Я уже хотел было просмотреть каждого сокурсника, но почувствовал, что голова просто разрывается на части. Всё-таки боль никуда не делась. А жаль.
– … Дима, – донеслось до меня словно издалека. – Ну же, Дим, что с тобой?
Я моргнул и обнаружил, что лежу на полу, а вокруг меня суетятся Егор и Бурмистрова.
– Дима, ты очнулся, – скосив глаза в сторону, я увидел, что Ванда сидит на полу рядом со мной и гладит меня по голове. Выглядела она при этом очень испуганной.
– Что случилось? – я попробовал сесть. Виски вновь прострелило болью. Охнув, схватился обеими руками за голову и почувствовал влагу над верхней губой. Рефлекторно дотронувшись до своего лица, поднёс руку к глазам. На пальцах была кровь. Понятно, значит, из носа хлестанула.
– Ты закатил глаза и упал, – Егор помог мне подняться и сесть на стул. – А потом у тебя из носа потекла кровь. Анастасия Вячеславовна, разве так бывает при попытке отмерить нужное количество энергии?
– Я не думаю, что состояние Дмитрия Александровича связано с уроком, – покачала головой Бурмисторова. – Егор Викторович, проводите Наумова в лазарет.
Егор вопросительно посмотрел на меня, но я покачал головой, чуть не застонав от нахлынувшей боли. Конечно, я могу на нём повиснуть, что Егор оттащил меня к Ахметовой, но делать это на глазах всего класса категорически не хотелось. Поэтому я встал сам, опираясь на дрожащие руки, и, пошатываясь, направился к выходу из кабинета.
Мы вышли из класса. Егор шёл рядом, готовый в любой момент меня поддержать, позволяя при этом ковылять самому. Опять поди просчитал, что мне это нужно, вместе с вероятностью падения, если он пойдёт мне навстречу и не будет настаивать на поддержке.
– Что это было? – наконец спросил он.
– Не знаю, – я покачал головой. – Вот что, Ахметова, конечно, классный специалист, но она вряд ли мне поможет. Думаю, что мне следует встретиться с другим не менее классным специалистом.
– Я тоже так думаю. Тебя проводить? – в ответ на его невинный вопрос я покачал головой.
Егор увлекающаяся натура, ещё сунется в портал, а я понятия не имею, как он может на него повлиять, да и сам я пока ещё не успел побывать в лабораториях. Поэтому даже близко не знаю, в каком настроении ждал меня Лазарев. И ждал ли вообще.
Дубов всё понял и, проводив меня до ближайшего поворота, развернулся и пошёл обратно в сторону класса. Всё-таки прошлый учебный год и практика точно пошли ему на пользу. Его дар эриля начал разворачиваться в полном объёме. Если честно, это немного пугало в плане наших с ним отношений, но, что уж там, было удобно тем, что Егору ничего не нужно объяснять, он сам всё понимает. Теперь я отчётливо видел разницу: Саша говорил, что он слабый маг и эриль так себе, но даже этого хватало, чтобы стать успешным. А если бы он был примерно уровня Егора?
Так, стоп. Егор говорил, что Тёмных считать нельзя. Слава и Гриша это тоже упоминали. И как тогда он сумел что-то просчитать? Я задумчиво посмотрел в том направлении, куда он ушёл, и осторожно покачал головой. Ничего Дубов не мог просчитать насчёт меня. И в связи с этим напрашивается только один вариант: Егор просто за прошлый год сумел узнать меня лучше всех остальных, и вот это, если честно, слегка пугало.
Глава 11
Возле портала я встретил Гвэйна. Оборотень внимательно меня осмотрел, покачал головой и нырнул в мерцающую дымку первым.
Последовав за ним, я обнаружил, что волк ждёт меня с той стороны. Убедившись, что я не заблудился, Гвэйн пошёл вперёд, показывая мне дорогу. Понятно, он хочет мне что-то показать. Привёл меня Гвэйн в небольшую комнатку, рядом с кабинетом Лазарева. Я попал в неё через неприметную дверцу, которую раньше почему-то даже не замечал. Это тоже была библиотека, но маленькая и уютная. Гвэйн подошёл к одной из полок, поднялся на задние лапы и ткнул в какую-то книгу.
Я вытащил книгу и прочитал на обложке: «Загадки разума. Новейшие исследования в сфере ментальной магии».
– Всё-то ты знаешь, – проворчал я, пряча этот небольшой томик в школьную сумку. – Ну а сейчас я хочу встретиться с Григорием Андреевичем, если не возражаешь, – помня, что Эдуард очень болезненно реагирует на непочтительное обращение к бывшему императору, я старался называть Гришу при нём хотя бы по имени-отчеству.
Если Гвэйн и возражал, то меня его возражения мало трогали. Выйдя из комнатки, я постучал в дверь кабинета. Дождавшись приглашения войти, мы вместе с Гвэйном проскользнули внутрь.
– Я рад тебя видеть, – сообщил я Лазареву, внимательно изучающему что-то на столе.
– Да, я тоже, – ответил он, не поднимая призрачной головы. – То, как вы уничтожили этого довольно слабенького духа… – Гришка покачал головой. – Прекраснейшая смеялась так, что ей в итоге стало плохо. Но тем не менее дух ушёл, и это позволило мне находиться здесь некоторое время.
– Сколько? – я невольно облизал пересохшие губы.
– Не знаю, думаю, на пару лет такого обмена будет достаточно. Если никакая новообразовавшаяся ведьма с замашками Тёмного и непомерными амбициями не появится. И уж тем более если не вытащит на этот свет рыбку покрупнее Беора. – Называя имя демона, Лазарев поморщился. Для него это действительно было, тьфу, малейшего внимания не стоило. Он даже упоминать о победе над Беором в своё время, наверное, постеснялся бы.
