чность в расчётах.
– Конкретно тебя нет. – Егор поднял голову и, наконец, посмотрел на меня. – Но опосредованное влияние на других людей просчитать вполне можно. Я брал за основу составленную карту вероятностей Ванды и менял расчёты в некоторых константах, которые отвечали за твои поступки.
– И зачем вы меня так старательно просчитывали? – спросил я, хмурясь и не отрывая взгляда от Егора, мысленно удивляясь способностям друга. Теперь мне стало понятно, как его предки смогли предвидеть крах Семьи Лазаревых. Просто читали они не самих Тёмных. Как оказалось, можно делать предсказания и вот так.
– Мы переживали, Дим, – робко ответила Ванда. – Тем более, тебя сегодня искал какой-то банкир сразу после завтрака. Он очень сильно возмущался, что ты вновь не отвечаешь на звонки. Вот мы и подумали, что ты… решишь в конечном счёте бросить учёбу, – быстро закончила она.
– То есть, ты считаешь, что я похож на этих снобов-аристократов и просто могу вот так вот предать дружбу? Ради денег? Ребята, вы головой не ударялись недавно? Вы меня ни с кем не спутали? – от возмущения я начал говорить шёпотом.
– Я боялся. – Ответил Егор. – Просто всё, что произошло в последнее время так неожиданно, и было непредсказуемо.
– Ты ещё не полноценный эриль времён Империи, ты только учишься, – усмехнулся я и похлопал друга по плечу. – Это было обидно, между прочим. То, что вы обо мне подумали. Но я благодарен, что ты в этом признался.
– Дим, – тихо окликнула меня девушка.
– Что?
– Ты не обижаешься на нас?
– Я что ребёнок, чтобы на такую глупость обижаться. Да я только из-за вас сюда вернулся. Хотя меня очень настойчиво хотели запихнуть в какую-нибудь школу во Фландрии, или вообще не пускать ни в какую школу. Лучше расскажите, как лето провели? А то всё обо мне и обо мне. Будто на мне свет клином сошёлся. – Попытался перевести я разговор в другую сторону, хотя мои мысли постоянно возвращались к банкирам и звонкам.
Точно, Гомельского же никто не предупредил, что занятия для меня отменяются, а телефон, который он мне всучил, я так и не включил.
– Да особо рассказывать-то нечего, – первой ответила Ванда. – Помогала отцу в лавке. Ничего интересного, что могло бы переплюнуть нашу практику. Ну за исключением того инцидента, но ты и сам о нём всё знаешь, – она пожала плечами.
– А я тоже всё время провёл дома, помогая по хозяйству. Даже не думал, что так сильно соскучился по родным, – улыбнулся Егор. – Родители гордятся моими успехами. Они не думали, что я смогу раскрыть в себе семейный дар, который почему-то очень долго ни в ком из семьи не проявлялся. Я правда не рассказал о том, что дар можно вернуть в полной мере, хотя бы мне.
– Вы о чём? – девушка непонимающе переводила взгляд с меня на Егора и обратно.
– Это долгая история, – отмахнулся Дубов, – когда мы получим хоть одну подсказку, то сразу всё тебе расскажем.
– Ладно, – Ванда поджала губы. Но что-то в её взгляде мне подсказало, что после того, как они вернутся к себе в гостиную, Егор так просто от неё не отделается, и ему всё придётся рассказать.
Хотел бы я на это посмотреть. Ванда настырная и прёт к своей цели, как танк, не обращая внимания на такие мелочи, как попавшие ей под ноги людишки. Надеюсь, она хоть тот топор дома оставила? А то с неё станется таскать его с собой для успокоения нервов. Я улыбнулся своим мыслям.
– Так что делать-то будем в этом учебном году, господа студенты? – я обвёл взглядом собравшихся магов-недоучек.
– Я думаю, сейчас целесообразно будет дополнительно заниматься тем, чему нас учат на занятиях. Развиваться свою силу, отмерять энергию и учиться себя контролировать. – Предложил Егор.
Мы ненадолго задумались, а потом синхронно приняли этот план. Контролировать свой дар – это очень важно. Я это понял очень хорошо. Мы решили долго не засиживаться и начать плотно заниматься с завтрашнего вечера. Всё равно, после моих индивидуальных занятий с полковником, браться за что-то более сложное не представляется возможным. Сомневаюсь, что смогу сейчас сказку прочитать и понять, о чём в ней говорится. Когда решение было принято единогласно, Ванда утащила Егора, видимо, в комнату для пыток, оставив меня в одиночестве.
Я же вместо того, чтобы пойти к помещениям Первого факультета, направил свои стопы в кабинет к директору. Дойдя до него, постучался. Мне ответили, что я могу войти, и я вошёл.
Крёстный сидел, склонившись над огромной стопкой бумаг, и что-то сосредоточенно читал. Нехотя оторвавшись от своего увлекательного занятия, он, наконец, обратил на меня внимание.
– Дима, я сегодня чертовски занят. Если у тебя ко мне срочное дело, то давай решим его поскорее.
– Ну дело буквально на несколько секунд. Мне нужны ключи от твоей ванны.
– Что? – Слава так на меня посмотрел, что стало даже как-то неловко.
