Надо ли говорить, что так далеко я не бегал никогда. Уже попав в холл, я просто упал на пол, не в состоянии протолкнуть воздух к горящим легким. Слез не было, и глаза болели, в них словно насыпали песка. В таком положении меня нашла мама.
— Дей, вставай и собирайся, — устало сказала она, проведя рукой по моим волосам.
— Зачем? — я не собирался вставать. Не хочу, буду лежать так все три дня. А потом меня найдет гном, и мы будем выяснять все про гипотетический кризис. Вот только, что с моим личным кризисом делать?
— Мы уезжаем, — я распахнул глаза и сел. — Я больше не могу находиться в этом доме. Я устала. Я его просто ненавижу!
— А с этим мне что делать? — я потряс рукой, на которой был закреплен браслет.
— Школы есть во всех странах, пойдешь в ту, которая во Фландрии.
— Нет, — я покачал головой. — Я потерял слишком много, я не хочу терять с таким трудом приобретенных друзей.
— Дей…
— Нет, мама, я никуда не поеду. Давай не будем скандалить, ладно? Ты поезжай. Со мной ничего не случится, правда. Мне через пять дней в Школу возвращаться, Алекс за мной присмотрит.
— Деймос…
— Мам, ты не сможешь меня переубедить, уезжай, я настаиваю, — и я поднялся с пола и побрел в свою комнату.
Мама зашла ко мне, чтобы попрощаться, но мы так и не смогли сказать друг другу ни слова.
— Я позвоню.
— Хорошо, — я не смотрел на нее. Мне просто жизненно необходимо было остаться одному.
Она покачала головой и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. А я так и остался сидеть на кровати, разглядывая неприлично дорогие обои.
Комната постепенно погружалась в темноту наступающей ночи. Нужно было уже или встать и включить свет, или ложиться спать. Но я продолжал сидеть, пытаясь в темноте разглядеть рисунок на обоях.
Он возник посреди комнаты внезапно, без всяких пошлых спецэффектов.
— Отпусти его, Дей, — Фолт подошел или подплыл, я так и не понял, что он делает, ко мне. — Отпусти.
Я покачал головой, глаза защипало, по лицу покатились слезы, наконец-то. Сразу пропало это чувство жжения в глазах.
— Как это забыть, как?
— Никак, — Дэрик грустно улыбнулся. — Ты никогда не забудешь. Просто однажды ты проснешься утром и поймешь, что можешь с этим жить. Но не держи Ареса, не нужно. Не цепляйся за него, ни к чему хорошему это не приведет.
— Я не могу, — я обхватил себя руками. — Я не могу, понимаешь?
— Нет, не понимаю, — Дэрик скрестил руки на груди. — Твои предки называли такое поведение «Заговор молчания». Это не смело, это глупо, — он на мгновение замолчал, затем продолжил. — Это боязнь остаться в одиночестве. Это просто трусость, Дей.
— Что мне делать? Что мне теперь делать?
— Начни с того, что… — Дэрик задумался. — Да вот, хотя бы с этого, — он кивнул на лежащую на прикроватной тумбочке книгу. — Научись уже делать порталы. Ты уже умеешь это, просто нужно теперь сделать все осознанно, и привязать к определенному предмету и месту.
— Ты побудешь со мной? — Фолт покачал головой.
— Нет. Но я буду ждать тебя в лабораториях. И, Дей, ты растешь, и я не думаю, что твои соученики будут продолжать снабжать тебя одеждой. Сходи в магазин, развейся.
И он исчез, оставив меня в темноте с сомнениями: а был ли он, или это мое больное воображение подсунуло такой вот материальный бред? Но бред или не бред, а Фолт прав, нечего себя жалеть. Пора начать выполнять клятву. И начну я, пожалуй, с порталов. Да и за покупками сходить не мешало бы.
Глава 2
Почти двое суток я не спал, с каким-то остервенением изучая теорию создания порталов. Теоретически я уже знал, как это нужно делать, и теперь пытался сделать портал осознанно с заданными координатами. В пять часов утра у меня получилось. Я долго не решался самостоятельно проверить, что именно у меня получилось. Даже закралась подлая мыслишка о том, на ком бы проверить мое первое творение. Когда меня посетила такая идея, я задумчиво покосился на постоянно что-то жующего Гвэйна, за что получил один из его коронных презрительных взглядов, от которого дурные мысли быстро покинули мою голову. Решив не подвергать никого опасности ради моих экспериментов, я решил все проверить самостоятельно. Карандаш, который я превратил в портал, послушно перенес меня из моей комнаты в кухню. Второй карандаш вернул меня обратно в мою комнату, где я упал плашмя на кровать и уснул. Сложная монотонная работа позволяла мне сосредоточиться на одной мысли: не думать ни о чем другом. Как ни странно, но это помогло. Тот комок, который поселился в груди после того как Арес ушел, стал немного меньше. Но возникла другая проблема: во время создания портала я часто обращался к своей магии. Но я не знал, где расположен источник, шел буквально вслепую, и, перед тем как уснуть, почувствовал, что где-то в районе солнечного сплетения начала уже привычно сжиматься пружина. Я не понимал, что это за пружина, но постоянно чувствовал ее. Она причиняла мне дискомфорт, даже боль. Меня подташнивало, пару раз вырвало, а стены в комнате периодически покрывались инеем.
