— Вы найдете разрешение проблемы — я в этом уверена!
Его напряженное лицо расслабилось, он улыбнулся в ответ, но с усилием. Фанни с Сереной вышли из комнаты, он прикрыл за ними дверь и повернулся к Ротерхэму.
Глава XIV
Ротерхэм снова сел и наполнил стаканы себе и майору. Гектор вернулся к своему стулу, но остановился, уцепившись руками за спинку, и резко сказал:
— Ее необходимо убедить в этом!
— Не знаю, насколько силен ваш дар убеждения, — ответил Ротерхэм, — но сомневаюсь, что вам удастся сделать это.
— Если бы она знала, что вы договорились со мной…
— Это наверняка лишь укрепило бы ее в своем мнении. Более того, я не согласен с вами и не понимаю, почему Серена должна быть лишена того, чем по праву может наслаждаться. — Ротерхэм поднял свой бокал и откинулся на спинку стула, вытянув одну ногу перед собой, а руку засунув в карман бриджей. Он смотрел на майора несколько насмешливо.
— Серена, мой дорогой сэр, дочь исключительно богатого человека и прожила всю свою жизнь до смерти Спенборо в роскоши. Я не вижу причин, почему она должна провести оставшуюся ее часть в лишениях. Я сомневаюсь, что ей понравится это. Хотя это, конечно, и не мое дело. Убеждайте ее любыми способами, если хотите, и верьте в то, что сможете содержать ее, когда добьетесь своего.
Наступило долгое молчание. Майор тяжело опустился на стул и некоторое время молча сидел, уставившись на бокал с вином, который он, не переставая, крутил в руках. Наконец сделал глубокий вдох и решительно поднял голову.
— Лорд Ротерхэм, когда я делал предложение Серене, то не знал, что ее состояние такое огромное, иначе расценил бы свое предложение как наглость. Я удивлен, что вы ведете себя так… я бы сказал… снисходительно. Я прекрасно представляю, в каком свете я предстану перед теми, кто не знаком с обстоятельствами дела. В свою защиту могу сказать, что я влюбился в нее… с первого взгляда. Серена тоже ответила мне взаимностью. Она еще много лет назад вышла бы за меня замуж, но мое положение было недостаточно прочным. Я был просто никто, младший сын. Мы разлучились! Я не надеялся увидеть ее вновь, но забыть уже не мог. Для меня она была недостижимой мечтой, прекрасной богиней! — Киркби помолчал, и с некоторым трудом продолжил: — Но, кажется, я не должен объяснять это вам. Я знаю… Серена рассказывала мне…
— Если Серена рассказывала вам, что я когда-либо называл ее богиней, она либо обманывалась, либо намеренно обманывала вас, — перебил Ротерхэм.
— Она не… Я только думал…
— Тогда больше так не думайте. Я понимаю, что когда вы унаследовали ваше нынешнее состояние, то решили, что Серена теперь доступна для вас?
Майор покачал головой.
— Это никогда не приходило мне в голову. Я не надеялся, что она даже помнит меня. Но мы встретились здесь, в Бате, никто из нас и не мечтал об этом.
Он поднял глаза и, краснея, закончил:
— Словно и не было этих прошедших лет…
— Понимаю. — Ротерхэм еле заметно улыбнулся. — Фактически ваша мечта осуществилась.
— Может, это звучит глупо. Я не собирался вам все это рассказывать. Но то, что произошло сегодня…
— Вовсе нет. Вам очень повезло, майор Киркби. По собственному опыту скажу, что обычно такие мечты кончаются полным разочарованием. Значит, Серена — именно такая, какой вы ее считаете? Должно быть, вы знаете ее намного лучше, чем я мог представить.
— Как могу я… как я могу разочароваться в ней! — воскликнул майор с излишней горячностью.
— По всей видимости, нет.
— Нет! Это немыслимо.
— Тогда нам не нужно думать об этом. Я признателен вам за ваши уверения, но они были излишними. Мне не приходило в голову, что вы хотите жениться на Серене ради ее состояния: она не такая глупая, чтобы влюбиться в «ловца удачи». Да и в своих действиях мне подотчетна.
— Разве вы не должны были охранять Серену от всяких «ловцов удачи», когда ее отец назначил вас опекуном?
Губы Ротерхэма сжались.
— Нет. Он несомненно надеялся, что я должен предотвратить ее брак с нежелательным человеком. Простое неравенство положений не является нежелательным в глазах закона. Она вышла бы замуж за кого хотела, даже если бы я поклялся, что не дам ей ни гроша к тому, что у нее имеется. — Он коротко рассмеялся. — И сразилась бы со мной после всего в Апелляционном суде! — Он встал. — Кажется, говорить больше не о чем. Пойдемте?
— Да. Я должен подумать. Я не знал о размерах состояния, сомневался без всякой причины… Если бы не леди Спенборо, я бы просто сошел с ума.
Ротерхэм направился было к дверям, но остановился и посмотрел на майора.
— Это леди Спенборо посоветовала вам объясниться?
— Да, я был просто в отчаянии! Мне она показалась человеком, к которому можно обратиться за советом.
— Боже правый!
— Вы думаете о ее молодости? Но я знаю ее преданность Серене. Ее доброту, ее сострадание я не могу просто описать словами. Потеря Серены для нее большой удар, но я уверен, что о себе-то она и не думает. Я не знаю другого юного существа, такого сильного духом и понимающего.
