— Я убью тебя! — не унималась Злата, продолжая оказывать сопротивление. — Ты за всё ответишь!
Дрожа от испуга, хазнедар Ягмур схватилась за покрасневшее горло. Как рыба, выброшенная на берег, жадно глотая воздух, судорожно откашливалась несколько минут. Всё это время прислужницы ахали да охали, выкрикивая ругательства и проклятия на незнакомом ей языке, а в глазах запуганных наложниц читалось уважение — будто своим поступком разом отомстила за всех. Вот такой неожиданный поворот в дворцовой игре — оказалось, и на старуху бывает проруха.
— Что здесь происходит⁈ — в спальню влетел Гюль-ага.
Ранним утром, сразу после молитвы, он отправился в дамское ателье. Среди закупленных тканей необходимо было облюбовать те, что вероятнее всего заинтересуют её светлость. Как правило, за десятки лет службы научился тонко чувствовать потребности владычицы. Она млела при виде шёлка и обожала золотые и кремовые тона. Наведавшись заранее в гости к дворцовым ювелирам, добыл полезную информацию, что обошлась ему в кулёк молочного лукума. До места не дошёл, поскольку услышал душераздирающие женские крики. «Пожалуй, опять дерутся за парфюм и зеркало», — подумал мужчина, помчавшись на ругань. Каким же было его удивление, обнаружив Ягмур на полу в плачевном состоянии и разъярённую шутницу из подземелья, что вырывалась из рук его помощников.
— Рабыня напала на госпожу! — выкрикнул кто-то из толпы.
Враждебно настроенные калфы отчаянно рвались устроить самосуд. Одни были искренне оскорблены, другие желали потешить своё тщеславие, нашлись и те, кто, поймав момент, намеревался выслужиться перед хазнедар. Накал страстей возрастал, всё смешалось, и ситуация напоминала вязкую зловонную жижу, а толпа вокруг, точно болотные тролли, обступила со всех сторон, угрожающе нависая.
— Как ты посмела⁈ — рассвирепел он. — Темница ничему не научила⁈
Вместо ответа на её лице мелькнула презрительная усмешка, заставив присутствующих возмутиться ещё сильнее. Подобную бестактность не могла позволить себе даже фаворитка правителя, а рабыня и подавно. Во дворце из уст в уста испокон веков передаётся легенда о тщеславном властителе и необъезженном жеребце. Поговаривали — подарок крымского хана, однако подтверждений тому не было. Красивый был, точно алмаз чистой воды. Повелевать им было делом нелёгким, однако значимым — ведь так без слов афишировался престиж и общественное положение султана. Как ни старался, падишах не смог обуздать коня — своенравный скакун, поднимаясь на дыбы, не слушался владыку. Яростные удары кнута причиняли боль, оставляли следы, но со своей задачей не справлялись. Прошли недели, месяцы — несчастное животное истощило силы, отказалось от корма, но осталось предано себе. Ущемлённое самолюбие правителя толкнуло на безрассудство. Несмотря на мольбы слуг, приказал застрелить животное и закопать в открытом поле. В глубине своей властной души он осознавал — ему невыносима мысль, что на земле есть тот, кто не подчинился султанскому приказу. Подобного допустить не мог. Таковы местные устои, не терпящие противоречий. Молчание и безусловное повиновение, а всякий, кто посмеет ослушаться, испытает на себе не лучшую долю.
А между тем в другой части замка наперекор знойному стамбульскому лету в полумраке коридоров Топкапы властвовала освежающая прохлада. В это время года она приятна и спасает от жары, чего не скажешь о зимних месяцах. Жителям приходится укутываться в меха, поскольку котельня не в состоянии дать нужный обогрев, оттого простудные заболевания — частое явление, не спасает и тёплое питьё с куриным супом. Масляные факелы освещали дорогу властительнице вплоть до тронного зала, а многочисленная свита лисьим хвостом тянулась следом. Сначала советники, затем фаворитки, а закрывали порядок служанки второго звена. Пол устлан толстым персидским ковром с ярким узорчатым рисунком, который хотелось пристально разглядывать — этим чаще всего и занимались слуги, когда подолгу склоняли головы. Прошагав по нему твёрдым шагом, главная женщина в империи присела на возвышенный диван нежного кораллового цвета. Толпа придворных без единого звука рассыпалась по залу — каждый занял свою позицию, исходя из ранга. Советники встали надёжной стеной позади, фаворитки, к чьим именам добавлялась приставка «пейк», расположились на мягком матрасе у ног султанши, а прислужницы выстроились полумесяцем, готовые тотчас исполнить любое поручение.
Назло возрасту красота не покинула валиде Бейзу-султан. Как и много лет назад, она всё в том же воплощении снежной королевы, но с благородным и остро чувствующим сердцем. Медленно оглядев помещение, молча поджала губы, а на лице читалось вопросительное недоумение. До её появления должен был явиться главный евнух с тканями и шёлком для новых платьев. Опаздывать не в его манере, посему причина должна быть крайне веская.
— Кто видел Гюль-агу?
— Я, ваше светлость, — молвила одна из красавиц. — Он был в ателье.
— Хм, значит, не захворал, уже хорошо, — размышляя, сказала в пустоту владычица.
— Я в полном здравии, моя госпожа!
Быстрым шагом, поправив на ходу сюртук, к ним направлялся тот, о ком шла речь. Он вмиг спрятал беспокойство за улыбкой. «Неугомонная девица — последнее, о чём стоит волноваться и поднимать переполох в гареме».
