а самом деле не может говорить прежним тоном, когда задерживается взглядом на моих губах. Я не тороплюсь сомкнуть их и вскоре вновь чувствую его губы. Напирающие и требовательные. Они дарят столько ласки и терпкой сладости, что я собираю всю волю в кулак, чтобы оторваться от них.
— Андрей…
— Да, да. Сейчас я вспомню, как держать себя в руках, — а руки ни черта не убирает, сомкнул их на моей талии и надавливает. — Вот сейчас…
— Помнишь, как я укусила тебя за губу?
— Черт! — он вспыхивает смехом и тут же убирает ладони, которые поднимает к груди, делая вид, что сдается.
— Больно было, да? — спрашиваю уже без всякой шутки, потому что помню, что цапнула его от души, приняв за озабоченного урода.
— Я не помню твои зубки, только язычок.
Ну вот такой он. Хоть убейся.
И мне ведь это нравится. Я люблю закатывать глаза на его фирменные шуточки и фыркать, чтобы он понимал, что родился с ужасным чувством юмора. А ему нравится поддразнивать меня и раскачивать фразочками, которые то ли комплимент, то ли наглая наглость.
— Тебе точно пора спать, — отзываюсь после паузы. — Ты начинаешь нести чушь из-за усталости.
Я помогаю расстелить ему диван, наливаю себе стакан воды и ухожу в гостевую спальню. И так крепко засыпаю, что ночь пролетает короткой вспышкой. Меня будит осторожный стук в дверь, я открываю глаза и отзываюсь. В приоткрытую дверь заглядывает смущенная Лариса Анатольевна.
— Доброе утро, Таечка. Извини, что так рано…
Я нахожу взглядом часы и понимаю, что вообще-то уже десятый час!
— Ой! — я резко поднимаюсь, сгребая одеяло в охапку. — Я проспала, да?
— А тебе нужно на работу?
— Нет, я выходная. Может, вас куда-то отвезти?
Она же из-за чего-то постучала. А для скромной женщины — это подвиг. По себе знаю.
— Андрей уехал в больницу, и он еще с юристами должен встретиться.
— Да, он говорил.
— А мне нужно в квартиру сестры съездить, нужны ее документы и кое-какие вещи. Я могу сама, но хотела предупредить.
— Я соберусь за пять минут.
Я провожу с мамой Андрея полдня, помогая решать семейные неурядицы. Вообще вскоре звонит другая родственница с водительскими правами и свободным временем, но мы с Ларисой Анатольевной уже столь слаженная команда, что я остаюсь с ней. Мы не молчим, что даже странно, темы для разговора рождаются сами собой, и постепенно добираются до Андрея. Она не задает никаких вопросов, проявляя удивительное чувство такта, но рассказывает о нем.
Я смеюсь, потому что нет ничего милее материнских рассказов. Андрей оказывается увлекался шахматами в школе и ездил по областным соревнованиям, на следующий уровень у их семьи не нашлось денег и увлечение постепенно сошло на нет. А с класса девятого он понял, что пойдет в медицинский и взялся за учебу.
— Он вдруг повзрослел, — говорит Лариса Анатольевна. — Вот именно что вдруг. У него не было папы, и он видимо понял, что он и есть мужчина в семье. Не знаю, что на него повлияло и так рано, но он начал учиться, на первом курсе подрабатывать, и так пошло-пошло… Он трудоголик. Тая, можно я скажу по секрету?
— Конечно, Лариса Анатольевна.
— Я удивлена, что у него есть ты. Удивлена и по-настоящему счастлива. Он утром сказал, что ты осталась и легла в гостевой. Он с такой любовью произнес твое имя, что у меня в груди защемило. Я уже не верила… Господи, Тая, я так рада, что ты есть! Что он нашел тебя. Ты, наверное, из клиники? Медсестра? Он же больше ничего не видит, операции да консультации.
— Нет, мы в другом месте познакомились.
И как не покраснеть?
Вот как?!
И что мы с Андреем потом будем рассказывать детям?
Так стоп! Тая! Что за мысли на пару световых лет вперед?!
Глава 52
Мама звонит около шести и сообщает, что она замучала Таю и чтобы я забрал девушку и отвез ее домой. За ней же смотреть не надо, она поедет к подруге, которая давно приглашала.
В общем, я вновь узнаю свою маму. Но не признаю ее довольный голос, она даже смущается, понимая, что момент неподходящий. Я ее поправляю, напоминая, что последний разговор с лечащим врачом оказался лучше любых ожиданий.
— Да, Андрюша, спасибо тебе, мой милый.
Слышу слезы в ее голосе и чувствую предательский ком в горле.
— Это не мне, мам.
— Да, да… Тогда за Таю, она так помогла мне! Она прекрасная девушка…
— Она рядом сидит?
— Да.
— Красная?
Мне удается развеселить маму, из-за чего я чертовски доволен. Я обещаю скоро подъехать и звоню второму хирургу, который задолжал мне смены и прошу подменить меня до конца дня. Фокус удается, и я сразу еду к маме, чтобы забрать Таю.
Они встречают меня на кухне, на которой пахнет свежесваренным кофе и сладкой выпечкой. Все-таки приходится задержаться, потому что эти запахи буквально приколачивают к стулу и не дают сдвинуться на голодный желудок. Да и от мамы не оторвать взгляда, она светится и кажется моложе на десяток лет. И ее можно понять, всё обошлось и сестре обещают выписку уже в конце месяца, а Тая… Что Тая? Да, она прекрасная девушка, и это еще слабо сказано.
