До скорого свиданья. Ваши Карташевы
[На полях:] Пожалуй, и чемоданы «домой» пригодятся скоро…
6. IV. 42.
Воистину воскресе! Христос воскресе, милые Павла Полиевктовна и Антон Владимирович,
Доброго Вам здоровья! Поговел, походил в Церковь, послушал (на rue Daru) прекрасное пение. Встретил Святой День благостно, незабытый. Была даже пасха, старорежимная, и куличи. А всё – добрые люди – читатели. Принесли и цветы из магазина, – голландского заказа, чудесные гиацинты. И яиц пасхальных подарили, и сахару. Ничего сам не хотел заготовлять, а помыслил: Олечка все пришлет, если надо. Так и вышло.
На душе не празднично. Мучает наш «вопрос». Уповаю. Ох, как томительно на чужбине! Пытаюсь уйти в творчество, – и это трудно, эти проклятые алерты!
Спасибо за то, что вспомнили одинокого. Все собираюсь повидать Вас. Завтра еду в Ste. Geneviève. Ваш сердечно Ив. Шмелев.
10. VI. 42.
Ах, милые, затеял кашу с «вечером», – да, кажется, подавлюсь. К концу путины вижу: не приобрел я себе ни «сокровищ», ни сильных мира сего. Вот, вижу: нет у меня никого (!), кто бы мог щедрой рукой взять хотя бы один билет на чтение. Ну, мои слабые (в смысле «сокровищ»-то!) друзья кое-что тщатся делать, стараются всунуть билет-другой, да боюсь: ну-ка придется читать перед полу-пустым залом, да еще и «токийским»! Зато уповаю: может быть, «на небеси» возместится? Правда, когда-то и Прага, и Рига ломились от слушателей: но там организации были. А ныне, здесь, – при полном анабиозе родного слова, – как соберутся русские слушатели русского писателя?! Это меня подавляет.
Приезжайте на мой гулкий (от пустоты!) «вечер», – шлю Вам «на эстраду», но Вы, конечно, сможете сесть в один из 1-х рядов, т.к. там поместится лишь M-me Пустышкина. А.Н. Меркулов (староста собора) очень советует пригласить митрополита! – даже обоих360!! Последую сему. Может быть, рядом посидят, друг на друга поглядят… – Одного не могу: нельзя обидеть слушателей двух «приходов».
Посылаю Вам «летучки». Может быть, оповестят они кого-нибудь из прихожан Подворья, может быть, кто и пойдет, или купит билет. Если – на что никак не уповаю! – вдруг Вам придет на мысль некто, кто мог бы взять билет… – черкните: я пошлю заказным письмом. Цены такие: входной (стоят, но, конечно, сядут, ибо моя каша тоже сядет!) – 15 фр. 12 и 13 ряды – 20. 11 – 30. 10 – 35. 7–9 ряды – 50. Ну – более дорогие… куда уж… где уж… Ни-кого у меня из богачей… друзей-то! Не искал, правда… да и доволен, правда… Есть один-единственный друг, о-чень сильный… очень многим-многим богатый… – это – родная правда, Божья Правда… – но она здесь ни при чем… она – в моих писаньях, поскольку было сил познавать Ее!..
Так вот, милые… – приезжайте! 22-го – День Святой Памяти Оли. Я предполагаю поехать 20-го в субботу – «благословиться». 22-го – же, после чтения, я буду очень разбит, как всегда после чтения.
Ответьте: думаете ли поехать 20-го в субботу… или – 23, во вторник? Целую, милые. Ваш Ив. Шмелев.
24 (11). VII. 1942 г. Ольгин день и день моего рождения в 1875 г.
Дорогой Иван Сергеевич!
Сегодня день памяти дорогой Ольги Александровны. Были ли на кладбище? Здесь сегодня сияющий редкий день на фоне серой дождливой Нормандии. Сегодня я дочитал записки «Ани Танеевой»361. Захватывающая, святая книжка о святом. О Святой Руси, о святой душе русского народа, воплотившейся в семейно-святой, может быть, детски-слепой, но наивно-праведной, нравственно (а потому и эстетически) прекрасной, в высшей степени благородной и чистой семье русского царя. Это куда повыше и европейской noblesse* и Adel**, и «джентльментства». Настолько же выше, насколько наше восточно-первобытное, апостольски-древнеотеческое Православие подлинее, «галилейнее», евангеличнее, чем гордое, земное, полуязыческое христианство Запада, и латинское, и протестантское.
