— Я прибыла издалёка и оказалась во дворце Его Величества, — повторила она, очень чётко выговаривая слова, — для того чтобы служить верой и правдой.
На мгновенье Злате показалось, что Гюль Ага сзади поперхнулся воздухом, а позже закашлялся, словно маскируя свои истинные эмоции; охранник насторожённо хмыкнул.
— Я встаю на рассвете вместе с другими сёстрами и тружусь до позднего вечера. Не владею грамотой и не могу читать книг в редкие минуты отдыха. Не умею петь и вышивать, как другие сестрицы, но могу рисовать, — закончила она воодушевлённо. — Однако не в состоянии купить себе холст и красок, — на этом моменте Злата намеренно театрально вздохнула. — Ездить верхом и тренировать лошадей для меня так же естественно, как и ходить. Этому обучалась у себя на родине.
— Вот, значит, как⁈ — ахнул от медовых речей султан. — И поэтому ты посягнула аж на императорского скакуна?
— Вы правы, — вежливо согласилась с ним девушка. — Только я не знала, кому он принадлежит. Однажды, наводя порядок около конюшни, каюсь, не удержалась и вошла внутрь. Конь повелителя стоял в самом дальнем углу, совсем один среди своих сородичей. Внутри что-то оборвалось, и я ощутила на миг, что мы близки. Судьба распорядилась так, что оба несём на себе невидимую ношу чужака. Я стала навещать его всё чаще, и вскоре он стал моим другом.
— Облачившись в мужское одеяние, ты выдавала себя за другого человека. Зачем?
— Сожалею о совершенном поступке, — невозмутимо сказала она. — Дело в том, что в мужской рубашке я чувствовала себя в безопасности.
Султан нахмурился, едва заметно удивлённо покачал головой, но спорить не стал. Переминаясь с ноги на ногу, Злата так и стояла, чувствуя спиной неодобрительный взгляд казначея.
«Ох, и влетит же ей за самодеятельность».
Смешно: она боится не всемогущего султана, напротив, а его скромного слугу позади. Как ни крути, окончательное решение остаётся за императором.
Левент выслушал незнакомку; теперь только от него зависела её дальнейшая судьба. Он мог как казнить рабыню, так и помиловать. Стоит признать, девушка держалась достойно, хоть и была напугана. Демонстративно храбрилась, а в глазах застыл страх. Выдавая волнение, порой дрожал голосок и едва заметно подрагивали алые губы. Он поймал себя на мысли, что не против успокоить их, нежно накрыв своими. Сердито тряхнул головой, отгоняя бесовское наваждение. Мысль о том, что невольница может быть ведьмой, теперь не кажется столь безумной. В таких случаях, чтобы защититься от тёмных сил, необходимо, согласно Корану, поминать Всевышнего Аллаха, что он и сделал про себя. Одно знал точно: девушка не так проста, как может показаться. Говорит, что грамотой не владеет, только выражает мысли ясно, словно долгие годы получала образование. Сердце стремилось узнать её получше, а сделать это можно только наедине. Он колебался недолго; одним движением руки вытащил платок из кармана и бросил его на пол. Тонкая шёлковая ткань плавно приземлилась к её ногам.
— Прими с благодарностью подарок от повелителя, — немедля донёсся голос казначея.
Вовремя опомнившись, Злата спешно подняла императорский дар, затем осторожно кивнула в знак глубокого почтения. Нервно теребя в руках материал, заметила на нём интересную вышивку золотой нитью. Без сомнений, сразу узнала герб Османской империи. Он представлял собой каллиграфическую надпись на османском языке. Ранее в музее Топкапы Злата видела данную символику. Тело отреагировало молниеносно; в пальцах появилась странная дрожь. Султан не просто даровал ей носовой платок, пусть и невероятно ценный. Здесь таился сакральный смысл, и о нём она узнаёт, едва покинув покои. Мелькнувшая догадка заставила сердце сжаться; она вздрогнула. В одно мгновение увидела себя пойманной птичкой в объятиях ястреба. Ни убежать, ни скрыться…
Глава 37
В сопровождении казначея Злата возвращалась в свою горницу по уже знакомому каменному коридору. За стрельчатыми окнами вечерело; внутренняя тревога, словно маятник, возрастала в несколько раз и снова сходила на нет. Смиренно опустив голову, девушка крепко сжимала в руках шёлковый платочек. Для своей безопасности Гюль Ага настоятельно рекомендовал спрятать его и не показывать никому в ближайшие сутки, в том числе молчать о разговоре с самим падишахом. Никто не должен знать о произошедшем, во всяком случае, до поры до времени.
— После ночи хальвета твоя жизнь изменится, — как-то по-отцовски пытался предостеречь её Кызлар Агасы. — Если хочешь быть в достатке, обязана очаровать нашего правителя. Усмири свой дикий нрав, дитя, в противном случае лишишься головы.
Для неё его речь звучала как абракадабра с незнакомыми словами. Злате хватило ума вслушиваться и не перебивать мужчину. В груди зашевелилось смутное предчувствие особой важности происходящего. День был сложный, и сейчас совсем не до шуток и забав. Она могла быть с ним не согласна и иметь свою точку зрения, однако в данную минуту необходимо сохранять спокойствие и впитывать как губка любое напутствие и совет. Так будет разумнее…
— Сегодня привести тебя в порядок купальщицы вряд ли успеют, — оглядев её внешний вид с присущей ему прямотой, сказал казначей. — Да и тебе мысленно нужно свыкнуться с новым положением. Хальвет состоится завтра. Утром отправлю к тебе своего человека, а сейчас нужно как-то объяснить калфам причину твоего отсутствия. И чтобы я не говорил, стой и помалкивай! — Он посмотрел на неё как на очередную свою головную боль. — О Аллах, и за что мне это⁈ — вслух обратился к небесам.