Видимо гномы отдали специальное распоряжение моим кобольдам, потому что меня кормили. Причем кормили гораздо лучше, чем до того, как я вступил в это проклятое наследство, с которым даже не представлял, что буду делать. Ел я здесь же в комнате. Я вообще выходил только в туалет все то время пока возился с карандашами.
Проснувшись, я долго не мог понять, где нахожусь, а когда понял, то посмотрел на часы. На этих часах кроме времени отображалась дата. Оказалось, что проспал я всего семь часов.
В голове шумело, сказывалось напряжение этих дней, усталость и общее отупение. Я встал, ставшим уже привычным движением потер грудь, чтобы разогнать комок, и хоть немного ослабить все больше и больше сжимавшуюся пружину. Сходив в туалет, я долго простоял под горячим душем, а когда вышел, завернувшись в полотенце, то вытащил из шкафа всю свою одежду: и собственную, и доставшуюся мне от студентов Первого факультета. Вывалив ее на кровать, я занялся примеркой. Оказалось, что впору мне только мои старые джинсы и выцветшая старая рубаха в крупную клетку. Все остальное было коротковато. Ничего себе, оказывается, я прибавил в росте практически за один месяц, но, говорят, что для подростков это нормально.
— Фолт прав, нужно в магазин идти. Я больше не поеду в школу в тряпье, — сказал я своему отражению в зеркале.
Приглядевшись, я увидел бледного, худого, угловатого подростка. Круги под глазами, тусклые безжизненные волосы, которые не мешало бы подстричь, и легкая, не слишком критичная сутулость делали меня просто супермоделью. На бледном лице сильно выделялись черные, чуть раскосые глаза, в этот момент лихорадочно блестевшие.
— Красавец, — протянул я и скривился от отвращения. — Нужно в Жильну наведаться. Вроде я видел несколько магазинов, пока бежал домой из банка. В крайнем случае, найду лавку Греев и попрошу Ванду мне помочь. Она, скорее всего, лучше ориентируется в городе.
Приняв такое правильное решение, я, не теряя времени, чтобы не передумать, проверил наличие чековой книжки и кредитки, и отправился в город. Белый волк увязался следом за мной. Он вообще практически все время находился рядом, не выпускал меня из вида, словно боялся, что я могу совершить какую-нибудь глупость. Сейчас же Гвэйн ни в какую не хотел оставаться дома. Пришлось идти пешком, потому что ни в одно такси и общественный транспорт меня в компании с хищным животным не пустили. Как только поместье скрылось из вида, оборотень решил поиграть со мной в догонялки. За все то время, прошедшее с момента, когда мы вернулись с практики, я не слишком следил за судьбой своего питомца. Несмотря на то, что привычка что-то постоянно есть, после возвращения от бабки Веры, от него не ушла, он практически пришел в форму и теперь задорно прыгал вокруг меня, пытаясь вовлечь в это развлечение.
Всего до Жильны было километров пять. После трехкилометрового шествия, часто прерываемого короткими и не слишком короткими пробежками, мне надоели его порывы к свободе, и я, соорудив из ремня подобие поводка, привязал волка к себе намертво.
Последние два километра дались мне очень тяжело. Дорога пролегала через поле. Через пустое поле, с метровыми ямами, буграми и довольно обширными муравейниками. Дополнительную нагрузку создавал все время вырывающийся Гвэйн, которого мне приходилось изо всех сил сдерживать, что давалось мне тяжеловато, так как веса в этой зверюге было как бы не поболее моего. Это поле еще долго будет пустовать. Здесь в свое время кипели нешуточные бои, и, по мнению многих, строить дома на том месте, где остались одни котлованы, было немного страшновато. Где-то посредине пустыря мне пришлось несколько раз даже отбиваться от плотоядной мутировавшей полыни, которая каким-то образом появилась так близко от города. Все-таки странно, что люди, пытающиеся все это время отгородить от мутаций животных, и даже восстанавливая погибшие виды в лабораториях, полностью наплевали на растения. Так что, если животные остались все в своих первоначальных обличьях, за редким исключением, то вот флора: м-да, нужно еще лучше взяться за ботанику. Пока я шел, то все больше и больше изумлялся тому, каким именно волшебным образом я совсем недавно пробежал по всему этому ужасу, ни разу не споткнувшись?
Ближе к вечеру я все-таки сумел добраться до города, в сердцах обещая прибить своего ручного оборотня по прибытии домой. То, что я был ужасно зол и выглядел сейчас, как бездомный, говорить не нужно. Вообще, эта дорога и Гвэйн провели своего рода психотерапию. Я так разозлился и устал, что сил на скорбь уже не оставалось. Оставалось только поблагодарить себя за прозорливость, заставившую меня одеть рубашку с длинными рукавами, которые скрыли неработающий, как оказалось, браслет противодействия. Так что ничто не выдавало во мне мага.
Магазины оказались именно там, где я их помнил. Занимали они целую улицу. Я даже растерялся, оглядываясь по сторонам и соображая, в какой же мне нужно попасть. Остановившись возле одной витрины, я, окинув себя взглядом, глядя в отражение, подумал о том, что меня вообще вряд ли пустят в какой-нибудь хороший магазин фирменной одежды, слишком уж я непрезентабельно выглядел.