— Как ты справляешься? — тихо спросила Ванда.
— С трудом, но начинать с чего-то надо. Жизнь ведь продолжается, правда?
— Дей, ты можешь переночевать у нас, — внезапно предложила она. — Ты нас не стеснишь, к тому же завтра все равно в школу.
— Не думаю, что это будет разумно, — я покачал головой. — К тому же дома остался Гвэйн.
— А как ты доберешься до школы?
— За мной заедет директор Сандер.
— Ну хорошо, — Ванда внезапно остановилась. — Вот, можно попробовать сюда заглянуть.
— Что значит «попробовать»? — я оглядел витрину магазина. В ней ничего не было выставлено. Серое здание с неприметной дверью, практически не отличалось от других точно таких же домов, безликих, серых и без опознавательных знаков. Таких неприметных зданий было большинство. Вообще непонятно, чем они торгуют.
— Отсюда нас, по крайней мере, сразу не вышвырнут. Все-таки на тебе не написано, что ты Нейман. Твоих фотографий никогда не было ни в одном таблоиде, а одет ты… Дей, только не обижайся.
— Да я и не обижаюсь, я прекрасно знаю, какое впечатление произвожу. Тем более это ты меня сегодня одевала, — я колебался недолго. Тот настрой, который заставил меня сегодня наорать на кобольдов, еще не прошел и я, решительно толкнув дверь, зашел внутрь.
За мной менее решительно зашла Ванда, остановившись сразу возле входа.
Мы очутились в просторном помещении, заставленном манекенами, на которых была надета мужская одежда.
Одежды было мало, она не вся была выставлена на показ. В центре зала располагалась зона ожидания: диванчик и пара кресел. Напротив, была примерочная.
К нам никто не спешил подойти, а я совершенно не представлял, что делать дальше.
— Вы что-то хотели, молодые люди, — наконец, к нам соизволила подойти продавщица, по дороге окинув меня оценивающим взглядом и навскидку оценив мою платежеспособность. Меня эта ситуация начала выводить из себя.
— А вы что не видите, что мне необходима одежда? — я раздраженно повел плечами.
— Эм, видите ли, юноша, я не знаю, кто вам порекомендовал обратиться в наш магазин, но боюсь, вы пришли немного не по адресу. Вероятно, вам нужно попасть в супермаркет, а он немного дальше по улице, — а она молодец, настоящий профессионал. Другая бы на ее месте прямо сказала: «Мы бомжей не обслуживаем, валите отсюда, пока целы».
— А мне кажется, что мы как раз пришли по адресу, — Ванда решительно вышла вперед. — Этого молодого человека зовут Деймос Нейман, и у него сейчас очень непростой период в жизни. Он устал, попал под проливной дождь, потому что отпустил машину, и у него нет сил болтаться по Жильне, в поисках нормальных брюк и рубашек, но если вы настаиваете, то мы, пожалуй, найдем магазин, соответствующий его статусу и не будем больше тратить ваше драгоценное время…
— Эм, — продавщица прервала Ванду. — Я совершенно не имела в виду… — она замолчала, потом быстро продолжила. — Мистер Нейман, извините меня, присаживайтесь, — она быстро указала на диванчик. — У нас, разумеется, вы сможете подобрать себе все, что вам необходимо. Вы не могли бы… — она замолчала, а Ванда слегка подтолкнула меня к дивану и прошептала:
— Кредитку ей дай, или чем ты расплачиваться собираешься.
Я быстро достал портмоне и вытащил одну из пластиковых карт. Продавщица осторожно взяла ее, стараясь на касаться центра, и аккуратно положила на специальное устройство, стоящее на ее столе. На небольшом экранчике появилась надпись, что да, вот это и правда Нейман и что на его счету достаточно денег, чтобы расплатиться с этим магазином. Сам счет разумеется никто не показывал, но продавщица стала еще приветливее. Она нажала на какую-то кнопку под столом, и в зал ворвались еще несколько девушек.
Одна тащила поднос с чашками и тарелочками, две другие скрылись в примерочной, видимо, чтобы что-то там приготовить.
— Что это с ними? — спросил я Ванду.
— Дей, люди уровня твоего отца не покупают одежду в подобных магазинах. Ты, наверное, не знаешь, но твои драные джинсы, в которых ты проходил всю практику — это дорогущее творение какого-нибудь дорогого модельера, состаренное специально. Эксклюзивный образ бомжа за пару сотен империалов, — практически на ухо мне шептала Ванда.
— А почему они тогда Дефоссе не понравились?
— Кто тебе сказал, что они ему не понравились? Просто в Вольфнесте дрескод, а ты словно выпендриться решил. Ну как-то так.
— Я открою тебе страшную тайну: когда они были куплены дырок на них не было вообще, — я покачал головой.
— Это не отменяет того факта, что они стоили целое состояние. Мода — дама со своими странностями, никто бы никогда и не подумал, что, то рванье — это не гениальная задумка фанатичного модельера.
— Ясно, — я в который раз за день прикрыл глаза. — И все же почему такая суета?