— Великолепная женщина, — согласился Ротерхэм. — Замужество Серены несомненно огорчит ее. Она совершенно не может жить в одиночестве.
— Именно так! Каждый может ощутить, что она нуждается в защите от… Но боюсь, что ее сестра станет навязываться ей, а судя по всему, более несговорчивой и придирчивой девицы не сыскать.
— Неужели! Да, мрачная перспектива. Однако осмелюсь заявить, что скоро она снова выйдет замуж.
— Замуж! — майор казался пораженным, но быстро оправился и произнес: — Ну да! Конечно! Мы должны надеяться на это.
— Я — надеюсь, — загадочно проговорил Ротерхэм и открыл дверь.
Поднимаясь по лестнице, они услышали звуки музыки. Фанни сидела возле распахнутого окна, глядя на сгущающиеся сумерки, а Серена играла на пианино в глубине гостиной. Завидев входящих мужчин, она прекратила игру, но майор подошел к ней и попросил:
— О, не вставай! Ты играла сонату Гайдна, которую я попросил выучить для меня.
— Пытаюсь играть! Ее еще рано демонстрировать слушателям.
— Попытайся еще разок. Я тебе буду переворачивать ноты.
Она подчинилась. Ротерхэм подошел к окну и сел рядом с Фанни. В течение нескольких минут он следил за парой в другом конце гостиной, но лицо его оставалось непроницаемым. Потом повернул голову, взглянул на соседку и заговорил пониженным голосом:
— Я понимаю, что этот брак одобрен вами, леди Спенборо.
— Да, я уверена, майор Киркби сделает Серену счастливой.
— Правда?
— Не может быть иначе. Он такой добрый и… так преданно любит ее.
— Он сообщил мне.
— Это действительно так. Гектор преклоняется перед ней и, думаю, сделает все, чтобы угодить молодой жене.
— Великолепно! А майор с ней не ссорится?
— Нет, нет! У него превосходный характер, и он такой терпеливый. Я чувствую, что его мягкость и терпимость лишают ее возможности ссориться с ним. — Она заметила улыбку на его губах и спросила: — Вам он не нравится, лорд Ротерхэм?
Тот пожал плечами.
— Я не увидел в нем ничего плохого.
— Я так рада, что вы дали свое согласие.
— Отказ ни к чему не привел бы.
Фанни встревоженно посмотрела на него и нервно произнесла:
— Боюсь, вы не совсем довольны. Он ей не ровня по положению и состоянию, но достоин ее, уверяю вас.
Он прервал ее в своей бесцеремонной манере:
— Напротив! Я более удовлетворен, чем ожидал. Если бы я знал… — Он замолчал. Фанни заметила, что улыбка полностью исчезла с его лица, а брови снова нахмурились. Так он просидел несколько минут.
Ей показалось, что его лицо помрачнело у нее на глазах. Словно ощутив ее взгляд, Ротерхэм вышел из своего забытья и повернулся, чтобы встретиться с вопрошающими глазами Фанни.
— Таким людям, как вы и майор Киркби, можно позавидовать, — сказал он. — Вы совершаете ошибки, но не по вине своего дурного характера. Я должен идти. Не вставайте!
Она очень удивилась и только спросила:
— Вы останетесь на чай?
— Благодарю, нет! Сегодня будет чудесная ночь. Еще не стемнело, а на небе полная луна. — Он пожал ей руку и прошел проститься с Сереной и майором.
— Так скоро! — воскликнула Серена, быстро поднявшись со своего стула. — Боже, надеюсь, я не отпугнула вас своим жалким музицированием?
— Я и не слушал. Сегодня я ночую в Мальборо или Ньюбери и не могу оставаться.
— Вы не пожелали мне счастья.
Наступила пауза, пока они смотрели друг другу в глаза.
— Разве? Я желаю вам счастья, Серена. — Пожатие его руки было немного болезненным. Он выпустил ее руку и повернулся к майору — Я также желаю удачи и вам. Думаю, что вы будете счастливы.
Короткое прощание, и он ушел. Серена закрыла крышку пианино. Майор с минуту смотрел, как она собирает ноты.
— Больше не будешь? — ласково спросил он.
Серена отнесла ноты в кабинет и ответила:
— Не сегодня. Я должна еще попрактиковаться, прежде чем снова сыграть тебе. — Она повернулась и положила свою руку на его, доведя жениха до середины комнаты. — Что ж, все прошло вполне прилично. Жаль, что я рассердилась, но это он виноват. Ты возненавидел его?
— Он мне не понравился, — признался жених. — Но маркиз отнесся к моим претензиям с добротой, которой я от него не ожидал.
— Твои претензии! Зачем ты говоришь такие абсурдные вещи! — нетерпеливо сказала Серена. Майор промолчал, и она пожала ему руку, произнеся более дружелюбно: — Знаешь, мне скоро двадцать шесть. Я очень признательна, что ты сделал мне предложение! Я уже отчаялась создать респектабельный альянс.
Он улыбнулся, но ответил:
— Перестань, Серена. Ты не должна отмахиваться от разговора. Мы должны серьезно обсудить все.
— Не сейчас. У меня болит голова. Не дразни меня, Гектор.
— Моя дорогая! Тогда иди приляг. Не надо было мне просить тебя играть на пианино. Тебя знобит?
Она высвободила руку.
— Нет, нет! Ничего страшного. А вот и чай!