Я не могу упустить ее. Это точно.
В мыслях скребет неприятный вопрос, писала ли она тому парню? Меня не было сегодня рядом и, если там не последний идиот, он бы названивал или придумал, что получше, чтобы не потерять свою девушку. Смотрю на нее и пытаюсь прочитать мучающий меня ответ в красивых глазах. Она не таится и смотрит прямо на меня, подмигивает, когда я задерживаюсь.
Меня чуть отпускает, но на секунду.
Я ревную. Черт, его нет поблизости и вообще-то, если смотреть на статусы, то это я увожу чужую девушку, но приходится вновь отвлекаться на ласковый голос мамы, чтобы не надумать лишнего. Притормозить.
— Вот, возьмите с собой, — мама суетится и не может отпустить нас с пустыми руками.
Тая улыбается и помогает закрыть контейнер с доброй половиной яблочного пирога.
— Я еще один поставила. К подруге возьму, она сказала не пустит на порог, если забуду.
Тая приобнимает маму и поворачивается ко мне, зажимая в руках контейнер, который запотевает от жара. Мы прощаемся и идем к машине Таи, за руль которой она разрешает мне сесть.
— Устала?
Я смотрю на нее поверх крыши седана и отключаю сигнализацию с брелка.
— Это хорошая усталость, — признается девушка. — С твоей мамой очень интересно.
— Небось, наслушалась обо мне хорошего?
— Не скажу, — она кривит меня и открывает дверцу, ныряя в салон.
Я делаю то же самое, с разгона и не подумав, чем заслуживаю заливистый девичий смех. Кресло отрегулировано под ее небольшой рост, и я вдруг оказываюсь в глупейшей позе, сжатый со всех сторон и с коленками у подбородка.
— Да, Андрей, это не твой внедорожник, — замечает она, не в силах отсмеяться. — Тут тебе в любом случае будет тесно, кстати.
— Я уже понял.
Дергаю рычаг до упора и все равно чувствую себя в консервной банке, которую проектировал карлик!
— Забытые ощущения, судя по твоему лицу, — Тая продолжает хихикать надо мной.
— Забытые, забытые… И дело не в кресле.
— Да? А в чем?
— В ком, — я завожу мотор и выруливаю с тесного пятачка.
Тая неожиданно замолкает и опускает голову, разглядывая свои пальцы, которыми терзает рукав пиджака. Она размеренно дышит, и я неосознанно прислушиваюсь к ее плавным выдохам. Сам не понимаю, как это происходит, но вдруг ловлю себя на том, что дышу теми же отрезками.
Приплыли, в общем.
И даже сопротивляться нет никакого желания. Куда-то бежать и спасать себя. Наоборот, хочется навстречу и наотмашь. Еще сильнее и ближе.
— Я бы хотел куда-нибудь сходить вместе. Но у меня завтра смена и послезавтра тоже.
— А после послезавтра?
— Свободен, — киваю и улыбаюсь до ушей. — А ты?
— Вроде да… После шести точно буду свободна.
— И отлично. Я как что-нибудь придумаю, так напишу. Сейчас голова скверно работает.
— И что ни одного заготовленного сценария? — она легонько толкает меня локтем в бок и смотрит на меня, закусив нижнюю губу. — Ладно, я шучу. И больше не буду на эту тему.
— Вот врешь же.
— А если дам слово?
— Давай!
— Даю, — она торжественно бросает ладонь на грудь.— Теперь твоя очередь.
— Что? То есть какое?
— Придумай, Андрей. Мне интересно, что ты скажешь.
— Эм… Сейчас, — я притормаживаю на светофоре, который вот-вот загорится красным, и смотрю ей в глаза. — Черт, я же сейчас какую-нибудь глупость ляпну!
— Я привыкла, не бойся.
— Ты такая язва.
— Вот видишь, ты узнаешь меня ближе. Лучше.
Тая указывает мне на новый огонек светофора, и я трогаюсь. Я кручу в голове обещание, но ничего не идет в голову. Лишь банальности или вымученные шутки, но Тая меня не подгоняет, а вскоре вовсе переводит тему, замечая закрытый магазин конкурентов.
А там еще несколько поворотов, и мы оказываемся у ее подъезда. Я паркуюсь рядом с детской площадкой и выбираюсь из салона. Смотрю, как она обходит машину, и протягиваю ключи на смешном брелке с Бэтменом.
— Спасибо, — она сжимает связку и смотрит строго на карман пиджака, в который прячет ключи. — Значит спишемся?
Я протягиваю ладонь и касаюсь ее подбородка. Тая вздрагивает от неожиданности, но потом замирает и поднимает на меня бездонные глаза. Я пропал в них давно и безвозвратно, наверное, еще с первой встречи. Если не с первой минуты.
— Я придумал, — веду пальцами дальше и переношу на ее щеку, наслаждаясь бархатом кожи. — Я даю слово, что сейчас подниму тебя на руки и отнесу в квартиру.
— Нет, Андрей, это не так работает…
— Прости, я никак не могу нарушить данное слово.
Я сгребаю ее в охапку и поворачиваю в руках, прижимая к груди.
— Вот что ты делаешь? — она упирается ладонями мне в корпус, но без злости и раздражения. — Пользуешься силой? Не стыдно?
— Ты сама хотела, чтобы я дал слово. И чтобы выбрал сам тоже. Так что всё на твоей совести, малышка.