А какой великий портрет царицы Александры362! Недаром новгородская старица пред смертью в 1916 г. сказала: «Вот идет мученица царица Александра!» Какое чудесное перевоплощение немки-лютеранки в нацию, веру, в дух своей семьи. Какой богатырский материнский талант. Это мощное материнство открыло ей среди развратного, корыстного, бездушного, лукавого аристократического окружения в Ане Танеевой «истинного израильтянина, в нем же льсти несть»363. Педагогическое чутье царицы верно узнало, что это чистое дитя дворянских гнезд, эта «Лиза Калитина»364, всосанная, вобранная, усвоенная в царскую семью, будет лучшей чародейкой обрусения и духовной няней и для самой Александры Федоровны, возжелавшей обрусеть до конца, а главное, для всех детей, в которых, как в губку влага, из Ани автоматически, ежедневно впивалась вся духовная несравненная красота лучших, русских, православных черт нашего барства. Педагогически это прямо гениально. И не знаешь, чем больше любоваться: высотой ли духовного вкуса царицы, пожелавшей смотреться в чистое зеркало Аниной души, или святостью этого зеркала, как бы смиренно-безличного, пассивного, а на самом деле сотворившего вместе с царицей это редкостное созвездие «святого семейства», охристианившего, оправославившего, обрусившего всех до единого детей, да и просветившего и закрепившего в чистоте и самого царя. Его временная «влюбленность» в Аню есть только плотской симптом его духовной зачарованности ее праведностью, его подсознательного «послушания» ей, как живой святой Руси…
А какая у них «авраамова» вера в русского человека, в русский народ, в Россию вопреки приводящей в отчаяние адской харе большевизма!
Какие бесчисленные и бездонные страдания!.. Что-то житийное, гефсиманское, голгофское.
Как на страстной мы читаем эти простые, но потрясающие 12 евангелий365, так для протирания своих помутневших глаз на богомерзкую русскую революцию (да и на всякую!..) мы можем читать эти «страсти»…
Чудесное спасение от большевицких лап А. Танеевой явно было нужно, чтобы появилась эта книга и эти немногие подлинные письма царицы, тайной (по евангелию) праведницы. Тысячи ее писем сожжены!.. Искаженное революционной пошлостью и подлостью лицо ее рисковало затмиться для Истории. Теперь оно солнечно блистает и усугубляется в своей подлинности ее двойником, ее мученическим зеркалом, записками Ани.
Они так были чисты и благородны, что никак не могли поверить, что Гришка366 и хитрец, и развратник, и хлыст. Они были из тех, с кого списан недосягаемый девиз: «Honny soit qui mal y pense»367. Они видели в нем только высокое, то́, что в нем и действительно было: его русско-мужицкую талантливость, его религиозно-магнетическую одаренность и его развитую монастырской мудростью прозорливость. Остальное их не касалось, как не касаются нас личные грехи батюшки, преподающего нам Святые Тайны.
Когда история доведет до канонизации, то не будут ли эти документы главными? Других я, по крайней мере, не знаю. Другие писаны царедворческой прозой, мертво. А это светящееся самосвидетельство.
И как уничиженно, убого, макулатурно, мученически напечатана книжка.
В будущем ее переиздадут на лучшей пергаменной бумаге, с золотыми и цветными заставками, как Фому Кемпийского368, и будут читать как жития, как Пролог369…
С нами Бог, разумейте языцы!.. Поджидаю сюда Павлу Полиевктовну. Заставлю ее прочитать. А Вас и владельцев книги благодарю за назидание и духовное обогащение.
Сегодня здесь ликующий день, думаю – лучший день лета.
Житьем моим тут не́чем хвалиться, кроме одиночества, тишины и молчания. Сердечно Ваш А. Карташев
[Надпись Шмелева на конверте:] 1.VI.48. 6 лет пропадало это письмо. В сентябре 42 года было отдано Владимиру Федоровичу Малинину, который внезапно умер.
1. VIII. 42.
Дорогой Антон Владимирович, Ваше письмо от Ольгина дня, – спасибо! – чудесно! Вы нашли, как истинно выразить всегда недающуюся сущность святого нашего, и выразили блестяще! Самое трудное и столь непостижимое для чужих (большинство нашей интеллигентщины – чужое!) Вы дали осязаемо. Это письмо останется в истории русской беды, в русской Мысли, – для созидания полноты Души Русской. Это и приговор, и – прославление. Я читаю – всем. Я восхищен. Но это неисчерпаемо. Открытка моя только экстренность, не по существу. Хозяин книги срочно просит – прислать ее. Духовный глава караимов – гахам Сергей Маркович Шапшал370скоро должен быть в Берлине, может быть, официально. Надо срочно перевести на немецкий язык места о нем из книги Ани (святой Ани!)371. Нужно. Пожалуйста, пошлите мне книгу заказной тотчас же, надо, чтобы перевод был к 12–15 августа там. Обнимаю братски. Целую руку кумушки. Мое здоровье будто лучше. 3 дня был в усадьбе читательницы, в роскоши, – в замке. Царство ватрушек, тортов, пирожков, бисквитов, – объелся и заболел, – что-то головокружительное. Купался в сливках! Оттуда – на машине (120 километров, – в час!) по протекции Свиного Зада