— Простите, — виновато прошептала Злата, верно истолковав его взгляд.
По лицу его мелькнула тень сомнения, однако он ничего не ответил.
— Правда, я благодарна вам за поддержку, — осмелев, добавила Злата следом.
— Ты вела себя достойно, — благодушно отозвался он. — Если хочешь выжить здесь, будь осторожней волка и хитрей лисы.
Джансу не находила себе места. Злата так и не вернулась; калфы противно кричали и принялись допытывать вопросами: мол, куда подевалась твоя подружка? Почему не работала со всеми остальными? Не первый год находясь в стенах дворца, девушка выбрала наилучшую тактику: отрицание. Всем своим видом показала, что понятия не имеет, куда подруга запропастилась, и никакой информацией не владеет — хоть пытайте. Встревоженное выражение лица рисовать не пришлось; девушка искренне переживала. Страх и напряжённое ожидание порядком утомили за день; калфы же продолжали жужжать, точно назойливые мухи, от которых просто так не отмахнуться. Зловонный рассадник разогнал главный казначей одним своим появлением. За ним послушно хвостиком вильнула Злата. Джансу охватила волна внутреннего ликования, однако она вовремя успела взять себя в руки.
«Не стоит злить калф, если не хочешь выполнять самую грязную работу».
Хвала Всевышнему! Живая и здоровая! Правда, Джансу уловила грусть в её глазах, и внутри оборвалась струна преждевременной радости. Случилось что-то страшное…
Гюль Ага объяснил её отсутствие тем, что она исполняла его личное поручение. Сказать что-то против могла лишь Хазнедар, но она, на их счастье, отсутствовала.
Калфы покинули помещение, и уставшие невольницы смогли, наконец, приготовиться ко сну. Сорвавшись с места, Джансу бросилась к Злате на шею, чуть её не задушив. Схватив в охапку, спешно повела на выход. Подруга вернулась, и ей есть о чём рассказать.
— Хорошая новость: конь спасён, — Злата слабо улыбнулась.
— А плохая новость? — настороженно уточнила Джансу, чувствуя, что вот-вот её сердце выпрыгнет из груди.
— Скажи, пожалуйста, что такое хальвет? — она тайком достала из складок платья шёлковый платок с гербом империи.
Глава 38
В далёкие времена под хальветом подразумевали пикники для наложниц, но потом так прозвали ночь возлежания с султаном. Девушек готовили основательно задолго до самой встречи. Обучали петь, соблазнять танцем, сводить с ума одним только взглядом. Занимались интимной гимнастикой и точно знали, как доставить особое удовольствие падишаху. После всех ласк, если повелитель оставался доволен, он награждал её богатыми дарами и желал видеть вновь. Особо искусные обольстительницы, разбирающиеся в мужской психологии, с помощью своих навыков могли взлететь вверх по карьерной иерархии гарема и обеспечить себе безбедную жизнь. А были и те, кто, несмотря на красоту и все свои таланты, остались не замеченными султаном.
Ранним утром за Златой явился молодой темнокожий евнух Ясин. Как и прежде, оставался немногословным. Приветствовал коротким кивком и дал понять, чтобы следовала за ним. Выхода не было. События минувшего дня настолько её впечатлили, что она не сразу уснула. Теперь спать хотелось неимоверно. Смиренно опустив голову, шла, бросая сонный взгляд себе под ноги. Аппетита не было; из глубины голодного желудка медленно подкрадывалась тошнота. Девушка чувствовала себя барашком, которого вот-вот принесут в жертву. Неизвестность впереди пугала.
Они пришли к куполообразному строению с необычной крышей. Евнух передал её двум девушкам, а сам остался сторожить вход. Их платья были в точности как у неё, что говорило о статусе простых рабынь. Они дали тонкое полотенце, попросив снять одежду. Данный хамам отличался от того, в котором она с другими прислужницами обычно мылась. Воздух благоухал ароматическими маслами. Босые ноги вместо шероховатого камня ступали по гладкой поверхности мрамора. Здесь — разноцветная мозаика на полу и на стенах. Как же здесь чисто! Из позолоченных кранов мелодично журчала вода; она бойко стекала в низкие резные умывальники. Барышни оказались купальщицами. Они попросили сесть на каменный топчан высотой в полметра, что располагался посередине. На удивление, поверхность его оказалась приятно тёплой; чуть позже Злата, невзначай подняв голову, разгадала, в чём секрет: солнечный свет проникал через радужные стёкла на потолке и нагревал поверхность камня. Одна из купальщиц бережно распустила её косу, другая приготовила в ванночке тёплую воду. Им пришлось изрядно попотеть, смывая с волос холодный запах сырого подземелья. Да, собственно, так пахнет в их горнице рабынь. Купальщицы сочувственно покачивали головами, рассматривая её огрубевшие руки — все в занозах и маленьких царапинах. Одна из них быстро что-то намешала в чашке и нанесла на ладони, а остаток ушёл на потрескавшиеся пятки. Подобный уход ей делали в спа-салоне; кажется, парафинотерапия. Помнит, как сейчас: после неё кожа была нежной и бархатистой. Подготовленная заблаговременно сахарная паста не потребовалась. Благо в своё время успела сделать лазер, иначе бы ощипали как курицу.