Евнухам в османском дворе принято давать нежные имена. «Гюль» в переводе означает «цветок розы» — так прозвали уже во дворце, а своего настоящего имени он сейчас и не вспомнит.
До возвращения султана с военного похода необходимо привести новых рабынь в надлежащий вид. Сегодня повитуха должна была их осмотреть — нет ли какой хвори. Не доверяет он торговцам и их клятвам. Холера — ненасытная гарпия — свирепствует как никогда. Не хватало ещё, чтобы зараза в гареме поселилась. Пока он жив, ни один цветочек в его саду не зачахнет. Здоровых и покорных девушек отправит на обучение, после которого они станут прелестными уста*. Со строптивицами разбирается Хазнедар Ягмур — у неё это блестяще выходит. Ежели яростно будут упорствовать — обратная дорога на невольничий рынок всегда открыта.
Когда-то он и сам был в числе рабов. Прошлая жизнь до гарема насквозь пропитана болью, предательством и украденной судьбой. Он надёжно спрятал воспоминания в потаённой глубине израненного сердца и не доставал без особой надобности. Родителей забрала неизвестная болезнь, когда ему не было и шести. Брат отца с большой неохотой забрал сироту под свою опеку. Через год ему показалось, что мальчик объедает его семью, и он, не церемонясь, продал обузу за бесценок одному египетскому наместнику. Родной дядя не потрудился осведомиться о дальнейшей участи племянника — негодяя волновала исключительно выгода. Между тем, взяв мальчика под руку, незнакомец с оскалом волка, рассказывая забавные истории, дабы усыпить бдительность, привёл ребёнка в заброшенный сарай. Там среди лошадиного помёта и кучки гнилой соломы над ним и другими детьми совершилось злодеяние. Их мужское начало осквернили, изувечив навсегда принудительной кастрацией. Невыносимая боль отозвалась в каждой клеточке маленького тела. Изношенные до дыр лохмотья мгновенно пропитались алой кровью. Глаза были открыты — он всё понимал, тихо постанывая от физической боли и душевного отчаяния. Дальше всё было как в тумане. По очереди вынося мальчишек на руках, они закапывали несчастных по самую шею в песок. Он думал, его хоронят как родителей, и был готов с достоинством принять смерть, ибо она воссоединит с близкими. Правда, это оказалось несбыточной мечтой. В полудрёме сожалел, что отца нет в живых — иначе бы он защитил своего проказника. Ах, если бы мама оказалась рядом — она умела залечивать даже самые сложные раны.
Он не помнил, сколько пробыл под палящим солнцем. Крупные песчинки неприятно впивались в кожу, лезли в рот, глаза, отчего взгляд затуманился. Вдали увидел приближающийся силуэт в тёмном одеянии — предположил, что к нему явился сам Азраил, ангел смерти. Оказавшись рядом, он помог ему испить воды из колбы, после чего обошёл других детей. Не все выдержали процедуру — были те, кто отдал в мучениях Всевышнему душу. Как же он хотел очутиться на их месте! Плача без слёз, молил ангела забрать его тоже, но тот этого не сделал и вскоре скрылся из виду.
Воспоминания резко рассеялись, стоило ему увидеть янычар у каретных ворот, мужчина крайне изумился — что привело господ к запретной черте дворца? Тотчас приказав извозчику остановиться, громко поприветствовал солдат.
— Да прибудет с вами Аллах, уважаемые! Чем могу помочь?
— Благодарим, Гюль-ага, — отозвались юноши. — Беглянку поймали, вот решили сообщить!
— Алла… Алла… — запричитал евнух, озадаченно почесав затылок. — Скорее ведите меня к ней!
*Уста — уста получала увеличенное жалованье. Благодаря данному статусу более талантливые и привлекательные наложницы выделялись среди рабынь, которых только что привозили. Носительницы статуса уста становились кандидатками на право интимных отношений с султаном. Только они могли двигаться дальше по карьерной лестнице.
*Ходжа Насреддин — фольклорный персонаж мусульманского Востока и некоторых народов Средиземноморья и Балкан, герой коротких юмористических и сатирических миниатюр и анекдотов, а иногда и бытовых сказок.
*Азраил, Азраэль — ангел смерти в иудаизме и исламе, который помогает людям перейти в иной мир.
Глава 8
Заточение превратилось в невыносимую пытку. Железные кандалы за короткий период успели натереть кожу до красноты и жжения. По-детски грезила о любимой жареной картошечке и сне в тёплой и мягкой постели. Вера в то, что её отыщут, слабела с каждым часом. Как весенний снег в горах, таяла иллюзия, будто произошедшее — всего лишь неудачная шутка, розыгрыш для туристов, и вскоре всё разрешится. Отчаянно гнала от себя навязчивую мысль, что её похитили с целью продать в сексуальное рабство куда-нибудь в подпольный стамбульский бордель. Видела давным-давно на эту тему программу по НТВ — совсем не хочется стать их новой героиней. Быть может, предположила она, негодяи выжидают момент, чтобы вывезти после захода солнца, когда разойдутся туристы и музей закроет свои величественные двери. Это поможет им избежать лишних свидетелей. Не удивится, если схема наработана годами. Пропавших женщин продают сутенёрам за огромные деньги. Найти иностранок легко, а вот ту, за которой нет многочисленных родственников, — куда сложнее. Близкие люди поднимут на уши посольство и подключат местные СМИ. Надежда только на Свету или, на худой конец, на ассистентку Лизу — ведь для остальных её исчезновение окажется попросту незамеченным, как если бы её вовсе не было. Посвятив себя карьере, не замечала своего отшельничества. Всю любовь, отдавая животным, не стремилась сближаться с людьми.
