— Ничем. Я все десять дней занимался ничем, — я отвернулся от крестного и разглядывал пейзаж за оком машины.
На самом деле мне было настолько скучно, что я начал заниматься физическими упражнениями, которым меня учил Эван Роше. Поговорить мне было не с кем, так что я на девятый день моего случайного заключения принялся разговаривать с Гвэйном, который меня не слушал, а мирно дремал на кровати. Вот кому одиночество и скука не мешали. В первый день я старался больше присмотреться к этой четверке, которая столь открыто обсуждала планы Кэмела по получению артефакта, но они ни с кем не шли на контакт, выходя из комнат только по необходимости, предпочитая проводить время друг у друга. Не удивлюсь, если у них образовался некий штаб, и они разрабатывали план действий: как стать ближайшим советником Кэмела. К своему стыду я совершенно не знал, что это за фрукт и какие цели преследует, несмотря на то, что за последние полтора года я очень часто слышал это имя.
У меня было достаточно времени, чтобы обдумать все как следует насчет артефакта. Я решил не терять время даром и не позволить Нику Штейну, а также всему волонтерскому отряду Кэмела добраться до него, и попытаться найти его первым. В этом мне, как ни странно помог Гвэйн. Когда я начал вслух рассуждать о возможном тайном месте на Болоте, да еще и под водой, да не просто под водой, а под топью, к которой пытались подобраться необыкновенные умельцы, особо в этом не преуспев, оборотень, которому явно надоела моя болтовня, стек с кровати и повел меня в библиотеку, где за потайной панелью, не обнаруженной даже во время ремонта этой комнаты после прошлогоднего погрома, обнаружилось несколько карт. Первым моим желанием было попробовать отколупать все панели в библиотеке, чтобы удостовериться, что ничего тайного здесь больше не спрятано. Под пристальным и осуждающим взглядом волка, который я поймал на себе, пытаясь отодрать подозрительную панель по другую сторону от тайника, я бросил это гиблое дело и, взяв ветхие карты, направился в свою комнату. На одной из них было написано «Вольфнест», но я долго крутил ее, пытаясь понять, где здесь школа, пока до меня не дошло — а школы-то во времена принца Эдуарда еще не было, а вот лаборатория, которая стала сейчас вотчиной ДэрикаФолта, была и процветала. Всего из тогдашнего «Вольфнеста» вело четыре тайных хода, но только один из них ответвлялся от того прохода в лабораторию, по которому я однажды уже проходил, и вел как раз к центру Болота. Заканчивался проход, судя по карте, относительно небольшим помещением, обозначенным «Бункер». Гвэйну я не говорил про то, что, похоже, именно здесь находится тот самый артефакт, который может поработить его разум и сделать болонкой на побегушках. Зачем бедному оборотню волноваться?
Во все время, пока мы ехали до школы, я тщательно обдумывал свои дальнейшие действия, и практически не разговаривал с крестным. Только один раз отреагировал на его попытки завязать разговор.
— Алекс Милтон спрашивал, когда ты сможешь с ним встретиться?
— Не сегодня, — я покачал головой. — Давай завтра.
— Хорошо, я предупрежу его.
На этом разговор иссяк, а я вернулся к своим мыслям. Как только мы вошли в холл, я повернулся к Гвэйну.
— Отнеси, пожалуйста, мою сумку, она легкая, а я хотел бы с Рейном и Вандой встретиться.
Гвэйн сел на задницу и внимательно посмотрел мне в глаза. Смотри-смотри, ты что забыл, что Темные не могут читать других Темных? Тащить с собой Гвэйна в место, где, возможно, есть ловушки, я не собирался. Только не с его «везением». Не увидев в моих честных глазах ничего, что могло меня скомпрометировать, Гвэйн весьма неохотно подхватил сумку за ручки своей огромной пастью и побежал в сторону Первого факультета, пару раз обернувшись в мою сторону.
Я же, не теряя времени, направился к Второму, как только волк скрылся из вида. На этот раз мне повезло. Рейн с Вандой стояли перед дверьми и, увидев меня, весело рассмеялись.
— У дураков мысли сходятся, — объявила Ванда, чмокнув меня в щеку. — Мы уже хотели за тобой идти, а тут ты сам объявился.
— Мы просто места себе не находили, когда прочитали в газете какой конфуз случился на свадьбе Дефоссе. Но, хвала Богам, тебя это не коснулось, — расплылся в улыбке мой друг.
— Ребята, есть дело, — тихо прошептал я, после того, как мы вдоволь наобнимались, и мои друзья удостоверились в том, что я живой и здоровый. Все-таки я успел по ним соскучиться, даже за такой небольшой промежуток времени. Правда эти неполные две недели безделья показались мне вечностью.
— Излагай, — серьезно ответил Рей. — Или в наш класс пойдем?
— Время неохота терять. Давайте пойдем, а по дороге я вам все расскажу.
Тот проход в лабораторию я помнил весьма смутно, поэтому пока мы бродили по заброшенному крылу, полному скульптур волков, я успел рассказать друзьям почти все, что знал, пропустив только дядю Эдика. Почему-то я не мог пока переступить незримую черту и рассказать о нем хоть кому-нибудь.