— Ты запоздал, — с ноткой нетерпения в голосе произнесла она.
— Точность — вежливость королей, — кивнул в знак почтения евнух. — А я всего лишь паж!
В ответ раздался смех, лёгкий точно хлопок в провинции Денизли — это знак для подданных: можно вздохнуть с облегчением, валиде не злится. Его изящные реплики с откровенным сарказмом, колкие как остриё шпаги, очаруют кого угодно.
— Как мы стали скромны! — воскликнула она весело.
— Скромность слуги — это иллюзия, а не то раз, и голова с плеч.
— Ну уж нет, мой дорогой друг! Кто же тогда будет украшать гарем⁈
— Главная драгоценность во дворце — вы, госпожа! — торжественно произнёс он, затем добавив иронично: — Иначе дай волю Нар-аге — разоденет вас в жуткие перья!
Поменяв выражение лица и откинув шутки в сторону, со знанием дела принялся исполнять свои обязанности. Окликнув помощников, приказал внести купленный товар. Разноцветные материалы, шёлк, атласные ленты и прочие украшения для пошива. Торопливо, как пчёлы на мёд, налетели портные. Пригласив властительницу на импровизированный табурет, окружили со всех сторон, чтобы точнее снять мерки.
— А это для вас, владычица сердец наших! — преклоняясь, Гюль-ага поднёс заранее уготованную ткань.
— Машаллах, — с восторгом в голосе прошептала, одобряя.
Валиде изумилась, насколько точно главный евнух в очередной раз попал в цель. Какое совпадение! Полотно благородного зелёного оттенка идеально сочетается с украшениями из чистого изумруда, над которым как раз трудятся ювелиры в мастерской. Осталось выбрать кружева для гармоничности образа. Необходимо успеть в срок. Как только молодой султан, храни его Аллах, прибудет из военного похода, женщина намеревалась устроить пышный праздник, а также раздать муку всем нуждающимся. Это будет плата небесам, что единственный сын вернулся целым и невредимым. В последней его весточке сообщил вкратце, что дела идут прекрасно и армии удалось отстоять границы. Если всё пройдёт как запланировал, вернётся с победой и новыми землями. Благодаря своему покойному отцу вырос истинным воином. В шесть обучился стрельбе из лука, а в восемь искусно держаться в седле. Чтит имена предков — основателей империи, стараясь быть как они, достичь того же, и, ежели будет на то воля Всевышнего, преумножить. Как мать она беспокоится за его жизнь — враги не дремлют, а потому все молитвы о здравии его тела и души.
А кто-то снова оказался в темнице. За время её отсутствия в камере ничего не поменялось — всё так же сыро, холодно и мерзко. От голода жалобно урча, желудок напевал только знакомую ему оперетту.
— В темницу без еды и питья! — сиплым голосом произнесла оклемавшаяся хазнедар Ягмур.
— Сдались мне ваши тюремные хавчики! — бросила тогда в ответ девушка.
Барышни хотели наказать самостоятельно, но вмешался Гюль-ага, что ранее при стражниках признал в ней рабыню. Не позволил причинить ей вреда. Дамам ничего не оставалось, как повиноваться. В суматохе, заломив руки за спиной, приволокли обратно в темницу. С силой бросили внутрь, забыв в этот раз нацепить кандалов. Запястья несказанно этому рады — следы от прошлого раза только начали заживать.
Когда имеешь дело с дрессировкой животных, главное качество — терпение. Не всегда и не всё получается с первого раза, она как инструктор это знала. Свою эмоциональность приручила с помощью утренних медитаций — это здорово помогало в работе и взаимоотношениях с людьми. Злата против насилия в любых его проявлениях, но фанатики, сами того не ведая, вскрыли ящик Пандоры. Наружу выпорхнуло всё, включая агрессию и ярость.
Восточная мудрость гласит: гнев — причина бед и несчастий. Добрый нрав украшает человека, прощай обидчиков своих, и будет тебе счастье. Простить может, а вот следовать заповеди и подставить для удара вторую щеку — нет.
Да, поступила неправильно, но жалеет ли? Ничуть, но впредь будет осторожнее, чтобы предотвратить трагедию. Хазнедар и все свидетели её безумия уяснили на будущее, что имеют дело не с бесхребетной пленницей, а со своенравной личностью, и окатить её ледяной водой было плохой идеей. Добровольно не записывалась в институт благородных девиц, и соблюдать приличия не обязана. Желающих преуспеть в гареме, как успела убедиться, здесь предостаточно, остаётся непонятным, на кой она им сдалась⁈
В следующее мгновение услышала шорох одежды. Обернувшись, испуганно вскрикнула от неожиданности. За решёткой выходил из мрака женский силуэт в лохмотьях.
— Т-ссс! — резко шикнула незнакомка. — Охрану разбудишь!
— Я… — начала, запинаясь, Злата, но слова неожиданно застряли в горле. — Ты кто⁈ — она подозрительно окинула её с ног до головы.
Говорила незнакомка на русском, но со странным и будто старинным диалектом. Присмотревшись, смекнула, что старая одежда накинута поверх приличного платья. Маскировка, не иначе. На вид примерно одного с ней возраста. Крепко сжимая увесистый мешочек с довольно тяжёлым содержимым, та воровато озиралась по сторонам.