Миновав ту часть дворца, где жила прислуга, она спустилась в хозяйский двор. С замиранием сердца то и дело приходилось оглядываться; благо все спустились на обед, ей же пришлось им пожертвовать. Невелика потеря, решила она, вспомнив меню в рабочей харчевне, после чего невольно брезгливо сморщила носик. В руках крепко сжимала свёрток с одеждой; эта рисковая затея могла обернуться реальным наказанием. К такому исходу готова, потому отправилась в конюшню одна. Спрятавшись за высокими кустами жасмина, Злата спешно переоделась в мужскую рубашку и шаровары. Мысленно поблагодарила евнуха Ясина за обновку — не кутюр, конечно, но для её цели одежда подошла идеально. Сложней всего было спрятать длинные волосы под головным убором. Платье убрала в неприметное место, тщательно замаскировав травой. Когда в последний раз глядела в зеркало — сейчас и не вспомнит. Узнала от Джансу, что здесь это предмет роскоши, а если оно будет украшено драгоценными камнями, то признак материального достатка. Новая знакомая обмолвилась, личное зеркальце — её давняя мечта.
Заприметив мраморный фонтан, Злата склонилась над ним, а после стала внимательно вглядываться в отражение воды. Увы, с трудом походила на юношу: если фигура под мешковатой одеждой не сильно выделялась, то нежные черты лица выдавали её с головой. Идея пришла мгновенно. Сунув руку в цветник, зачерпнула небольшую горсть земли и обильно вымазала грязью щеки и лоб. Получившийся результат вполне устроил. На такой шаг толкнуло подавленное состояние. Чувствовала нутром: если не переключится на что-то хорошее, то бездна отчаяния затянет вниз и будет ещё хуже. Не готова мириться с новым положением, но видит свою беспомощность в данных обстоятельствах. Ей надоело постоянное угнетение, ведь каждый раз, когда мимо проходит кто-то из высшего ранга, рабынь насильно заставляют делать нечто напоминающее реверанс. Точнее, она единственная из всех, кто делает это исключительно по принуждению. Невероятно выводили из себя так называемые холеные цветки султана, даже те, на кого он ни разу не взглянул. Переполненные гордыней дамы позволяют себе бросать в их сторону снисходительные взгляды и насмешки. Мол: «Ты убогая, там соринка осталась, подбери!» Если бы не мягкосердечная Джансу, не задумываясь, выцарапала бы им глаза и повыдирала все волосы. Девушка остановила её, убедив не приближаться к наложницам. Убедив, что они защищены Гюль Агой, да и в целом недалёкие личности, думающие только о том, как привлечь внимание падишаха. Она понимала: внутренняя агрессия являлась следствием расшатанных нервов. Состояние психики с каждым днём всё хуже и хуже. Катастрофически необходимо отвлечься и переключиться на иные заботы. Другими словами, найти отдушину, а лошади всегда залечивали её душевные раны. Любовь к конному спорту ей привил брат покойной матери. Он не был наездником, а со скачками связывала лишь слабость к деньгам. Иногда его просили посидеть с племянницей, потому заядлый болельщик и постоянный клиент букмекерских контор брал мелкую с собой. Ей нравилось там бывать; взрослые дяди и тёти умилялись её косичкам и задабривали вкусняшками. Однажды на большом экране шла трансляция конных соревнований, и она увидела десятки лучших скакунов, что несли на себе лихих жокеев, и тогда она поняла, кем хочет стать, когда вырастет. В десять лет уговорила маму оплатить уроки верховой езды, а в шестнадцать приняла участие в первых соревнованиях. По мере взросления поняла, что хочет развиваться в тренерстве, так и родилось дело всей её жизни.
С замиранием сердца она подходила к конюшне, мысленно моля, чтобы конюха на рабочем месте не оказалось. На этот раз удача ей улыбнулась. Оглядев всех, она сразу почувствовала, к кому нужно подойти: это был тот самый угольно-чёрный жеребец-бунтарь. Сделав несколько медленных шагов, она остановилась, выдержав между ними почтительную дистанцию. Безмятежно дремавшее животное встрепенулось при виде нежданной гостьи. Быстро подняв морду, настороженно фыркнув, посмотрело в её сторону. Другие лошади в стойле заволновались, выжидающе мотая гривами; напряжение в воздухе стало почти осязаемым, но на лице Златы не дрогнул не один мускул. Она в своей стихии, словно птица феникс в огне, расправила крылья: идеально прямая спина, отточенность жестов, а во взгляде читалась жёсткость — и ей это особенно шло. Бунтарь почувствовал в ней безусловного лидера; он словно оторопел и замер в нерешительности.
— Эй, давай познакомимся? — дружелюбным тоном громко обратилась она к нему.
Направив в её сторону уши, жеребец вслушивался в голос. Какое-то время она поговорила с ним на расстоянии, до тех пор, пока поза его тела не стала расслабленной. Ощутив свою силу, позволила себе сделать ещё несколько медленных шагов; теперь их разделяла лишь вытянутая рука. В его глаза не смотрела прямо — он мог воспринять это как угрозу, — и выбрала тактику подходить немного левее, нежели напрямую. Лошадь легко спугнуть, и этого хотелось меньше всего. Вытянув руку, позволила ему себя обнюхать, а после медленно принялась поглаживать по шее, вкрадчивой речью, приговаривая ласковые слова. Рано думать, что он позволит сию минуту себя оседлать; агрессию не выражает — уже значительный прогресс. Как она могла судить, настоящий конюх боится к нему подходить, и судя по рассеянному на полу корму, делает работу только на расстоянии.