– Это хорошо. Скажи, ты мне не привиделся тогда… – я не стал упоминать, когда именно видел его перед собой.
– Нет, – Григорий, наконец, оторвал взгляд с того предмета, который так старательно изучал и посмотрел на меня. – Я рад, что ты сумел взять себя в руки.
– Со мной что-то творится в последнее время…
– Я чувствовал всплеск Тёмной магии около десяти минут назад, – задумчиво проговорил он, внимательно разглядывая меня при этом. – Твои каналы стабилизировались, и теперь родовая магия пытается вырваться, чтобы ты её прочувствовал. Лазаревым обычно не нужно специально изучать, например, ментальную магию – они владеют ею интуитивно. Это сложно объяснить. Но ничего страшного я не вижу.
– У меня болит голова, – проговорил я. – Очень сильно.
– Это бывает. Когда ты полностью научишься контролировать дар ментальной магии, всё пройдёт, – мне, скорее всего, показалось, но Гриша посмотрел на меня сочувственно.
– Что нужно сделать, чтобы это произошло быстрее? – прямо спросил я, стиснув зубы.
– Взять над ней контроль. Но, я уже говорил, что…
– Да, ты понятия не имеешь, как это сделать. Я помню. – Отвернувшись от призрака, я посмотрел почему-то на Гвэйна.
Оборотень внимательно слушал то, о чём мы говорим с Гришей, и смотрел при этом на меня. Возможно, Эдуард, в отличие от великого императора древности, как раз таки знает, как мне помочь. Ну что ж. Остаётся ждать ближайшего полнолуния. Если к тому моменту я не спалю себе мозг, Эдик сможет мне помочь. Я, во всяком случае, очень на это рассчитываю.
– Самое страшное для тебя уже позади. Остальное хоть и неприятно, но терпимо. Ну, кроме прыщей, разумеется, – хохотнул Григорий, не обративший внимания на то, что я отвлёкся.
– Каких прыщей? – я сразу же встрепенулся, и перевёл взгляд на призрака. Когда я в последний раз разглядывал себя, никаких прыщей у меня не было. Лазарев хмыкнул и кивнул в сторону настенного зеркала. Я подошёл и долго разглядывал прыщ на лбу, и ещё один на щеке. – Да что же это такое? Мне вот только этой гадости не хватает! Это что, как-то связано с прорывом в менталистике? Чем сильнее выброс, тем больше прыщей появится? – я резко повернулся к Грише, чувствуя, как усиливается тошнота. Но теперь она не была связана с головной болью, скорее, с тем, что я только что увидел.
– Спокойно, – Гришка усмехнулся. – По-моему, это прекрасный повод вернуться в лабораторию и попробовать намешать тебе что-нибудь против этих юношеских угрей. К сожалению, эта дрянь – неотъемлемая часть взросления. Какая прекрасная шутка Прекраснейшей: все тёмные маги проходят через этот прыщавый ад. И ни один целитель вывести их полностью не в состоянии. Такой вот изощрённый подарок судьбы. Но ты не переживай, Лазаревы научились более-менее справляться с этим небольшим недоразумением. – Произнеся последнюю фразу, Лазарев искренне засмеялся и полетел в направлении лаборатории.
Впервые я не пошёл в лабораторию, а побежал туда, обгоняя Григория. Густой эликсир оказался на редкость прост в приготовлении. Или всё действительно зависит от мотивации? Правда, стопроцентного результата мне не дали, но сократить количество проявления гормонального дисбаланса до приемлемого количества всё же пообещали. Так же как и прохождение этого периода без печальных последствий в виде шрамов на лице. Пока эликсир настаивался и приобретал необходимую густоту, я решил поговорить с Лазаревым на отвлечённые темы.
– Ты узнал что-нибудь о Семье? – спросил я его, осознавая, что впервые хочу услышать ответ на этот вопрос. Григорий задумчиво посмотрел на меня и нехотя произнёс.
– Да, но иногда мне кажется, что лучше бы не узнавал. Я наивно думал, что ты – тот край, за которым для Лазаревых наступит точка невозврата. Оказывается, с тобой всё не так плачевно. Ты занимаешь третью строчку с конца в моём личном табеле, составленном во время этого небольшого исследования. Предпоследнюю я всё же решил отдать Казимиру. Но никому и никогда не удастся сдвинуть с последней строки ещё одного моего потомка. Вот уже пятьсот лет этот потомок является просто квинтэссенцией слова «неудачник». Его имя – Эдуард Лазарев. До сих пор удивляюсь, как он дожил до своих двадцати семи лет. Я бы назвал его тупиковой ветвью эволюции и очень рад, что он умер до того, как сумел произвести на свет потомство. К счастью, у его отца было два сына, что не дало пресечься нашему роду.
– О чём ты говоришь? – я уставился на Гришку. То же самое сделал Гвэйн, усевшись на пушистую задницу, вытаращив глаза и высунув язык. Даже меня перестал разглядывать, как какой-то древний экспонат.
– Одним из неоспоримых качеств любого живого существа является везение и удача. Это неотъемлемая часть всего сущего. От чего зависит данный фактор, до сих пор не известно, но понятия такие есть. Поверь мне, после краткого изучения биографии этого индивидуума…– Гриша прервался и, нахмурившись, бросил взгляд на Гвэйна. – Что происходит с твоим волком? Почему он на меня рычит? Раньше этот неудавшийся экземпляр не проявлял таких откровенных приступов агрессии.