– Ну а что теперь с женихом думаешь делать? – спросил Паша.
– И не спрашивайте. Я бы вот просто ушла – и забыла. Но, боюсь, эта нудятина еще растянется. Он меня так просто не отпустит.
– Еще чего! – возмутился Паша. – Да после таких выходок, – кивнул на потемневшую припухлость на Лениной скуле, – он еще и условия будет ставить?
– Не то что условия, думаю, он начнет уговаривать. Я когда уходила, он меня пытался удержать, говорил, случайность, мол, не хотел, и все такое. Но я его слушать не стала, побросала самое необходимое в сумку и на выход. Честно говоря, он достал уже меня.
– Понятно… А моя ни с того ни с сего ушла. Жизнь, говорит, с тобой стала скучной. Праздников ей не хватает.
– Вы переживаете?
Паша отвернулся к окну.
– Может, она еще вернется, – предположила Лена. – А что? Очень даже бывает! Вот у моей подруги…
– А здесь что – проходной двор?! – взъярился Паша. – Ушла, пришла!
– Так вы разве не пустите ее, если вернется?
– Откуда я знаю… Ладно. Давай на работу собираться, а то заболтаемся.
Оба привыкли к этим завтракам вдвоем. Если даже Лене не нужно было выходить в первую смену и вроде бы незачем вставать рано, она все равно поднималась вместе с Павлом. А в выходные их посиделки переносились на более позднее утро и затягивались за разговорами на час-полтора. В такие дни Лена старалась приготовить что-то повкуснее.
Однажды, в одну из суббот они сидели перед горой блинчиков, чему-то смеялись, когда услышали, что в замке входной двери уверенно поворачивается ключ. Лена застыла с чашкой кофе в руке, Паша повернул голову в сторону прихожей.
– Ира? – с изумлением произнес он.
В дверях кухни появилась стройная женщина в кожаной куртке и джинсах, с длинными волосами и ухоженным лицом. Лена бросила взгляд на обескураженного Пашу, поставила чашку на стол и преувеличенно свободно откинулась на стуле.
– Вот те на! – произнесла Пашина жена, картинно опираясь на косяк двери. – Это что же здесь в моем доме происходит?!
– Ты этот дом покинула, если мне не изменяет память, – заметил Паша, сдерживаясь. – С какой же стати он твой?
– А с той стати, что я пока еще твоя жена, дорогой.
– Неужели? Так я же клоун! Знаешь, если бы у меня была жена, она жила бы здесь, со мной. Но я живу один!
– Один! Ха-ха! – саркастически пророкотала Ира. – Вот это ты называешь – один?! – Она указала на Лену пальцем.
И тут Елена встала. Изогнувшись и поводя бедрами, она подплыла к Паше, обняла за шею, чуть прищурившись, посмотрела на Иру бесцеремонным, оценивающим взглядом.
– И что? – спросила намеренно нахально. – Ну не один. Так и вы вроде не в монастырь ушли, или я что-то путаю? – Лена нежно взглянула сверху вниз. – Правда, зай? – выдохнула, не сводя с Паши томного взгляда, и погладила его, совершенно оторопевшего, по щеке. Тот сглотнул и перевел ошеломленный взор на Иру.
– Быстро же ты… – Ира развела руками. Было видно, что она в шоке. – И блинами, смотрю, тебя кормят, неплохо устроился, молодец…
Паша молчал, глядя на жену.
А Лена продолжала свой спектакль. Развязно опустившись на стул прямо против Иры и картинно закинув ногу на ногу, она посмотрела на Пашину жену затуманенным взором и почти прошептала издевательски нежно:
– Вы что-то забыли у нас, Ирочка?
– Да ты… Ты… Это я? У вас? Забыла? Да я в своем доме! Это ты что тут забыла, хамка беспардонная!
