— Почему-то меня поставить в известность его величество не пожелал. Он вернется? — Я сделал вид, что собираюсь, запихивая в сумку полотенце, которое по совету Эвана стал носить с собой на тренировки. Мне было обидно, что со мной Дэрик в этот раз даже не попрощался, потому что уверенности в том, что он может вернуться у меня не было. Когда-нибудь он точно не сможет вернуться.
— Да, он вернется, не расстраивайся, — полковник подошел ко мне и потрепал по голове.
— Да я и…
— Это нормально, Деймос, переживать из-за таких моментов. Переживать за тех, кто тебе дорог. Даже если это не человек. Когда ты уже это поймешь?
— А когда вы уедете? Четыре месяца прошло, — я бросил сумку на скамью и прямо посмотрел на наставника. — Или я приеду с каникул, а меня ждет большой сюрприз?
— Я очень занятой человек, — тихо проговорил Эван. — На мне завязано многое, в том числе финансово-бытовые условия существования моего подразделения. Я и так очень много времени решал все проблемы исключительно по телефону.
— Да-да, я понимаю, — я резко развернулся и схватил сумку.
— Чего ты от меня хочешь? — я почувствовал, как меня больно схватили за плечо и развернули на сто восемьдесят градусов.
— Я хочу многого, например, мне хочется, чтобы вы довели дело до конца! Да, я сейчас гораздо спокойнее на все реагирую, но меня все равно подташнивает и начинает кружиться голова, когда ко мне прикасаются случайно или намеренно чужие мне люди. А еще, я хотел бы, чтобы вы хотя бы попрощались, прежде чем поедете решать проблемы ваших людей. И, да, я понимаю, что это сверхнаглость с моей стороны, но сказать, когда именно вы уезжаете, вы можете?! Или в вас высокомерия столько же сколько в моем далеком предке?
— Деймос, все еще не…
— Так вы уезжаете? — от входной двери раздался тихий голос. Я вздрогнул, а Эван нахмурился, и мы вместе посмотрели на того самоубийцу, который решился нарушить учебный процесс полковника. Точнее на ту.
Я успел к Алексу быстрее, чем это сделала профессор Тарис. В итоге никаких дополнительных занятий со мной она не получила, потому что я пригрозил крестному, что вообще уйду из школы, если он позволит мне тратить свое время на то, к чему у меня не было даже дара. Профессор Тарис так обрадовалась, так обрадовалась… Эвану пришлось забирать меня с ее уроков еще трижды. Когда он пришел в третий раз, злой как Беор, осознавший себя Гаврюшей из-за козней дяди Эдуарда, то он просто бросил нам с Дином:
— Вон! — так быстро мы еще ни разу не собирались. Выскочив из класса, мы уже хотели ретироваться, но любопытство, которое сгубило не одну кошку, внезапно заставило меня остановиться. Я прокрался обратно к двери и приник глазом к замочной скважине.
— Ты что делаешь? — прошептал Хиттинг, садясь на пол рядом со мной.
— Тсс, — в скважину я ничего не увидел, но прижав ухо к двери, понял, что могу слышать, что происходило в классе. — Интересно же.
Хиттинг колебался недолго, приникнув к двери чуть ниже, чем это сделал я.
— Мисс Тарис, чего вы добиваетесь, заставляя меня каждый раз приходить сюда, чтобы сообщить вам, что Нейман должен вовсю заниматься у меня и становиться похожим на человека, а не просиживать штаны на ваших, совершенно бесполезных для него занятиях?
— Я не понимаю, почему вы считаете, что именно ваши занятия с этим мальчиком являются приоритетными? — спокойно произнесла Тарис. Мне иногда казалось, что она является слишком спокойной для обладателя такого неуправляемого дара. Либо это высшая степень собранности и контроля, либо у нее как минимум биполярное расстройство.
— Потому что я взял на себя труд и ознакомился с делом Деймоса, в котором в том числе, говорится о прохождении его собеседования. Почему-то мне показалось странным, что именно меня попросили заниматься с этим мальчиком. А вот вас, кажется, кроме удовлетворения собственного эго, не заботит ничего, — все время, пока Эван говорил, нам приходилось прислушиваться, потому что полковник ни разу не повысил голоса. Но когда заговорила Тарис, мы практически вжались ушами в дверь, потому что она заговорила еще тише, практически зашептала. Видимо слова полковника ее все-таки задели. Но почему бы ей, как обычной девушке, впадающей в истерику не начать визжать и вопить, облегчая нам с Хиттингом нашу маленькую миссию.
