Она видела как смягчалось лицо Сомсхея, пока она говорила, видела как изумленно расширились глаза Солка, и как он опустил взгляд, чтобы никто не увидел его удивления.
Караванщик снова погладил свою бороду, отхлебнул чай и поданной ему пиалы и степенно произнес.
— Боги милостивы к людям, если они искренне просят и готовы чем-то жертвовать, твоя история удивительна и достойна внимания, но почему твой муж сам не рассказал её.
— Вы бы не стали меня слушать, уважаемый, посчитав недостойным разговаривать с рабом, к тому же мне сложно было бы рассказать эту историю лучше, чем это сделала моя жена, — ответил Солк.
Сомсхей кивнул, принимая ответ, дальше переговоры велись между мужчинами, а Камилла с Ипполитой вышли в сад.
— Почему ты не сказала об этом обычае? — спросила девушка.
Ипполита не стала прятать взгляд и спокойно ответила.
— Еще несколько лет назад этот обычай здесь не соблюдался так строго. Тез- Арман видел, что вы не здешние и не удивился отсутствию бороды у Солка. Кто же знал, что Сомсхей станет требовать этого от вас.
Камилла недоверчиво смотрела на неё, и женщина продолжила.
— Поверь, девочка, я не желаю тебе зла, и не стала бы сознательно вредить, хотя бы из чувства благодарности тебе. Я не оправдываюсь, можешь мне не верить, уйти из дома Тез- Армана и самостоятельно искать с кем добраться домой. Это твое дело.
Девушка все еще не решалась поверить ей, нельзя жить не доверяя никому. Ипполита поняла её колебания и достав небольшой нож из складок одежды, провела кончиком лезвия по своей ладони и сказала.
— Клянусь кровью и жизнью, что не замышляла зла ни против тебя ни против твоего раба, все, что произошло сегодня всего лишь случайность, не зависящая от меня.
Капли крови капали из пореза на землю и она спокойно принимала её, не отвергая жертвы. Камилла в каком-то порыве души выхватила нож из пальцев женщины и провела им по своей ладони.
— Клянусь кровью и жизнью любить и помнить тебя как старшую сестру, которой у меня никогда не было и которою всегда хотела бы иметь.
После этих слов она сжала ладонь Ипполиты своей рукой, кровь их смешалась и засветилась на миг, окутывая сияньем обеих, когда они разомкнули руки, на ладонях уже не было никаких порезов. Боги услышали и приняли их клятву.
Глава 9
Наконец, настал день отправления каравана. Все вещи давно были сложены в дорожные мешки и сумки. Девушка оделась в специально купленные для путешествия длинную синюю рубаху с разрезами по бокам, синие женские шальвары и покрыла голову синей же повязкой, открывающей только глаза. Разглядеть под такой одеждой молодую девушку было невозможно. Солк помог ей забраться на верблюда, на другого он сел сам, погонщики выкрикивали команды для животных, те послушно становились один за другим. C караваном отправлялось также несколько горожан, мужчины и женщины принесли приготовленные заранее вещи и деньги. Их пришли проводить многочисленные родственники, кто-то из женщин начал голосить, оплакивая разлуку. Дорога предстояла не легкая, в пути могли встретиться разбойники, или налететь песчаная буря и погубить всех. Поэтому некоторые прощались так, будто расставались навсегда. Из караванщиков никто не суетился без надобности, все знали свое место и свои обязанности. Солк и Камилла тепло распрощались с Ипполитой и Тез-Арманом. Еще не много и караван тронулся в путь.
Когда последний верблюд скрылся из вида Тез — Арман повернулся к своей спутнице и пристально посмотрел на неё, женщина смутилась под его взглядом.
— Долго ты думаешь беременность свою прятать? На острове твоем разве хорошо ребенку будет? Команда твоя, на тебя глядя, про дисциплину забудет, сильно ты их удержишь? — поинтересовался он.
Ипполита вздрогнула и невольно положила руку на свой еще плоский живот.
— Команду я распустила, пусть живут как хотят. Добычу поделила на всех. Никого не обидела. Обо мне Зулейка рассказала? — она повернулась к Тез-Арману.
— Я и сам имею голову на плечах и глаза, которые все видят, — ответил с обидой мужчина, — Это тот красивый мальчик? — кивнул в след каравану.
Ипполита молча кивнула в ответ.
— Ты ему не сказала?
— Нет, да и не зачем это ему, у него своя дорога. А это, — она снова коснулась живота, — будет только моим счастьем. Она светло улыбнулась своим мыслям.
— Поможешь продать корабль? — после недолгого молчания, спросила женщина.
— О чем спрашиваешь, душа моя? Конечно помогу, и дом твой починим, жить будешь как королева. Малыш твой королем будет…
— Нет, дорогой, я не смогу в твоем доме жить. Не нужно, чтобы ты чужого ребенка своим сыном или дочерью объявлял, не честно это. Ты же знаешь, я не буду твоей женой, — возразила она.
— А и не надо, женой, не надо. Что мне жен мало? Ты мне Милайю будешь напоминать, каждый день, я на тебе смотреть буду и буду счастлив. Ты мне мою любовь напоминаешь. А ребенок, пусть будет, ему с другими детьми веселее будет. Да и ты не одна. От женихов отбиваться не надо, — горячо, на одном дыхании, высказал Тез-Арман.
Ипполита благодарно улыбнулась, взяла его под руку и они пошли вместе.
