можность их превращения в готовый продукт уменьшается с каждым днем.
Все это, в общем, вздор. Надежду на более систематическое изложение моих бесед с самим собой, за неимением того собеседника, который был у меня в тридцатых годах, я не теряю, хотя далеко не всегда, оглядываясь вокруг на масштабы мировых событий и далекий зигзаг, заложенный человеческой историей, имею тщеславную уверенность в том, что эти мысли для чего-нибудь нужны. Большее удовлетворение дает мне сердечный отклик читателя на статью в журнале363, хотя здесь играет роль не столько сложность мысли (она скорее требует упрощения), сколько сила слова.
Желаю здоровья и необходимой творческой энергии. Привет детям. Все наши кланяются.
Мих. Лифшиц.
Д. Лукач – Мих. Лифшицу
Будапешт, 6 января 1968 г.
Дорогой Миша!
После разочарования от того, что Вы не приехали, Ваше письмо от 18 декабря для меня – маленькое утешение. Я очень надеялся, что те разговоры, которые мы начали еще в Институте Маркса и Энгельса, мы сможем наконец продолжить. Но я надеюсь, что Вы в этом году наверстаете упущенное.
Известия о реакции наших друзей-философов на восстановление моего статуса меня очень позабавили. Это полностью соответствует моим впечатлениям тридцатилетней давности. Что касается содержательной стороны дела, то поездка, к сожалению, невозможна. В моем возрасте нужно сидеть за письменным столом и делать свою работу не прерываясь, если хочешь закончить хотя бы часть того, что наметил. Что касается возможной публикации, то я предложил бы, чтобы Вы предоставили им какую-либо часть из «Эстетики» в переводе. Через полгода я, может быть, [пришлю] что-нибудь и из «Онтологии»; но сейчас окончательного текста не существует.
То, что Вы пишете о моих планах, очень хорошо и ободряет. Но вещи продвигаются, однако намного медленнее, чем мне бы хотелось. Если все будет хорошо, то я смогу «Онтологию» закончить к лету. Я не имею, однако, права забывать, что мне на «Этику» тоже понадобится несколько лет. Останется ли тогда еще действительная энергия на автобиографию, сегодня знать нельзя. Пока работа идет, однако, довольно хорошо, но это не означает гарантии на будущее. Я пока что продержался лучше, чем Елена, но кто знает, как будет дальше. Во всяком случае, я тоже верю, что в такие переходные времена, как наши, автобиографии участвующих не лишены объективной значимости.
То, что с Вами и с Вашей работой все хорошо, меня очень радует. Надеюсь, о конкретных вопросах мы сможем в не слишком далеком будущем поговорить подробно и конкретно.
С сердечным приветом, также и Лиде
<от руки> Ваш
Дьюри
Мих. Лифшиц – Д. Лукачу
21 января 1968 г.[37]
< по-русски, машинопись >
Дорогой Юри!
Прежде всего я должен сообщить Вам печальную весть о смерти Елены364. Года четыре назад ее уже признали однажды безнадежной, но хороший уход и участие одного врача-гомеопата поставили ее на ноги. И вот теперь простого гриппа было достаточно, чтобы оборвать эту жизнь, державшуюся в слабом теле, умерла она спокойно, во сне – хоть это утешительно, я здесь осиротел, ибо за последние двадцать лет, особенно, мне приходилось делить с ней и радость, и горе.
С волнением читал те строки Вашего письма, из которых следует, что Вы ждали меня365. Что поделаешь – так сложились обстоятельства. Вы слишком хорошо знаете меня, чтобы понять мое отсутствие неправильно. Дело с публикацией Ваших произведений идет вперед, но, как все на свете, очень медленно366. Нельзя ли прислать книгу, изданную в Будапеште367? Переводить будут с немецкого, но присутствие этого издания может ускорить дело. Как только печатание Вашей статьи в «Вопросах философии» примет более конкретные формы, я Вам сообщу368.
Читали ли Вы статейку Игоря о Вас, напечатанную в «Литературной энциклопедии»369? Говорят, что она была перепечатана в Будапештской литературной газете370 в ноябре прошлого года.
Я уверен в том, что все Ваши планы будут осуществлены – и онтологию, и этику, и мемуары Вы успешно закончите266, но, пожалуй, стоит больше отдыхать, не преувеличивая свою, хорошо нам известную, работоспособность. Я беспокоюсь немного за триумфальную сторону дела. Это бывает опасно, но, зная Вас, думаю, что Вы сумеете оградить себя от лишнего и вредного.
Что касается моей малости, то я иногда с грустью думаю о тех временах, когда мне не приходилось отбиваться от всяких предложений и поручений – написать статью или выступить с докладом. Как отказаться, если, например, хотят издать твою старую работенку, которая уже тридцать лет с лишним не издавалась, или сборник статей? А на все это нужно время, все это, как правило, делается в сжатые сроки к юбилею или еще к какому-нибудь крайнему сроку. В результате нет ни здравия, ни внутреннего покоя, а скорее скорого все равно ничего не сделаешь.