– Мыться-то мне надо где-то, – я решил немного прояснить ситуацию. – А учитывая, насколько плотно я занимаюсь с полковником, мне очень нужно где-то мыться. Мне кажется, что тем амбре, которое испускаю после тренировки, я смогу распугать половину населения замка. А студенты Первого меня просто задушат ночью во сне и выкинут, как дурно пахнувший мусор медленно разлагаться на болоте. И, да, это произошло с твоей подачи, так что всё справедливо.
Крёстный некоторое время сверлил меня взглядом, потом, взяв со стола какую-то папку, вытащил из неё листок и протянул мне.
– Вот заполни, и завтра мы подключим тебе твой душ.
– Что это такое? – я взял протянутый листок и увидел какое-то очередное заявление.
– Это бумажка, в которой говорится о том, что все траты за ремонт ванной комнаты ты берёшь на себя. – Улыбнулся Слава.
– Мы же это в самом начале обсудили, – раздражённо проговорил я, пристально глядя ему в глаза.
– Ты не указал, что все расходы берёшь на себя в своём заявлении. Поэтому оно пошло по стандартной схеме, – пожал плечами крёстный. – А выделить деньги на ремонт твоей ванной комнаты, Гомельский отказался. Он заявил, что без определённых распоряжений, составленных по специальной форме, заниматься благотворительностью он не станет. Даже несмотря на то, что ванная комната закреплена за тобой. – Спокойно ответил Слава.
– Вы совсем, что ли, с ума сошли?! – взвился я.
– Нет. Это будет для тебя отличным уроком. В следующий раз ты будешь более ответственно подходить к тому, что подписываешь и как именно составляешь договора. Занятия с банкирами и учителями, назначенными твоим поверенным, никто отменять не станет. Это чуть ли не самое главное, чему ты в короткие сроки должен научиться! – И Слава стукнул ладонью по столу, немного привстав при этом.
– Да вы…
– Я не только директор школы, отвечающий за каждый медный рубль, потраченный на расходы этой самой школы. Я ещё и твой крёстный, который тоже хочет, чтобы ты стал лучше и даже более успешным, чем Наумов. Поэтому да, я тоже должен сделать всё от меня зависящее, чтобы ты продумывал каждый свой шаг, если не хочешь пустить оставшуюся тебе империю Александра в утиль. – Теперь он стоял, опираясь ладонями на столешницу. – Поэтому пока заявление не будет составлено правильно и смету не подпишет Гомельский, ты будешь ждать, как и все остальные, когда в министерстве рассмотрят твоё заявление, сделают проект и разыграют конкурс на поставку материалов.
– Ты мог сразу сказать, что заявление составлено неверно, – прошипел я.
– Мог, но не стал, чтобы ты начал уже учиться на своих ошибках.
– Похоже, козёл – это имя нарицательное для всех окружающих меня Тёмных, – процедил я, выдернув листок из его рук и начиная заполнять заявление, без разрешения садясь за стол.
– Написал? Свободен. Завтра, пока ты будешь на занятиях, тебе всё починят. Счёт отправится прямиком к твоему поверенному. И будь готов выслушать лекцию от него насчёт совершенно неуместных трат. А также про то, что тебя ждёт скорое разорение, если ты не прекратишь так себя вести. – Он сел и демонстративно взял в руку бумагу, показывая, что разговор окончен.
Я кинул написанное заявление на стол и удалился из его кабинета директора, аккуратно прикрыв дверь за собой. Троицкий, конечно, прав. Но всё же я был с ним не согласен. Он мог просто об этом сказать сразу после произошедшего инцидента, или тогда, когда я написал первое заявление.
В гостиной было немного народа, лишь небольшая группа студентов, собравшаяся в кучку возле Штейна. Я посмотрел на отвернувшегося от меня Гвэйна и пошёл к нему извиняться.
– Ну не обижайся. – Я погладил волка по носу. – У меня очень тяжёлый день выдался. – Продолжая его гладить, я откинулся на спинку дивана. Глаза сами закрылись, и я начал проваливаться в дремоту. В этом состоянии слух обострился, и мне было слышно каждое слово, которое произносил Штейн.
– Так вот, я не знаю, что это и как выглядит, но Клещёву это очень нужно. Он поставил такое условие: если кто-то достанет информацию про артефакт «Разум Волка», то тот присоединится к нам без вопросов. Известно только то, что этот артефакт надёжно спрятан, причём спрятан на территории Школы. Мне нужно место. Не нужно искать его самостоятельно, достаточно информации.
Гвэйн дёрнулся и слегка прикусил меня за руку. Я резко вынырнул из дремоты и уставился на оборотня. Он еле слышно рычал, глядя в сторону того кружка по интересам.
– Ты чего? – шёпотом спросил я у озлобленного волка. Он перестал рычать и повернул голову в мою сторону. В глазах оборотня я прочитал обеспокоенность. – Тебя заинтересовали слова этого дегенерата? Ну раз заинтересовали, то давай тоже поищем, что же это за артефакт и зачем он нужен этому Клещёву. Но, «Разум Волка»? Да что все на волках-то помешались? Интересно, а руководитель независимой военизированной группы под названием «Волки» за артефакт сойдёт? – я истерично хихикнул, чувствуя, что смешок получился очень нездоровым. – Вот только что-то мне подсказывает, если Клещёв протянет свои потные ручонки к этому артефакту, никто уже к нему не присоединится. Не к кому будет присоединяться.