Несмотря на эту речь, казалось бы, проясняющую расстановку сил, Ира, явно растерянная, выбежала из квартиры, хлопнув дверью, на ходу кидая ключи в сумку и, видимо, забыв, зачем приходила.
Она шла к машине и не могла понять – как? Ну как у ее зануды мужа могла так быстро появиться молодая красивая любовница?! И ведь он определенно у той под каблуком. Сидит молчит, пока эта нахалка над ней издевается, – над ней, законной женой! – и хоть бы слово сказал… Ира представила стерву, только что прижимавшуюся бедром к ее мужу и непристойно его обнимавшую… «Гадина, – подумала с ревнивой обидой. – Вот гадина!»
В это время Паша пытался выяснить мотивы неожиданного Лениного выступления.
– И что же это было, май литл френд? – спросил он, опускаясь на стул.
– Это – справедливое возмездие! – отчетливо проговорила Лена. – Или тебя устраивает, что ты в дерьме, а она в шоколаде? – уточнила, впервые переходя на «ты».
– Но ты же ввела ее в заблуждение, Лен! Ну а дальше-то что?
– Ну дальше – потом будет видно. А пусть ей сейчас жизнь медом не кажется, раз она так с тобой поступила. И главное – пусть не думает, что ты себя на помойке нашел и никому не нужен! Пусть знает, кого, дура, бросила…
– Значит, ты ее намеренно злила? – улыбнулся польщенный Павел.
– Естественно, не случайно. Ты хороший человек, умница, настоящий мужчина, между прочим, – а она с тобой так обошлась. Не могу этого терпеть. Я очень рада, что уела ее.
– Ну уж и уела, – усомнился Паша.
– А то! – довольно подтвердила Лена. – Она аж позеленела от досады! Так ей и надо. Пусть не думает, что ты какое-то барахло, которое можно просто выбросить и никто не подберет.
– Слушай, ну ты и артистка. Я прямо глазам своим не поверил: всегда такая мягкая, интеллигентная, такая деликатная, вежливая… И вдруг стерва стервой. Может, это и есть твое настоящее лицо?
– Это со стервами я стерва. А с хорошими людьми мягкая и деликатная. Вот так. И где мое настоящее лицо? Я-то думаю, что оба настоящие. Просто все мы меняемся в зависимости от обстоятельств. На войне как на войне. Вот так вот. И пусть теперь побудет в твоей шкуре, это по справедливости.
– Ну ладно, ладно. Развоевалась… – Паша дружески приобнял Лену. – Спасибо, что заступилась, – улыбнулся. – А то и правда себя барахлом чувствовал.
В понедельник жена явилась к Паше в офис под конец рабочего дня.
– Паш, – начала смущенно, – нужно поговорить. Ты меня вчера так… – Ира подбирала слово, – удивил… Честно говоря, не ожидала от тебя подобной прыти. Я, собственно, и забыла, зачем приходила, а у меня ведь дело к тебе. – Ира помялась. – Понимаешь, мама приезжает в выходные. Хочет нас навестить, уже и билет, говорит, взяла. А ты же знаешь, как она тебя любит. Ну не хочу я ее сейчас огорчать, понимаешь? Как-то не готова еще ей объяснять всю эту нашу с тобой ситуацию… Ну, в общем, не мог бы ты подыграть мне пару дней, поизображать для нее, что у нас все по-прежнему. Она погостит и уедет с легким сердцем, а?
– Ну, Ир, ты даешь! И дальше что? Покривляемся сейчас – а потом?
– Потом потом и будет! – раздраженно возразила жена. – Ты сейчас скажи – можешь помочь?
– Хорошо. Но у меня условие.
– Ну?
– Лена останется у нас! Не выгонять же мне ее из-за твоей прихоти. Скажем, что она моя аспирантка из другого города, заочница. Ну, в общем, твои проблемы, как это все твоей маме объяснять. Скажешь, что ей жить негде. Ну, общежитие там затопило или еще что.