Надеюсь, что в этом году нам удастся с Вами встретиться371. Узнаете ли Вы меня? Я здорово постарел. Главным моим бедствием по-прежнему является плохой сон. А Вы по-прежнему, как Гёте, – good sleeper[38]?
Об остальном поговорим в нашем старом духе, как во времена Института Маркса и Энгельса. Нужно, однако, признать, что я совершенно забыл немецкий язык – практики никакой нет, а чтение для разговора дает очень мало. Правда, за это время я лучше, кажется, усвоил русский, хотя и в прежние времена не был в этом отношении безграмотен. Вообще говоря, я лишен особой способности к языкам, а в детские годы не имел возможности усвоить их, как «в хороших семьях». Теперь вот приходится быть болван-болваном. Могу прочесть книгу и по-французски, и по-итальянски, и по-английски, а двух слов не свяжу в устной речи. При моем почтенном возрасте это даже стыдно, но сие от меня не зависит.
Большой привет от Лиды, Игоря и моих детей.
Ваш М. Лифшиц
Д. Лукач – Мих. Лифшицу
Будапешт, 6 февраля 1968 г.
Дорогой Миша!
С глубоким потрясением я узнал из Вашего письма о смерти Елены. Для такого старика, как я, всегда очень тяжело слышать, что старые друзья и товарищи по борьбе покидают мир. Остаешься все более одиноким, все больше исчезает людей, которые были свидетелями важного периода жизни.
Статью Игоря372 я прочитал на венгерском. Она довольно хорошая. Хочу Вас попросить сообщить мне его новый адрес, так как, насколько я слышал, он сменил квартиру, и я хотел бы иногда[39] ему писать.
Венгерское издание «Эстетики» я при первом удобном случае Вам пришлю.
Конечно, Вы правы, что с новой ситуацией373 связаны и многие сложные решения. До сих пор мне удавалось ситуацию, хотя ее часто трудно сбалансировать, держать в правильном равновесии. Надеюсь, что так пойдет и в будущем. К сожалению, вследствие этого очень увеличивается общение с разными людьми и во многих случаях с этим ничего нельзя поделать.
Надеюсь, что уже в этом году сможет осуществиться Ваш приезд в Будапешт374. Вы пишете, что Вы разучились говорить по-немецки; ну так у меня так же с русским. Так что технически будет, возможно, труднее, чем в свое время в Институте Маркса и Энгельса. Но мы все-таки как-нибудь справимся. Ибо самое главное ведь то, что чувство и разум в том же состоянии, что и во время первого периода наших встреч. Так что и я не верю в то, что Вы говорите о своем возрасте. Правда, плохо спать – штука злая, которую я, к счастью, знаю только понаслышке, потому что я пока еще сплю хорошо375.
Пожалуйста, постарайтесь сделать так, чтобы Ваша поездка в Будапешт все-таки состоялась; я знаю, что в таких случаях всегда много сложностей, но они в конце концов должны быть преодолимы.
С самым сердечным приветом Лиде и Игорю
<от руки> Ваш
Дьюри
Мих. Лифшиц – Д. Лукачу
1 ноября 1968 г.
< по-русски, машинопись >
Дорогой Юри!
Я обещал писать по-немецки, но так как очень тороплюсь и письмо это чисто деловое – придется Вам потрудиться, разбирая русский текст.
В издании «Эстетики» достигнуто согласие на счет того, чтобы подготовить к печати два тома по тридцать листов, итого в общей сложности – 6О306. Это несколько меняет дело, и Вашим ученикам нужно будет сделать меньше сокращений. Прошу Вас предупредить их об этом. С нетерпением жду сокращенный экземпляр для перевода376.
Мы с Лидой здоровы, шлем Вам тысячу приветов, вспоминаем с теплым чувством. Под Вашим влиянием настраиваю себя на чисто научный лад. Поздравляю с приближающимся пятидесятилетием со дня основания Венгерской Коммунистической партии377 и с нашей Октябрьской годовщиной.
Желаю здоровья и прошу проследить за горлом.
Большой привет Ферри107, его жене и милому Андрашу. Кланяюсь также семейству Фехер378.
Ваш Мих. Лифшиц.
Д. Лукач – Мих. Лифшицу
Будапешт, 25 ноября 1968 г.
Дорогой Миша!
Спасибо за Ваше письмо. Экземпляр «Маркс и Энгельс об эстетике»[40] получил и вместе с экземпляром сокращенной «Эстетики» очень скоро отошлю в «Luchterhand»379.
Сокращение «Эстетики» по существу закончено. Как только у меня будет экземпляр, пошлю его в издательство с пометой, что Вы имеете полное право вносить в текст изменения, которые сочтете необходимыми, как в позитивном, так и в негативном смысле. Нам пришлось сокращать целые главы, чтобы добиться действительного сокращения. Вам теперь нужно проверить, что годится для русского издания.
Я все еще часто вспоминаю то, как мы были вместе. Передайте сердечный привет от меня и Лиде.
Ваш