е на грудь и в очередной раз приказал: — А теперь пробуй отжаться.
Сколько я стоял вот так у стены сложно сказать, мой наставник контролировал работу каждой мышцы, то останавливая меня, то заставляя сгибать руки сильнее. Когда я, наконец, почувствовал сам, как мышцы под его ладонью сократились, меня отогнали от стены и заставили принять упор лежа на полу. Больше чем на десять раз за подход меня не хватало, но полковник, кажется, остался доволен. Когда, как и вчера, мой мозг отключился от окружающей действительности и представлял собой пугающую просто космическую пустоту, Роше объявил, что тренировка на сегодня почти закончена. Он прогнал меня через заключительную разминку и кивнул на турник. Я смотрел на этот предмет моего унижения и пытки с ужасом и отвращением, но делать было нечего. Полковник шел за мной. Когда я подпрыгнул, чтобы ухватиться за перекладину, он подхватил меня за талию и словно подтолкнул вверх. Уцепившись, я сделал попытку подтянуться, и вот тут-то меня настигла кара за мою лень и строптивость. Связки запястий не были как следует подготовлены к подобной нагрузке. Я устал и не был способен контролировать свои движения, перенося вес на свои невеликие мышцы. Правая рука подвернулась, и я полетел на пол.
Рука была словно в огне. Я обхватил ее левой и тихонько заскулил.
— Руку, — полковник принял мою пострадавшую конечность, и принялся кончиками пальцев аккуратно пальпировать повреждение. Боль усугубилась тем, что лоза, наконец-то принялась меня лечить, а делала она это как всегда болезненно. А вот почему болевшие мышцы она не лечила — было для меня загадкой. Но, наверное, потому, что они не были повреждены, а просто устали, а для этого лечения не требуется. — Ничего страшного, небольшое растяжение. — Роше поднялся, вытащил из своей сумки эластичный бинт и снова взял мою руку в свою. Зафиксировав запястье бинтом, он поднялся на ноги и покачал головой. — Мда, не думал, что все настолько запущено. Тебе бы массаж сделать, а то ты завтра точно себе что-нибудь сломаешь. И, Деймос, сейчас ты, я надеюсь, понял, что разогревающая разминка необходима? — я кивнул. — Очень хорошо, тогда завтра не опаздывай.
— Я не реагирую на ваши прикосновения, — сказал я, поднимаясь и баюкая пульсирующую руку.
— Во-первых, ты сейчас как в вакууме, во-вторых, я умею закрывать свой разум от влияния извне, и, в-третьих, ты просто начал ко мне привыкать. Советую тебе, когда ты в подобном состоянии, начать постепенно привыкать к прикосновениям друзей, тех, которым ты доверяешь.
— Хорошо, я попробую, — я вышел из зала, и пошел по направлению к помещениям Первого факультета.
— Деймос, привет, — оглянувшись, я увидел Лизу, сидевшую как обычно на подоконнике. Вздохнув, я побрел к ней, хотя единственное, чего мне сейчас хотелось — это принять душ и завалиться спать.
— Привет, — я подошел поближе и прислонился к подоконнику спиной.
— Тебя уже второй день не было на занятиях.
— Меня освободили на неделю, — неохотно проговорил я. — Я попросил снова записать меня на курс боевой магии, но так как я сильно отстал, доцент Уайт решил, что мне нужно сначала немного догнать остальных хотя бы в физическом плане. И ему для этого выделили очень сжатые сроки. Но ты не переживай, через неделю-другую ты увидишь перед собой совершенно другого обновлённого меня.
— А, вот почему ты в спортивном костюме, да и… — она наклонилась ко мне и забавно сморщила точеный носик.
— Да, мне нужно в душ. После интенсивной тренировки так бывает, — я усмехнулся. — Ты же не думала, что мы вместо занятий ходим в сауну? — она слегка прищурила глаза, а я внезапно понял, что мне нравится ее задевать. Задевать так, чтобы не обидеть, но, чтобы она отреагировала.
— Деймос, а ты снова не ходишь за почтой, — сказала Лиза, слегка отодвинувшись от меня, но не так сильно, чтобы это слишком бросалось в глаза. Странно, чего она добивается? — Для тебя скопилось много корреспонденции: несколько писем, газеты…
— Газеты, точно, — я хлопнул себя по лбу. — Я совсем забыл.
Я действительно забыл. Что ни говори, а тренировки моей личной няньки впечатляют. Мозги у меня, похоже, почти стерильные. Мне кажется, Эд немного лукавил, говоря, что у меня ничего не получится в плане тренировок по причине моего уже не маленького возраста.
— Деймос, я хотела тебя попросить, — Лиза улыбнулась. — Мне никак не удается заставить двигаться предметы, меня скоро уже выгонят с телекинеза, ты ведь знаешь, что я владею еще и телекинезом?
— Хм, — ответил я неопределенно. — И что ты хочешь у меня попросить?
— Ты не мог бы со мной немного позаниматься?
— Что? — честно сказать, я растерялся.
— Мы можем вместе немного позаниматься телекинезом? Потому что я одна со Второго факультета у кого есть этот дар, с нашего курса, я имею в виду. А с Первого я только с тобой могу вот так по-дружески общаться.