Неожиданно дверь в конюшню со скрипом открылась. Она ожидала увидеть кого угодно, но только не самого султана. Одежда императора была сдержанная, лишь в зоне ворота вышит орнамент золотыми нитями; в целом фасон подчёркивал его высокий рост и широкие плечи. Встретившись с ним глазами, она застыла в немом шоке. Всё бы ничего, но перед ней стоял тот мужчина из картины. Сам султан Левент собственной персоной — этого не может быть! Он жил в далёкие османские времена, был настоящим правителем и полководцем. Злата могла предположить, что перед ней стоит загримированный актёр, если бы не одно «но»… Те ощущения от энергетики портрета и то, что она испытывает в данную минуту, идентичны. Пленительная аура могущественного человека; в нём есть сила, за которой хочется идти без всяких мыслей, даже не задумываясь. Неожиданный поворот событий требовал осмысления; она растерялась и не знала, как реагировать, что говорить. Её действительно окружает настоящий османский мир. В горле пересохло, коленки тряслись. Господи, думала она, лучше бы попала в секту.
Вместо слов падишах вопросительно посмотрел на поданного, застывшего у его нового коня. Он никогда не видел его ранее; предположительно, тот являлся конюхом — жутко неопрятен и, как беспризорное дитя, измазан в грязи. Наконец, тот перестал стоять как истукан и, отдав поклон, виновато уставился в пол. Он не вызывал раздражения своей непочтительностью; султана наоборот подкупила искренняя реакция парня, без фальши и лицемерия, к которому он привык.
— Лёгкой работы, конюх, — дружелюбно поприветствовал император.
В ответ тот лишь быстро закивал головой в знак благодарности. Парень нем, сочувственно отметил про себя падишах. Он пришёл в изумление и не верил своим глазам: самый дикий конь в стойле смиренно позволил себя гладить. Не чудо ли это⁈
— Хочешь его оседлать? — полюбопытствовал Левент.
По правилам империи простой конюх не имел права садиться верхом на лошадь султана; за подобную дерзость могло прилететь суровое наказание. Но Злата в османских законах ничего не смыслила, а потому согласно кивнула. Повелитель не ожидал услышать честный ответ; оттого вместо гнева парень вызвал в нём чувство уважения.
— В таком случае хорошо присматривай за Вулканом. Он один из моих лучших жеребцов.
С этими словами султан удалился, а Злата долго не могла прийти в себя, парализованная их роковой встречей…
Глава 27
В манящем гареме Османской империи две рабыни сидели на лужайке в тайном уголке сада. Легкий аромат цветов витал в воздухе, и только серебряная луна хитро подсматривала за ними с небосклона.
Глаза Златы сияли ярче, когда она рассказывала о случайной встрече с молодым султаном в конюшне. Она детально описывала его высокую фигуру в царском одеянии, смелость во взгляде и мощь в каждом движении. А какие у него густые волосы! В ее представлении Левент был воплощением самого прекрасного. Голос дрожал от волнения. Как такое возможно? Острая сабля путешественника во времени одним взмахом пересекла между ними века и пространство. Будущее и прошлое с явным намерением слились воедино. Она — простая девушка из двадцать первого века, словно песчинка, затерялась в песках времени. Попала в реальность, о которой знала только из учебников истории.
Джансу слушала ее с удивлением и восхищением.
— Только представь, я видела его собственными глазами. Он стоял передо мной из плоти и крови, как ты сейчас, — с воодушевлением щебетала Злата.
— Храни тебя Аллах! Будь я на твоём месте, лишилась бы чувств, — сокрушенно покачала головой ее подруга. — Страшно подумать, чем бы закончилась твоя авантюра, окажись на его месте кто-то другой.
— Ты права, но оно того стоило, — мечтательно вздохнула Злата.
— Признаюсь, я бы тоже хотела на него взглянуть, хотя бы краешком глаза, — смущенно хихикнула Джансу.
Следующее утро началось с хриплого крика калфы. Злата никогда не любила ранние подъемы, а тут вынуждена была вставать в шесть каждый божий день, смиренно убирать покои господ, стелить чистое белье, помогать на кухне — и так до позднего вечера. Подумать только, все это время она наивно полагала, что в плену у сектантов. Продумывала план побега, выжидала момент, а всё оказалось гораздо хуже. Куда бежать? И главное — к кому? Дома нет, близкие получается еще не родились. Теперь стало ясно, где встречала ту надпись на каменной стене темницы. Спустя века она со Светкой разглядывала ее в музее Топкапы. Подруга предположила, будто это любовное послание, но что-то подсказывало Злате — всё не так просто. И при удобном случае, узнает у Джансу истинный смысл.
В первые дни межвременного перехода она не понимала местную речь, но чем дольше оставалась здесь, тем лучше воспринимала язык. Похоже именно так работают законы измерения.