— Ну, раз так, тогда перейду к сути. Отдай мне свою новую кухарку.
— Чего?! — вытаращил глаза мужчина, чуть не сев на пятую точку от удивления.
— Кухарку, говорю, свою отдай мне. — повторил Горыныч, неотрывно наблюдая за своим гостем.
— Я не пойму, тебе что, прежних мало? На кой тебе их так много?
— Ты на меня-то глянь, и сообрази, как много я ем. Кухарки те мне должны были готовить, но они настолько криворуки, что их пищей можно было отравиться, а не наесться. — Змей смешно передернул телом, из-за чего длинный шипастый хвост подпрыгнул и с грохотом упал обратно на пол.
— Нет уж, эту я тебе не отдам! Самому нужна. А выкрадешь, так я с тобой войну начну! Таких кухарок, как она, днём с огнём не сыщешь! Не отдам!
— Да не нужна она мне, как кухарка! Своих полно! По сердцу мне пришлась эта женщина! Красивая, боевая, с огненным характером — то, что нужно! У меня сердце начинает заходиться так, что дышать трудно, стоит только о ней подумать. Жениться на ней хочу!
— Чего?! — выдохнул Кощей, все же не устояв на ногах и со всего маху плюхнувшись в одно из невысоких кресел.
— Кощей, — покачал Горыныч головами, — вот скажи, ты совсем дурак, или только притворяешься им? Я говорю: отдай мне свою кухарку! Жениться на ней хочу!
— Сам дурак! — как-то по-детски ответил мужчина насупившись. — И вообще, ты у нее спросил?
— Зачем? — удивился Змей. — Она же служанка, а значит — твоя собственность. Вот я с тобой переговоры о передаче этой красавицы и веду. На кой мне ее согласие?
— Вот тут ты не прав, — коварно ухмыльнулся Кощей. — Любаша девушка с характером, она мне клятву верности не приносила, а служит в моем дворце лишь потому, что ей с подругой пойти было некуда, вот я их обеих у себя и приветил. Если захотят, то покинут меня, правда, сами они об этом не знают, а я и не говорю — не выгодно.
— С подругой? — оживился Горыныч, озорно сверкнув сразу всеми глазами. — Красивая?
— Э-э-э! Ты губы-то не раскатывай, а то я все твои головы пооткручу, понял?! — тут же разозлился гость.
— Что, — усмехнулся Змей, — сам на подружку глаз положил, да? Не уж-то так хороша?
— Не твоего ума дело! — огрызнулся мужчина. — А Любашу…
— Люба-а-аша-а-а! — мечтательно протянул хозяин замка. — Имя-то какое красивое, ласкающее ухо.
Кощей хмыкнул, и продолжил:
— Так вот, Любашу я тебе не отдам. Пусть сама решает.
— Экий ты не сговорчивый, однако. Да твоя кухарка мне по голове сковородой настучала так, что в голове до сих пор звенит!
— Только по одной настучала? — хохотнул гость.
— По остальным не успела — сбежал.
По просторному помещению прошелся раскатистый смех, перемешанный с истерическими всхлипами.
— Ой, не могу! — хохотал Кощей, держась за живот. — Ой, ахахаха! Ох, Любаша! Ой, ахахаха!! Ох, помру сейчас! Вот умница-то! Самого Горыныча напугала! Ой, насмешил! — не мог успокоится Бессмертный, держась за живот и вытирая с глаз выступившие слезы.
Горыныч сидел насупившись, недовольно глядя, на званного гостя.
— Надо ей оплату за подвиг поднять — заслужила! — смеялся Кощей. — Надо же, самого Змея Горыныча отлупила, да в бегство обратила! Ой, умница!
— Хватит. — пробурчал Змей. — Я тебя не посмеяться сюда позвал.
Кощей же, еще немного посмеявшись, снова ответил:
— Свое решение я тебе уже сообщил, так что решай сам. Но и украсть кухарку я не позволю! Думай, Горыныч, как завоевать ее расположение! Мне эти думки ни к чему — со своими не могу совладать.
— Ладно, — все же согласился Змей, — так и быть, буду думу думать, как добиться этой строптивой красавицы.
— Ну вот и договорились! — хлопнул в ладоши Кощей, и уже, было, встал, чтобы уйти, но был остановлен.
— Постой, гость званный. Это не все дела, которые я хотел с тобой обсудить.
— Что еще? — удивленно приподнял бровь мужчина.
— Поговаривают, что в Тридевятом дети стали пропадать. Каждый день сие происходит. Люди ропщут, да на меня и тебя указывают, как на похитителей. За себя могу сказать, что такой ерундой, как похищение детей, не занимаюсь, вот и остается, что это твоих рук дело.
— Совсем ополоумел, ящер?! — тут же взбеленился гость, вскакивая с кресла. — Я что, похож на похитителя детей? Да на кой они мне сдались?
— А мне по что знать? — пожал плечами Горыныч, подозрительно сощурив все шесть глаз. — Но люди говорят…
— Да мало ли, что они говорят! Не я это! Не я! Понял?!
— А кто тогда?
— Не знаю! — мотнул головой Кощей, а затем, точно так же, как и Змей, сощурил глаза и предположил: — А может, это ты, а? Сам детишек малых похищаешь, а на меня всех собак свесить решил?
— Да что я, зверь какой, что ли, детей воровать?
— Ну да. — развел руки в стороны мужчина. — Ты — зверь, только крылатый.
— Я не зверь, а великий и ужасный…
— Ящер-переросток! — закончил за него Кощей, складывая руки на груди.