— А, ну… — о, Прекраснейшая, ну что я за тормоз-то? — Думаю, что в этом не будет ничего криминального, — промямлил я, наконец. — Правда, если ты помнишь, я особо успевающим на занятиях не выглядел. Думаешь из меня выйдет хороший преподаватель? — Лиза не ответила, а только широко улыбнулась. Глядя на нее, мне стало немного неловко. — Я лучше пойду, газеты заберу, да и в душ мне надо.
— Тогда сегодня вечером? — Лиза продолжала улыбаться, наклонив голову набок.
— Эм, я сегодня не могу, может, завтра после обеда? У тебя есть после обеда занятия?
— Отлично, давай завтра. Встретимся здесь? — я только кивнул и поспешил ретироваться. Что это только что было? Напоследок я обернулся и увидел удаляющую по коридору девушку. — А зачем ты смотришь за моим почтовым ящиком? — В ответ она лишь слегка обернулась и помахала мне рукой.
Решив, что завтра во всем разберусь, я пошел за почтой. Кроме газет мне вручили несколько писем, в основном, от моего поверенного. Одно письмо было от мамы, а еще одно — приглашение на свадьбу Леонардо Дефоссе и Кристины Рогвар, которая должна будет состояться двадцать восьмого декабря. Приглашение было очень красивое и очень официальное. А вот приложенное к нему письмо было почти нормальным, кроме идеального почерка моего бывшего старосты, который я считаю некой патологией. В письме было сказано, что меня ждут двадцать пятого, в первый день каникул, что моя комната все так же закреплена за мной, что за мной пришлют машину. В конце была приписка про то, что никакие возражения не принимаются, а также запоздалые соболезнования по поводу смерти моего отца.
Остальные письма и газеты я бросил на кровать и направился в душ. Крестный не обманул, душ исправно работал. Я долго стоял под горячими тугими струями, пытаясь расслабить гудевшие мышцы.
После этого я упал на кровать и принялся разбирать корреспонденцию. Письмо от мамы было забавным, она явно пыталась меня подбодрить. В конце мама настоятельно просила меня приобрести на каникулах телефон, чтобы мы могли с нею чаще общаться. Я покивал в ответ, словно она могла меня увидеть, и отложил письмо в сторону. Письма от поверенного я решил пока не читать, все равно ничего сейчас не пойму. Газеты я просмотрел мельком, отмечая про себя, что работники порта все еще бастуют. Больше ничего тревожного в мире не происходило, кроме того, что пропал один из министров по делам несовершеннолетних магов. Причем это было упомянуто вскользь, будто ничего важного в этом никто ни из журналистов, ни из правительства не видел. После небольшой новости даже без фотографии, шла другая о назначении нового министра. Ну, правильно, чего креслу пустовать. Король умер, да здравствует… Все как всегда и во все времена. Милтон не дал протащить парламенту тот дурацкий закон по магам, а наш президент полетел куда-то с кем-то встречаться и о чем-то договариваться. Не дочитав статью, изобилующую описанием достоинств президента Югории, большую часть этих достоинств которой занимал пышный бюст и длинные ноги, с которой и полетел встречаться наш глава, я уронил газету себе на лицо и задремал.
Проснувшись, я снова ощутил боль. Причем сегодня болели не только ноги. К счастью запястье было уже в норме, и я смог снять бинт, отметив про себя, что у меня не болит только это запястье. Гвэйна в комнате не было, он не изменял своему кожаному дивану, присматривая заодно за другими учениками. До ужина еще было время, а у Ванды и Рея сегодня есть еще занятия. Внезапно я разозлился.
— Вот раз мне нужен массаж, чтобы я хотя бы функционировал, вот пускай он мне его и делает! — приняв решение, я сполз с кровати и решительно направился к спортзалу на минус втором этаже.
Эван Роше был там. Что меня немного удивило и охладило мой пыл. Если быть до конца честным, я не рассчитывал его сегодня еще раз встретить. Ворвавшись в сектор, в котором мы совсем недавно бегали, я вначале замер, глядя на открывшееся передо мной зрелище. Эван решил немного размяться. Он встал напротив зеркала и очень медленно выполнял связку из нескольких ударов, отслеживая каждое движение своего зазеркального двойника. Однако, не закончив связку, он остановился и покачал головой.
— Неудачное сочетание, — негромко произнес он. — Ты что-то забыл? — Он повернулся ко мне. Увидев мой взъерошенный вид, полковник слегка нахмурился. — Что случилось?
— У меня все болит!
— Я же говорил…
— Да-да, я помню, это нормально и все такое. Но я не мазохист! Мне не нравится, что я чувствую себя инвалидом! Раз я так сложно переношу даже такие незначительные, с вашей точки зрения, нагрузки, сделайте так, чтобы я их лучше переносил! И не умирал после них в прямом смысле слова. У меня кроме ваших тренировок есть еще дела, которые я бы не хотел откладывать, вместо них баюкая мои разрывающиеся от боли мышцы! Вы сказали, что массаж может помочь, — под конец я выдохся и упал на скамейку.
— Это не выход, — полковник покачал головой. — Тебе будет еще хуже, если сейчас тебя кто-то посторонний начнет разминать. Ты нестабилен.
— Значит, вы сами его сделайте, — выпалил я.
— Вот это наглость, — в голосе Роше прозвучало искреннее восхищение. Я поднял голову и увидел, что он смеется. — Вот теперь я верю, что ты действительно Темный, воспитанный Нейманом. Как твое запястье?