вежей воды и принесла это в свой шатер.
Адель уже вымылась и оделась и теперь тихо сидела, глядя на песок под ногами, на камне, к которому её приковали.
— На, возьми, — Камилла протянула ей еду.
Та молча взяла и принялась жадно есть.
— Тебя, что, не кормили?
— Меня? Нет. — пожала плечами пленница, — Вернее, мне не доставалось.
— Так ты все эти дни голодала? — удивилась девушка.
— А чему ты удивляешься? Меня посадили в одну клетку с тремя здоровыми мужиками, им делать нечего, и они целыми днями хотят жрать и трахаться. Если со жратвой печально, то со втором у них был полный порядок, — с ледяным спокойствием ответила Адель, и зевнула. После еды глаза её засоловели и пленница откровенно клевала носом.
— Если хозяйка не будет против, то я бы заснула, или меня опять в клетку?
Камилла молча дала ей свое одеяло.
— Какая честь однако, даже одеяла не жалко, — не удержалась Адель, она быстро расстелила его и уже через минуту крепко спала.
На следующий день Камилла настояла чтобы Адель ехала на одном из верблюдов, Солк и остальные мужчины недовольно ворчали, но подчинились. Всю дорогу до Солимии пленница угрюмо молчала, о чем она думала никто не знал.
За то время, что их не было город начал изменяться, сухая пыль покрылась молодой травой, растения выглядели пышнее и зеленее прежнего. Дожди смыли с домов песок и они стали выглядеть ярче, но вода также поразмывала глину, из которой эти дома были сделаны, и их приходилось переделывать.
В городе, они сразу направились ко дворцу наместника, охранники узнали солдат и позвали начальника стражи. Тот провел их во дворец, пленников сразу увели. Наместника пришлось подождать. Он пришел только после полудня.
— Вижу, я не ошибся, вы именно те, кто был нужен, — вместо приветствия произнес он, — Вашими усилиями наша империя обретет новую жизнь. Думаю, предлагать вам за это плату, было бы не совсем правильно. Вы можете просить, что пожелаете.
— Помогите нам вернуться домой, — высказал за двоих Солк.
— Это не все, что вы бы хотели?
— Да, что будет с теми разбойниками, что мы пленили?
— Их отправят в каменоломни, городу и империи понадобится много камня для новых крепостей и городов, — Урсала встал и подошел к распахнутому окну, выходившему в сад, — вам нужны эти пленники?
— Нам нужна девушка, — ответила Камилла, — и прилюдно кастрировать одного из разбойников.
— Я не буду спрашивать, зачем вам она, хотя женщины очень нужны империи.
— Мы просим клеймить её на площади как рабыню, — твердо сказал Солк.
— Это ваше право, — вздохнул Урсала, — все это будет завтра, а пока отдыхайте. Вас проводят.
Камиллу и Солка проводили на знакомый им постоялый двор, прежние комнаты были готовы к их появлению, все вещи были на месте, к ним добавился внушительный кошель с золотыми монетами.
— Ты пойдешь завтра на площадь? — спросила девушка, как только они остались одни.
— Я хотел задать тебе этот же вопрос.
— Я хочу это видеть. Хочу знать, что он больше ни с кем не поступит, как со мной.
Солк обнял и прижал её к себе и Камилла не отстранилась, как это было последние дни.
На следующий день, на площади состоялся суд, привели разбойников. Собравшиеся люди уже знали, кто это такие и встретили их появление громкими криками и оскорблениями, кто-то бросил камень, попав в плечо одному из них. От уверенных в себе, довольных жизнью мужчин остались их жалкие тени, они шли ссутулившись и опустив головы, со стороны даже могло показаться, что они раскаиваются.
Глашатай зачитал длинный список их преступлений и объявил всем волю наместника. Двое разбойников вдохнули с облегчением, третьего подвели к палачу. Насильника подвели двум столбам, вкопанным заранее, и привязали за руки и за ноги, распяв между ними. С него сдернули штаны, палач взял острый нож, и одним движением оскопил его. Раздался мучительный крик, палач следом взял из стоящей радом жаровни, раскаленное железо и прижег рану. Крик оборвался, мужчина потерял сознание от боли, солдаты споро отвязали его и отнесли в сторону.
К палачу подвели Адель, она была бледна, но шла сама, глаза ее были сухими, губы плотно сжаты, солдат сдернул платье, обнажив плечи. Мужчина взял из жаровни раскаленное клеймо и плотно прижал к лопатке девушки, она не сдержалась и закричала, выгнулась от боли, стараясь отодвинуться от горячего железа. Палач бросил потемневшее клеймо в жаровню, пленницу отпустили, она со всхлипом упала на колени. Девушка тяжело дышала, на лбу выступил пот, но она подняла голову и посмотрела прям в глаза Солку, находящемуся тут же неподалеку.
— Ты доволен, раб? — с болью в голосе спросила она.
Адель с трудом поднялась на ноги и осторожно поправила платье, закрыв плечи.
— Что ты придумаешь, чтобы еще сильнее унизить меня? Говори, народу нужно зрелищ, — она здоровой рукой обвела притихших на площади людей.
— Уведите её, — скомандовал глашатай, и пленницу увели прочь, она старалась идти прямо, высоко держа голову. Но за пределами площади силы оставили её и она упала без сил. Один из солдат, идущих рядом, успел подхватить её и почти понес прочь.
Камилла ушла с площади вслед за Аделью.