— Слушай, скелет в обносках, я тебе по-хорошему говорю, детей верни обратно! Знаю, что твоих это рук дело — больше некому! Иначе спалю твой замок так, что там камня на камне не останется!
— А ты ничего не попутал, жирдяй чешуйчатый? — парировал Кощей, нахмурившись.
— Это я-то жирдяй?! — возмутился Змей. — Да за такое оскорбление тебе голову откусить нужно! — зарычал он, оскалив зубастую пасть.
— Прокляну! — пообещал Кощей.
— Сожру! — тут же ответил ему Горыныч.
— В умертвие превращу!
— Испепелю!
— По шее дам! — пригрозил Бессмертный, сжимая руки в кулаки.
— А ты сперва дотянись! — показал ему раздвоенный язык Змей и… Выше поднял все три головы.
— А я Любашку на тебя спущу… со сковородой! — парировал Кощей.
Оба неотрывно смотрели друг на друга, а затем… По помещению, словно гром, раздался заливистый смех двух злодеев.
Отсмеявшись, Горыныч произнес:
— Слушай, Кощей, ну, раз уж детей похищаешь не ты и не я, значит, в нашем царстве завелся какой-то вредитель, порочащий наши имена и бросающий тень на нас. Надо бы найти его, и чем скорее, тем лучше. Мне не нужна шумиха и разгневанный люд.
— Как и мне. — кивнул Кощей, соглашаясь с хозяином замка. — Интересно, кому же это понадобилось?
— Не знаю. — пожал плечами Змей. — Может, это Яга разбушевалась?
— Да не, не за чем ей это все. Она сама только-только жить начала.
Горыныч удивленно взглянул на гостя, и тот пояснил:
— Да вот, молодильных яблочек я ей подкинул, так что ей сейчас не до детей. — После слов Кощея, Змей подозрительно икнул и понурил головы.
— А кто тогда? Водяной?
— А ему-то на кой эти дети? — приподнял одну бровь Кощей. — Нет, это явно кто-то другой. Чует мое сердце, что это женских рук дело, но вот только чьих именно. Яга — не женщина.
— Ты только ей об этом не говори! — хохотнул Горыныч, пряча улыбку в когтистый кулак.
— Да уж не дурак, вроде, — хмыкнул Бессмертный. — Но Яга и правда не женщина, она — старая карга, которой уже столько лет, что я даже и не помню, сколько именно.
— Это верно. Ладно, думать надо, кто же бросает на нас тень.
— Есть мысли? — поинтересовался мужчина.
— Если бы. Ни одной. Но знаю, что этого вредителя нужно каким-то образом вычислить. Давай так, ты поспрашиваешь у своих слуг, что те слышали, а я — у своих. Посмотрим, что они скажут. Если результатов не будет, то придется выходить в мир и все узнавать уже там, разгуливая среди простых людей.
— Ладно, — согласился Кощей. — Тогда через три дня жду тебя у себя в замке. Слуг предупрежу о твоем прибытии, так что они, думаю, сильно не напугаются и не разбегутся. А заодно, будет шанс пообщаться с Любашей. — хитро улыбнулся мужчина, заметив, как загорелся взгляд у средней головы.
— Договорились! — тут же согласился Змей. — Только уж ты Любаше не говори, что я прибуду, а то она ж снова свою сковороду прихватит, да по голове мне настучит.
— Ничего не могу обещать. — пожал плечами гость.
Змей насупился, но промолчал.
— Ладно, Горыныч, раз уж мы на данный момент все решили, тогда я отправлюсь обратно к себе во владения — дела ждут.
— Что ж, тогда желаю легкого пути. — кивнул Змей.
Распрощавшись с Горынычем, Кощей покинул замок, чтобы отправиться в свой. Туда, где его ждала Серафима. Женщина, от которой его зачерствевшее сердце начинало биться быстрее, а кровь бурным потоком струиться по венам.
С улыбкой на устах, Кощей выехал из ворот замка, еще не подозревая, что его ждет дома.
Глава 29
Дорога домой.
Всю дорогу Бессмертный и ужасный обдумывал своё дальнейшее существование. Впервые в жизни ему хотелось что-то изменить — навести такой же идеальный порядок, как у Горыныча, добиться пусть не любви слуг, то хотя бы уважения и страха. Хотя Змея, кажется его работники совсем не боятся… Как можно не бояться огромную трёхголовую рептилию, Кощей не понимал. У него самого иногда поджилки тряслись от грозного рыка и огненного пламени, что вырывалось из всех трёх его голов.
Вот надо же как природа учудила! Судя по портретам в его замке, родственники-то все — обычные крылатые ящеры, а этот почему-то трёхголовым уродился. Загадка. А их Кощей любил, как никто другой. Призадумался Бессмертный, но, как на грех ничего путного в голову не приходило… Хорошо, будем решать проблемы по порядку.
И первой в этом недлинном списке стояла Серафима — женщина с прекрасным ликом и ершистым характером. О ней без тени улыбки на лице Кощей не вспоминал. Вот и сейчас улыбаясь, аки полоумный, он восседает на своей вороной кобыле, которая медленным шагом несёт Великого и Ужасного к его величественному обсидиановому замку.
«А куда мне торопиться? Верхом и думается как-то лучше…» — подумал мужчина, натягивая поводья и протянув руку к седельной сумке. — «Яблочко съесть пора. Хех, а Горыныч-то не промах оказался на кухарку мою глаз… вернее глаза положил. Ишь хитрый какой! Думал со мной обговорил и всё? Тут уж он опростоволосился, — с этими двумя всё как-то иначе — не такие они, как местные бабы».