— Эти магазины, они, хм, для самых бедных богатых, наверное, так будет правильно. Ты по идее не должен здесь одеваться. У тебя должен быть твой личный модельер. Ну не личный, конечно, но кто-то с известным именем, который если шьет что-то для тебя, то это будет именно для тебя, без дублей. У этих девочек таких клиентов вообще никогда не было, так что не волнуйся, все будет по высшему разряду. Они будут стараться, как никогда в свой жизни. Ну а потом все же поинтересуйся, у кого одевался твой отец, и кто тебе шил одежду, подозреваю всего лишь по меркам.
— Что-то не вяжется, — я покачал головой. — Лео ясно сказал, что я выгляжу хуже, чем весь Второй за все годы.
— Выглядишь хуже и одет дешево — это не одно и то же. У богатых могут быть свои причуды.
В ее словах было зерно истины, но здоровый скепсис во мне все же остался.
Однако развить тему мне не дали те две девушки, которые скрылись в примерочной. Они вышли и улыбаясь приблизились ко мне.
— Мистер Нейман, вы не могли бы уточнить, что именно желаете приобрести? — я смотрел на них и не мог не хмуриться. Мне четырнадцать лет. Старше, чем на свои четырнадцать я не выгляжу, почему вокруг меня носятся? Только потому что я Нейман? Думать было лень, да и незачем. Какая разница, на самом деле, почему они мне улыбаются, если сейчас мне помогут нормальную одежду приобрести.
— Все, мне нужно все, — тихо проговорил я. — Хочу полностью обновить гардероб. Это можно устроить?
— Конечно, — уровень улыбок зашкалил. Самое главное, все улыбки были абсолютно искренние. Ну еще бы, ведь от меня зависят их комиссионные.
Меня подняли, утащили в примерочную, где я оглянуться не успел, как остался в одних трусах и носках. Дальше была череда примерок: меня вертели, что-то поправляли, что-то застегивали, сразу браковали, или выгоняли из примерочной, чтобы оценила пившая чай Ванда. Ванде было плевать, она меня в чем только не видела, но она заставила себя серьезно подойти к этому делу. Через несколько часов, а прошло действительно несколько часов, я стал обладателем вполне приличного гардероба. Именно здесь я оценил преимущество того, что одежда, подобранная на тебя, а не переделанная из другой — это две большие разницы. Интересно, а как это будет ощущаться, если те же рубашки мне не подберут, а сошьют исключительно по моей фигуре? Хотя зачем думать, достаточно вспомнить студентов с Первого факультета. Одежда на них всегда смотрелась как вторая кожа. Много я не брал, подозревая, что в конце следующего года мне все равно снова придется устраивать шопинг. Все-таки я еще расту.
Когда меня выпустили эти пираньи торговли, на улице уже начало смеркаться. В магазине любезно вызвали для меня такси, куда загрузили свертки с покупками, Ванду и меня. Для начала я завез Ванду домой, потом заскочил еще в пару магазинов, попросив таксиста подождать, а уже потом отправился в поместье.
Когда мы доехали, уже совсем стемнело. Расплатившись с водителем, я кое-как затащил в гостиную все свои покупки. С гномом мы опять разминулись, хотя я не видел в этом ничего страшного. Сумка с камнями все так же лежала в кресле, где я ее бросил.
Поужинав, я разобрал покупки и уложил чемодан. На этот раз я еду в школу не в одних носках, хоть это радует.
Пока я собирал вещи, взошла луна. Я уже хотел было укладываться спать, как в дверь моей комнаты постучали, и на мой удивленный разрешительный возглас вошел укутанный в халат Эдуард.
— Я решил, что раз уж ты знаешь про то, кто я есть на самом деле, то, можно и поговорить, — он сел в кресло и внимательно меня осмотрел.
— Почему из тебя пытались сделать оборотня? — я не хотел вот так начинать этот разговор, но этот вопрос был действительно самым важным для меня. В принципе усталость брала свое, и я вообще не хотел начинать никакой разговор. Каково же было мое удивление, когда мой, казалось бы, невинный вопрос вогнал облаченного в халат Эдуарда в краску.
— Меня пытались вылечить, — наконец выдавил он из себя, запнувшись на последнем слове.
— От чего тебя пытались вылечить столь странным способом? — сказать, что я удивился, это скромно промолчать. — Ты где-то умудрился древнюю чуму подхватить?
— Не говори глупостей, какая чума? Я заболел этой такой же древней, как чума, болезнью, посетив в своей бурной юности храм Венеры.
— Ты что в борделе сифилис подхватил и тебя вылечить не смогли? — мои глаза расширились до абсолютно круглого размера.
— У каждого бывают плохие дни!
— Но не до такой же степени.
— И вообще, это был не сифилис, а гонорея, — взвился Эдуард.
— Ладно, допустим. Допустим, ты заболел, но это никак не оправдывает наших родственников в их решении сделать из тебя оборотня.
— Они хотели меня спасти, потому что обычная терапия, проверенная и эффективная на многих людях, никак не помогала.
— Тогда почему ты стал каким-то неправильным оборотнем?
— Понимаешь, что-то в тот день пошло не так. И напряжение скакало в лаборатории, и четыре специальных зелья все как одно испорченными оказались, потому что холодильник сломался, а мы его не проверили утром, и отец голос потерял и не мог нормально заклинание прочитать, в общем, много чего произошло. В итоге, я стал тем, кем стал: обычным волком, только в полнолуние превращающимся в человека. Точнее нет, не так: в ипостаси волка я вполне себя осознаю, лишь изредка позволяя животным инстинктам брать надо мною верх.