Караван третий день шел по горячим пескам. Кто сказал, что песок желтый? Нет, он утром серый, днем ослепительно белый с голубизной, а на закате охряно — красный. Верблюд мерно шагает, и седоки раскачиваются в такт шагам животных, у каждого на поясе небольшая фляжка с водой. Твоя дневная норма, хочешь выпей сразу, но тогда мучайся до самого вечера, никто не даст тебе свою фляжку, в пути все равны, нет разницы мужчина, женщина или ребенок. Утром вода прохладная, остывшая за ночь, к полудню она горячая как и все вокруг, маленький глоток не утоляет жажду, немного смывает пыль и песок с зубов, непонятно как туда попавший. Делаешь глоток, он впитывается языком, горлом и не доходит до желудка. Чтобы сделать еще один считаешь шаги верблюда, через тысячу шагов можно сделать еще глоток, и не раньше.
Камилла задыхалась под своим покрывалом, но в такой жаре эта одежда являлась и наказанием и спасением одновременно. От жары спрятаться было невозможно, но палящие лучи не обжигали её нежную кожу, не оставляли болезненных ожогов.
Сомсхей обещал, что к концу третьего дня караван прибудет в город Солимию и самая трудная часть пути окажется позади. В Солимии можно будет попасть в бани и вымыть тело от пота, снова почувствовать себя человеком. Там караван простоит два дня, животные и люди отдохнут, и после снова отправятся в путь. Солнце перевалило за полдень, а обещанного города все так и не было видно. Девушка начала опасаться, что Сомсхей попросту потерял дорогу, что на её взгляд, было совсем не мудрено, во все стороны, до самого горизонта раскинулась желто серая равнина с изменчивыми песчаными барханами.
Неожиданно за их спинами небо стало быстро темнеть и в душном безветрии, налетели пока еще редкие порывы горячего дыхания пустыни. Караванщики заволновались, остановили животных и принялись укладывать их на песок, верблюды рассерженно кричали, не желая ложиться на раскаленную поверхность. Один из погонщиков подошел к Солку с Камиллой, показал на быстро темнеющее небо и сказал:
— Самум, нужно лечь, — он указал на место, под боком верблюда, — и укройтесь этим, — он протянул большой кусок плотной ткани, — закройте лица, и не выглядывайте, иначе ветер и песок выжгут глаза.
Парень с девушкой быстро и точно выполнили сказанное. Они слышали как кричат караванщики, успокаивая животных и укутывая им морды тканью, слышали как приближается завывая ветер. Вот на несколько минут все стихло.
— Может бури не будет? — с надеждой прошептала Камилла, и будто в ответ на её слова, ветер бросил на них первые тучи песка. Воздух похолодал будто не было изнуряющей жары. Буря завыла, застонала песком и ветром.
— Солк, мне страшно, — девушка прижалась к парню и обняла его, — вдруг нас занесет песком и мы никогда не выберемся отсюда.
— Выберемся, не можем не выбраться, — он прижал девушку к себе и осторожно поцеловал её волосы.
Камилла подняла к нему лицо и поцеловала его в ответ. Потом спряталась на его груди и дальше лежала тихо, как мышка, боясь вспугнуть робкое чувство счастья.
Буря сверху выла на все голоса и несла песок, постепенно засыпая им караван, под песком было тихо, душно и хотелось спать. Утих и перестал порываться встать верблюд, возле которого они укрылись от стихии, Камилла тоже заснула. Солк боролся со сном изо всех сил. Он был уверен, что заснуть под бурей сейчас это равносильно смерти. Казалось прошла целая вечность, как стихия настигла их, но вот сквозь толстый слой песка послышались голоса караванщиков, значит, наверху все закончилось.
Парень осторожно разбудил свою хозяйку, и они вдвоем принялись выбираться наружу. Выбравшись из песчаного плена они увидели, что стоит раннее утро, непогода бушевавшая остаток дня и всю ночь раздула один из барханов, под ним виднелись абсолютно целые стены неведомого дворца из розового мрамора. К нему вела дорога выложенная серыми гранитными плитами, оказалось, караван сама не зная, остановился как раз на этой дороге.
Люди, как зачарованные пошли к таинственным стенам. Стоило им только шагнуть в ворота, как они будто перенеслись в другой мир, вокруг росли большие деревья, дававшие густую тень, вдоль дороги росли кусты разноцветных гортензий и пышных роз. Камилла видела деревья но чувствовала их, так как чувствует живые растения маг земли. Это её удивило, но почему-то показалось каким-то незначительным, не важным.
Всюду порхали птицы и бабочки. Навстречу путникам спешили девушки в тонких полупрозрачных одеждах. Они увлекли мужчин за собой, обещая еду и отдых.
Камилла не заметила как увели Солка, девушка, что вела её по длинным коридорам и красиво убранным комнатам, не умолкала ни на минуту, восхищаясь её лицом и волосами. Она привела её в просторную комнату с небольшим бассейном посередине и помогла раздеться.
Камилла с удовольствием вошла в теплую воду и застонала от удовольствия. Как же она устала за время пути, как же хочется отдохнуть и смыть с себя дорожную пыль и пот. Пришли еще несколько девушек и принялись мыть и растирать её тело. Одна из банщиц оглядела Камиллу недовольно пощелкала языком и сбегала за небольшим горшочком, она достала из него немного белой глины и растерла по телу девушки, глина превратилась в густую ароматную пену, когда её смыли, то все волосы, что росли у неё под руками и на лобке опали кожа стала гладкой как у младенца. Потом девушку положили на мраморный стол, пришла массажистка, под её руками Камилла полностью расслабилась. Постепенно движения стали другими, её уже не массировали, нежные р