— Не ходи за мной, — остановила она Солка, — я приду позже.
Её не было довольно долго, парень не знал куда себя деть. Он долго мечтал унизить, уничтожить Адель, отомстить за то, что она делала с ним. Но там, на площади, он понял, что мстит сам себе. Палач раскаленным железом вытащил наружу его воспоминания, и там его хозяйка была, все-таки не самой большой болью. Обозлившись на мир, он не видел, что жизнь поступила с ней не менее жестоко, чем с ним. К возвращению Камиллы Солк измучил себя не хуже палача. Только взглянув на него, девушка все поняла.
— Не надо себя так терзать, что сделано, того уже не вернешь. Я уговорила наместника прислать мага — целителя к Адели. Рассказала им все, что о ней знаю, а потом, мы с целителем пошли к ней, — Камилла невесело улыбнулась, — Твоя головная боль сейчас спит, ложись и ты. Завтра, если захочешь, я могу привести её сюда. Урсала сказал, что нам решать, что с ней делать, если попросим, то он продержит её в тюрьме до самого нашего отъезда, я просила отпустить её к нам, если она согласится.
Солк обнял девушку.
— Что бы я без тебя делал, — он вздохнул, — я только сейчас понял, как был зол на всех. Я же видел, что ей пришлось не сладко у работорговцев.
Парень отстранился от Камиллы, обнял её лицо ладонями и спросил:
— Ну что? Идем спать?
Девушка согласно кивнула. В этот вечер они оба поняли, что призраки прошлого насовсем покинули их.
Спустя несколько месяцев, небольшая группа путешественников пересекла границу Румерии и Империи Тамарис. Удобная дорожная карета не была богато украшена, но ценная древесина добротная отделка позволяли предположить, что путешествующие далеко не бедствуют. Мускулистый кучер и двое охранников, если не полностью отбивали желание поживиться чужим добром, то внушали опасение, что это не такая легкая добыча, как хотелось бы. Поэтому от границы до столицы, славного города Лерпа путешественники добрались без приключений.
Солк с любопытством смотрел на городские улицы, он очень давно не видел их просто так, как свободный человек. Город сильно изменился с тех пор, когда он еще мог свободно ходить куда ему вздумается. Карета остановилась перед оградой вокруг богатого дома, расположенного неподалеку от Дворцовой площади. Из кареты вышла невысокая светловолосая девушка, в дорожном платье и медленно направилась к воротам. Солк вышел следом и помог выйти Камилле, на улице уже была осень, прохладный ветерок заставлял зябко ежиться после теплой кареты.
Адель не смело взялась за медный дверной молоток и стукнула им несколько раз. К воротам подошел старый слуга.
— Господин Зебул никого не принима…
Он поднял глаза на посетительницу и замолчал на полуслове.
— Госпожа, вы вернулись, — он суетливо отпер калитку и впустил девушку, — пойдемте, ваш отец давно не выходит из дома, с тех самых пор, как пришли вести, что корабль затонул.
Он почтительно повел Адель к дому в глубине двора, она обернулась и махнула рукой, стоящим у ворот Солку и Камилле, ей махнули в ответ.
— Я найду вас, позже, — крикнула им девушка и нетерпеливо побежала к двери.
— Теперь куда? — спросил Солк.
— У меня здесь есть родительский дом, правда он пустовал после их смерти, но своя крыша над головой это очень даже не плохо.
Молодые люди вернулись в карету, а кучер повез их дальше. Поплутав по узким улочкам, Камилла нашла свой дом. Ключ, хранившийся в приюте, она взяла заранее, замок легко открылся, и они вошли внутрь. Жилище встретило их холодом и запустением, пустые комнаты, стены со следами висевших здесь когда-то картин.
— Я сейчас понимаю, что думала Наунет, когда явилась в свой храм, — задумчиво произнесла Камилла.
Солк ободряюще улыбнулся ей.
— Крыша над головой это уже не мало, а остальное купим, ну или украдем, если совсем трудно будет.
Девушка улыбнулась в ответ.
Позже, когда кони уже стояли в конюшне, люди, приехавшие с ними отдыхали в выделенных им комнатах, Солк и Камилла разожгли камин и расположились на полу перед ним.
— Знаешь, дом это хорошо и я рада, что вернулась, — начала разговор девушка, — но я не хочу провести всю жизнь здесь. После всех наших приключений, спокойная жизнь это слишком скучно.
Парень иронично поднял бровь и ответил.
— Госпожа уже скучает? И куда она намерена отправиться?
Девушка шутливо потрепала волосы Солка.
— Пока никуда, давай немного поживем спокойно, хотя бы до весны, а там видно будет.
— Ты будешь учиться, — сказал парень пристально глядя в огонь, — а что буду делать я?
— Не все сразу, — ответила Камилла, — найдется и для тебя дело, почему бы и нет. Но об этом мы будем думать завтра.
На следующий день Лерп облетела весть, что дочь королевского казначея Зебула Карага, Адель, вернулась домой. Казначей устроил большой праздник с угощением и фейеверками, город гулял неделю. Стоило только утихнуть празднику и погаснуть салютам, другая новость всколыхнула горожан. Был задержан скромный житель Лерпа, горожанин Хота, оказавшийся тайным начальником над городскими ворами и нищими, причастный к незаконной торговле людьми. Доказательства были настолько вескими, что суд не счел возможным выпустить его под залог большой суммы денег, собранной его семьей.