– Что, совсем тебя переклинило? На молоденьких потянуло? – зло откликнулась Ира. – Ладно… Навру что-нибудь. Но ты чтоб при маме ни-ни! А то я просто убью тебя, гада, если ты ей такой стресс устроишь!
«Ну вот и хорошо, – подумал Паша удовлетворенно. – Действительно, пускай поерзает. А то я ей, понимаешь, клоун!.. А там посмотрим, может, и наладится у нас. Ревность стимулирует…»
Сердце матери заныло еще на вокзале, где ее встречали дочь с зятем. «Что-то у них тут не так, – томилась Людмила. – Что-то не то между ними, это точно». Глядя, как напряженно держится зять, как искусственно возбуждена ее дочка, она уже не сомневалась в своих подозрениях. «Загулял Пашка! – догадалась женщина, с неприязнью поглядывая на дочерина мужа. – Эх… Ведь хороший же мужик, что ж это он, а!» Но такое озарение было, пожалуй, пустяком по сравнению с тем, что ожидало бедную женщину дома. На пороге ее встретила улыбающаяся Лена.
– Здрасте, – вымолвила теща в полном потрясении – и опять взглянула на зятя, слегка покачав головой, как бы не доверяя собственным глазам. – А это что же тут у вас?.. – промямлила наконец, сама чувствуя явную невнятность вопроса.
– А это у нас Леночка, – поспешила встрять дочь. – Аспирантка Павла. – Она заочница, живет в другом городе… В гостиницах мест не найдешь – вот и приходится… – Дочка развела руками и засуетилась, распихивая по прихожей материн багаж.
– Это что же, общежития ей не предоставили? – тревожно зашептала мать, отводя Иру в сторонку. – Дочь, да как-то это странно – молодая девушка живет у научного руководителя, прямо у него дома, а тут его жена…
– Мам, ну там в общежитии потоп, они очников-то распихивают сейчас кого куда, а здесь заочница приехала. Ну нет для нее места. Да она уедет скоро.
– Ой, смотри, Иришка! Как-то не хорошо это.
– Да знаю я, мам, – огорченно махнула рукой дочь. И бедная мама почувствовала новый пронзительный укол в сердце. Она закусила губу, поцеловала свою девочку и сказала:
– Ну ладно, доча, ладно, все образуется.
В тот же вечер, улучив момент, встревоженная мать звонила своему мужу.
– Юра, – шептала в телефонную трубку, чуть не плача, – не ладно тут у детей-то. Вот говорила я Ирке: ну что ты тянешь с ребенком! Ну она же не слушает никого… Ты представляешь, Пашка-то всякий стыд потерял и любовницу завел прямо под боком жены – вот прямо в их квартире, ну ты представляешь? А Ирка страдает!
– Да ты что, Люда?! – не верил муж.
– Юра! Я тебе говорю!.. Ну я тоже не ожидала от него, но она же у них живет, Ирка мне врет, что она Пашина аспирантка, а сама такая вся напряженная, расстроенная… Говорю тебе: он ей изменяет – ну это же сразу видно, понимаешь? И Пашка тоже такой сам не свой ходит.
– Слушай, Люд, а может, еще все не так как-нибудь, а? Ну Иришка же тебе сказала, что аспирантка – ну мало ли?
– Да чего мало ли, Юра! Тут все ясно. Загулял Пашка, да еще самым бессовестным образом девицу эту к себе в дом поселил. Представляешь, каково нашей Ирке? Да, правда, и сам он какой-то пришибленный, видно все же совесть-то его мучает. Ну все-таки, знаешь, тут тебе жена – потерпит, а тут тебе теща приехала! Вот и стыдно ему, что он такое вытворяет. Ну, я уж, чтобы Ирочке не навредить, конечно, сдерживаюсь, не подаю вида. А на душе-то, Юра, прямо кошки скребут. Юра, я тебя умоляю: приезжай!