— Вы не имеете права судить обо мне, вы ничего обо мне не знаете, мистер Роше. И я ознакомилась и с личными делами моих студентов, и результатами проверок комиссий по результатам их практики. И вы ничего, как мне известно, не знаете ни о даре, ни о магии. А о Богом забытом даре магии огня вы, мистер Роше, так же не имеете ни малейшего понятия. Вы не имеете понятия, что огонь не проявляется в магах до четырнадцати лет, вы не имеете понятия, что огонь в источнике мага вспыхивает, когда тому грозит смертельная опасность. И вы понятия не имеете ни о чем, кроме махания руками и ногами с вашими любимыми мужскими игрушками. Так что не нужно меня учить тому, чего вы не понимаете. Я же не пытаюсь вас учить техникам рукопашного боя, не так ли? Вы же пытаетесь меня выставить как совершенно некомпетентного…
— Вы и есть некомпетентная, взбалмошная девчонка, которая по какой-то причине решила поиграть в куклы, используя вместо кукол студентов магов.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы со своими внешними данными и со своей специальностью, вы, которая в свое время закончила учебу на Первом факультете, находитесь здесь, в качестве обычной преподавательницы? Серьезно? Идите домой к вашему достопочтенному родителю, и попросите Армандо Тариса подобрать уже вам выгодную партию, чем заниматься делом, в котором вы ничего не понима… — его речь прервал звук удара. Она что, залепила ему пощечину? Я аж подпрыгнул, ну почему ничего не видно?! — Я надеюсь, вы понимаете, что я позволил вам это сделать, но в следующий раз, даже не надейтесь на какой либо положительный результат. Предупреждаю сразу, несмотря на то, что вы женщина, я просто сломаю вам руку. Вы взбалмошная, привыкшая получать все по первому требованию, избалованная девчонка, вот только у меня нет пиетета к подобным вам. В этом мире очень мало людей, и нелюдей которых я действительно уважаю и к чьим словам готов с радостью прислушиваться, и, поверьте, вы к ним не относитесь.
— Не судите по себе, мистер Роше, — спокойным голосом, без каких-либо признаков шепотной речи произнесла Тарис. — Если вы являетесь близким другом моего отца, это еще не значит, что вы хоть что-то знаете обо мне. — У меня отвисла челюсть. Ни за что бы не подумал, что эти двое друг друга знают. Теперь было видно, хотя скорее слышно, что не просто знают, но еще и избирательно друг друга ненавидят. — Знаете, мистер Роше, — интересно, а почему она его так называет то постоянно, даже как-то непривычно, — не следует считать меня некомпетентной идиоткой. Если я, по-вашему, не понимаю, что у вашего протеже нет никакого дара к огненной магии, то можете сломать мне руку, в которую вцепились мертвой хваткой. И то, что вы мне мешаете разобраться, в чем тут дело и каким образом мистер Нейман смог сотворить одно из опаснейших заклинаний огненной стихии, все больше и больше порождает во мне вопросов.
— Не стоит копаться в том, где копать не следует. И не нужно вашу паранойю списывать на меня, я вас уверяю, мисс Тарис, мальчик прост как медный империал, можете мне поверить.
— Но почему-то поверить вам я не могу, мистер Роше.
— Как вам будет угодно. Значит, ищите свой огненный дар. Может, он у него спрятан настолько глубоко, что молодой неопытный преподаватель просто не может его вытащить наружу. Мисс Тарис, больше не пытайтесь задержать Неймана, и мы не будем мозолить друг другу глаза.
— Быстро, — я отлепился от двери и понесся к лестнице с низкого старта. Хиттинг не отставал. Выскочив на лестничную площадку, мы остановились, глядя друг на друга. Нам предстояло сейчас разойтись, но услышанное было просто необходимо обсудить. Нет, друзьями с Хиттингом мы так и не стали, но могли, по крайней мере, вполне терпимо общаться друг с другом.
— Она запала на полковника Роше, — наконец произнес Дин.
— Почему ты так думаешь? — в вопросе взаимоотношения полов я находился в отстающих. Несмотря на свои пятнадцать лет и прыщи, которые я уже устал смазывать каждое утро и после тренировок, я слабо представлял себе все эти любовные переживания. Даже у Ванды выпросил пару книжек. Она дала мне те, которые про Эдуарда Фолта. Я так смеялся, что заинтересовавшийся Гвэйн сунул нос в одну из книжек, а потом настолько офигел, что в первое же полнолуние потребовал у меня раздобыть все, что есть на эту тему. Когда я ему притащил огромную кучу книг, Эдуард забрал их и выпал из жизни и как Эдуард, и как Гвэйн. Он не реагировал ни на какие внешние раздражители, прерываясь только для того, чтобы поесть и справить свои естественные потребности. В конце концов, я бросил попытку вернуть себе ночного собеседника и отстал от него. Но в любовном плане эти книжки мне ничем не помогли. Не было у меня ни замирания сердца, ни потребности совершать глупости, даже когда я видел Лизу, которая мне определенно нравилась.
— Нейман, ты совсем того? — Хиттинг покрутил у виска пальцем. — Это же очевидно. Ну ладно, бывай.
И вот сейчас я смотрел на еще больше побледневшее лицо своей преподавательницы, и понимал, что Дин был прав, Аманда Тарис была неравнодушна к Эвану. Посмотрев на полковника, я понял, что или он абсолютно равнодушен к этой «взбалмошной девчонке», или очень хорошо скрывает свою заинтересованность.
— Что вам здесь нужно, мисс Тарис? — полковник скрестил руки на груди, равнодушно глядя на нее.
— Я подумала и решила попросить вашего протеже к себе на дополнительное занятие. Есть у меня пара способов и догадок, которые смогут помочь мне вывести его дар из спячки. Просто за все это время у него не было ни одного отклика…
— Простите, профессор Тарис, но полагаю, что это необязательно. Я недавно вспомнил, что говорил профессор Уайт по поводу моих способностей к магии стихий. Я — артефактор, поэтому могу оперировать и преобразовывать любую энергию в то, что мне необходимо. А на практике я не знаю, что произошло. Я хотел создать обычный файербол, но что-то видимо со страха перепутал, вот и получилось невесть что.