На этот раз спуск оказался более приятным, чем мое предыдущее падение, а все потому, что на этот раз со мной была подруга, владеющая магией воздуха, и которую я не забыл предупредить о том, что придется падать, а не жестокий предок, думающий, что если я чего-то не умею, то это мои личные проблемы.
Ветер, вызванный Вандой, смягчил наше падение, и мы хоть и упали, но не больнее, чем если бы растянулись в коридоре, споткнувшись о чью-нибудь ногу.
Дойдя до того самого ответвления, которое я, по правде говоря, в прошлый раз даже не заметил, я остановился.
— Ну вот, дальше я не знаю, что нас ждет. Есть еще время передумать.
— Думаешь, там могут быть ловушки? — Ванда слегка напряглась, но испуга я в ее голосе не заметил. Вот же все-таки безбашенная девчонка.
— Я не знаю, Ванда, — я покачал головой. — Я не могу этого исключить. Все, что я знал, думал, что знал и предполагал я вам рассказал по пути сюда. Я не буду исключать наличие огромного количества ловушек, оставленных моими предками, другими студентами, а может и не студентами, которые как-то узнали об этом ходе.
— Но я все же решусь спросить, а зачем он вообще нам нужен этот артефакт? — как бы невзначай спросила Ванда.
— Нам он совершенно ни к чему. Надо просто успеть помешать добыть его Кэмелу. Он с ним обретет огромную поддержку со стороны оборотней, даже если сами они против такого сотрудничества, и вы сами понимаете, к чему это может привести, — я утвердительно кивнул своим мыслям, совершенно не понимая, к чему это может привести на самом деле, но учитывая слухи и родословную этого верблюда, ожидать можно чего угодно.
Рейн и Ванда переглянулись. Они были как никогда серьезными и собранными.
— Последний раз спрашиваю: вы со мной?
— Мы должны пойти, — внезапно сказал Рейн. Я обернулся и увидел, что его глаза превратились в два озерца расплавленной ртути. — Мы должны быть именно там. Девяносто восемь процентов. Но я не вижу почему. И, Дей, мы должны найти этот артефакт. Он не должен попасть в руки Кэмела, как ты и говорил. Восемьдесят три процента. — Рейн покачнулся, и я поддержал его, пока друг приходил в себя. Когда глаза Рея приобрели привычный голубой цвет, я кивнул.
— Ну что же, большинством голосов, мы проголосовали за продолжение этой авантюры. Тогда вперед.
Это ответвление было мрачным и полутемным. Света, исходившего от редких светильников, едва хватало, чтобы разогнать тьму. Если бы здесь и были ловушки, то мы бы их все равно не увидели, и поняли, что они здесь находятся, только наступив или активировав их.
Атмосфера не располагала к разговорам, и мы старались двигаться быстро, почти бежали, хотя до этого решили идти медленно, чтобы не попасть в пресловутые ловушки.
Нам повезло. То ли этих самых ловушек тут и не было, либо удача в кои-то веки оказалась на нашей стороне.
Дверь в бункер появилась посреди коридора как-то внезапно. Я, шедший впереди, как самый сильный маг из нашей троицы, едва не постучался в эту дверь головой.
— Ну, и что будем делать дальше? Идеи есть? — спросил я у друзей. Они дружно покачали головами. — Но ведь нам надо как-то внутрь попасть, а я не вижу здесь даже замочной скважины, чтобы попросить у Ванды шпильку и начать ковырять ею в замке, пока тот не откроется.
— Я не пользуюсь шпильками, так что стоять бы нам и стоять возле этой железяки вечность. Почти как сейчас, — довольно невесело усмехнулась Ванда.
— Вот кто так строит? Дорога-дорога-дорога, а потом бац, врезаешься в стену. — Рейн подошел к двери, я надеюсь, что все-таки к двери и постучал по ней пальцами. Раздавшийся звук избавил нас от любых сомнений — это был металл.
— Я вот только не пойму, это такая дверь, или это заслон, означающий, что дальше лучше не соваться? — Ванда озвучила вслух мои сомнения, проведя по металлу ладонью.
— Только вот те, кто тоже ищет этот бункер, пойдут другим путем, они пойдут поверху, и какие там стоят двери, и стоят ли вообще, я не знаю, — я несильно пнул эту странную преграду, стоящую у нас на пути. — И как нам пройти?
Внезапно мне показалось, что кусок зеленой краски, которой была выкрашена эта дверь, немного отслоился. Поддавшись порыву, я протянул руку, чтобы отколупнуть этот кусок, но наткнулся на странно острый край. Только чудом я не порезался, вовремя одернув руку. Приглядевшись, я обнаружил, что это вовсе не кусок облупившейся краски, а небольшой острый камень, намертво вмурованный в дверь. Я, недолго думая, а если быть честным, не думая вообще, взялся руками за этот кусок и потянул его на себя. Камень ни на сантиметр не поддался, тогда я просто решил вогнать его поглубже внутрь. Через мгновение никаких неровностей и нечеткостей в стене я не обнаружил. Раздался мелодичный щелчок и по двери пошла рябь из золотистых нитей. Я уже хотел было обрадоваться, как невидимой волной нас троих отбросило далеко вглубь тоннеля, оставляя позади переставшую мерцать дверь. Так как Ванда среагировать не успела, и никакой воздушной подушки у нас не было, упал я неудачно, стукнувшись локтем о стену.