После того как Злата скормила весь тюремный харч грызунам, те стали более миролюбивы. С такими темпами чуть погодя они станут близкими друзьями. Серенькую крысу с длинным хвостом назвала Грейси, белую с алыми глазами — Снежок, огромную чёрную размером с кролика — Брауни, и плевать, что имена кошачьи. Вот натаскает их, и те сгрызут обидчиков к чёртям. Диснеевских принцесс окружали птицы, зайчики да белки, а у неё будут крысы. Только буйство, только хардкор.
— Сижу за решёткой, в темнице сырой, — горько вздохнула, процитировав первые строчки стихотворения Пушкина.
Странно — потянуло вдруг на поэзию. Если так дело пойдёт, сама начнёт слагать слова в рифмы, иначе попросту двинется рассудком. Хотя, если подумать, талантом писания не блещет. Правда, на современной эстраде больше половины певцов не умеют петь, однако их это не останавливает.
Раздались глухие приближающиеся шаги. Грызуны тотчас с визгом бросились в рассыпную.
— Защитники, куда же вы? — окликнула девушка, но тех и след простыл.
Явилась та самая ряжёная армия, только сейчас в компании незнакомца. Статный эфенди, годящийся ей в отцы, одет был в просторные шаровары, молочного цвета рубашку; в тусклом помещении поблёскивали золотые пуговицы, а на голове красовался высокий тюрбан изумрудного оттенка. Его глубокие, как омут, чёрные глаза изучали её с нескрываемым интересом. В повисшей тишине янычары выжидающе переглянулись. Пленница нервно сглотнула — отчего-то взбрело в голову, что он покупатель, и сейчас решается её судьба. Затаив дыхание, поставила перед собой задачу — любой ценой утаить страх. Царственно задрав подбородок, бесстрашно приняла вызов. Густые брови мужчины удивлённо приподнялись, а в глазах читалось нескрываемое любопытство. Явно не ожидая подобного, призадумался.
— Ну, Гюль-ага, узнаёшь подопечную? — с любопытством уточнил один из солдат.
— Да, это одна из новых рабынь, — не мешкая подтвердил он.
— Ложь! — с возмущением вскричала она. — Я туристка! — ей хотелось вырвать обманщику язык, но мешали стальные цепи.
— Гляньте-ка, вот дикая, — юноши издевательски загоготали.
Их противное ржание точно лезвием резало слух. Ни в одном из них не было и капли сострадания. Что с них взять⁈ Жестокое войско, боевые роботы для охраны султана, лишены маломальской жалости. Одним ударом кинжала, не раздумывая, пронзят грудь противника. Для них её жизнь не значит ничего.
— Они поначалу все такие, — спокойно ответил тот, кого звали Гюль-ага. — На каждый самородок найдётся свой ювелир. Благодарю за помощь, почтенные стражники, да продлит Аллах ваши годы, — в знак уважения он приложил ладонь к сердцу.
Поблагодарив в ответ, янычары, синхронно топая сапогами и посмеиваясь над узницей, покинули темницу. Оставшись вдвоём в полном безмолвии, две сильные личности сцепились взглядами. Убеждённый сторонник традиций и спортсменка с европейским менталитетом. Люди из разных эпох, совершенно не догадывавшиеся о своей избранности. Сама вселенная благословила их, направив друг к другу на помощь, и быть может — на что-то ещё.
— Кто ты? — прервал молчание мужчина. В его властном голосе звучали стальные нотки.
— Туристка, — сердито повторила девушка. — Выпустите меня немедленно!
— Знай, с кем разговариваешь, раба! Перед тобой Кызлар-Агасы, главный смотритель гарема, неверная! — пришёл в ярость евнух.
— Тогда я цесаревна и зубная фея, Злата несравненная!
Суровое лицо господина побагровело от злости, а губы сжались в тонкую линию. Горделиво напыжившись, он стремительно направился к выходу. Подумать только — невольница подняла его на смех, как придворного шута. Слава Всевышнему, этого позора не застали янычары. Неблагодарная даже не догадывается, на какой риск он пошёл, чтобы сберечь её душу грешную. Он видел девушку впервые, но, скажи это — один Аллах мог знать, какая участь была ей уготована. Любая наложница, даже та, чья нога никогда не переступала покоев падишаха, находится под его защитой, в отличие от простолюдинки. Неужели грубиянка этого не осознаёт⁈ Отныне нет ей поблажек, а коли Хазнедар Ягмур переступит черту в воспитании, даже не подумает вмешаться. А ведь о варварских методах женщины знают многие в этом дворце. Одной служанке за непослушание палкой отбила пятки настолько сильно, что бедняжка от полученных травм месяц не могла ходить. Ежели стремится к подобной доле — он не будет препятствовать, и решение его непоколебимо.
Глава 9
С наступлением ночи в темнице стало внезапно холодно. Сквозняк коварно подбирался от самого низа, отчего недобро закололо в пояснице. «Да, — подумала девушка, — старость подкралась незаметно». Свернувшись калачиком с оковами на руках, уместилась на деревянной прогнившей скамье. Спать хотелось неимоверно — она то и дело клевала носом, но каждый раз встряхивалась, заставляя себя держаться в сознании. Панически боялась заснуть и предстать уязвимой перед врагами. Трусливые друзья вернулись и привели с собой ещё одного приятеля, правда миска после прошлого визита опустела, и кормить их теперь нечем.