вам мою статью, напечатанную в журнале «Коммунист»331. Это часть (сильно сокращенная) небольшой книжки, написанной мной (вместе с Лидой) на тему о «Кризисе безобразия» в современном западном искусстве. Хотя ради популярности и сокращения пришлось удалить более сложные философские мотивы, может быть, кое-что будет Вам интересно. Впрочем, я не настаиваю на том, чтобы Вы это читали, отрываясь от Ваших больших трудов, а посылаю просто для того, чтобы напомнить о себе, как о старом – теперь уже в буквальном смысле слова – литературном…
Лида, Елена, Игорь кланяются Вам.
Желаю здоровья и новых успехов.
Ваш Мих. Лифшиц
Д. Лукач – Мих. Лифшицу
Будапешт, 17 сентября 1966 г.[34]
Дорогой Миша!
Вернувшись из короткого отпуска, нашел Ваше письмо. Известие об Игоре меня глубоко потрясло. В письме еще невозможнее, чем на словах, выразить подлинные чувства. Но так как он знает, что я не так давно пережил нечто подобное, он, наверное, поймет, что я испытываю.
Все то, что Вы мне пишете о судьбе «Эстетики», по крайней мере о перспективе, меня очень радует. Я знаю, что определенно нужно будет преодолеть еще много препятствий, но надеюсь, что вещь все-таки состоится. Пока книга появилась только на немецком и на венгерском. В Испании вышла первая часть, и готовится итальянское издание. Что касается возможных сокращений, то я все предоставляю Вам. Я бы только хотел, чтобы тогда где-то указали, что были сделаны отдельные сокращения. С переводом у Вас определенно будут большие трудности, но надеюсь, что он все-таки удастся.
К сожалению, я могу следить за литературой у вас только по переводам. И последней значительной фигурой, с которой я познакомился, был Солженицын. При первой возможности я пошлю Вам том о русском реализме из моего полного собрания, в котором содержится моя работа о нем. Я был бы рад, если бы он смог прочитать эту работу. Пользуюсь этим случаем, чтобы сообщить Вам также, что в нашем официальном философском журнале (Magyar Filozofiai Szemle) появилась Ваша работа о кубизме и абстракции. Я буду изо всех сил стараться послать Вам экземпляр и этой работы. Работу в «Коммунисте»331 я прочитал с большим интересом. На поп-арте уже заканчивается всякая возможность серьезной эстетической полемики.
Я рад, что Вы получили юбилейный сборник. Конечно, такая вещь всегда своего рода рагу, наслаждаться которым следует с большой осторожностью. Разумеется, Вы совершенно правы в письме Бензелеру332, критикуя статью Месароша333. Я никогда не говорил, что я в тридцатых годах стоял один. Напротив, это было первое [в моей жизни] время, в которое работа и борьба возможны были в рамках коллектива. Я рад также и тому, что Вы начинаете с Бензелером переговоры об издании отдельных вещей. Было бы хорошо издать сборник Ваших исторических исследований (Вико etc[35].). Хотя отдельные работы и вышли в ГДР, это не должно стать препятствием для опубликования в Западной Германии. Круги читателей почти не соприкасаются.
Пожалуйста, передавайте мой самый сердечный привет Лиде, Елене, Игорю, и Вам сердечнейший привет.
<от руки> Ваш
Юри
Мих. Лифшиц – Д. Лукачу
13 марта 1967 г.
< по-русски, машинопись >
Дорогой Юри!
Я очень долго Вам не писал. Сначала мне довелось быть в отпуске, в Болгарии, где я неплохо отдохнул. В надежде на лучшие времена я вернулся домой, но мечта о спокойной работе не осуществилась, как обычно. Во-первых, у меня заболела Лида; она умудрилась сломать себе ногу, да так тяжко, что бедняжке пришлось долго лежать в больнице, ей делали операцию, и сейчас еще она в гипсе, а впереди еще много всяких неприятностей. Во-вторых, вокруг меня разразилась очередная буря, я подвергся атаке местных модернистов, каковые состоят из старых сикофантов и новых кретинов334, но в ходе дискуссии постепенно вырисовываются те же линии, что и в тридцатых годах. Если я разыщу номер газеты, то пошлю Вам specimen[36].
Одновременно с этим письмом посылаю также номер журнала «Вопросы философии», в котором содержится вполне объективный и лестный отзыв о Ваших трудах в тридцатых годах335. Это важно, поскольку Эльсберги, Дымшицы336 и К° продолжают воду мутить. Появление в журнале одной из глав Вашей «Эстетики» задержалось вследствие болезни переводчицы. Я выбрал для начала раздел о ритме, но затем можно будет пойти дальше. При выборе я руководствовался тем, что в этом разделе речь идет о применении теории отражения к абстрактным формам и задевается также вопрос об абстрактном искусстве. Но с того времени, как я сделал этот выбор, вкусы у нас настолько изменились, что не знаю – не взять ли что-нибудь более общее, далекое от проблемы модернизма. Издательство «Искусство» будет издавать книгу с некоторыми, сравнительно небольшими, сокращениями