Пинки и Брейн великодушно установили свое домашнее стерео — домашнее, в смысле самодельное — в лекционном зале номер два, для обязательного танца; Элинор и Бет (с подачи Надзора) отыскали поставщика провизии со съестными припасами, подходящими для вечеринки, и совершенно неизвестными служебной столовой (которая могла бы справиться с кексами и хересовыми трайфлами, но чья идея о пицце или карри далеко за пределами человеческого понимания).
Все мероприятие проходит в духе Дюнкерка: с новым правительством за рулем, занесшим бензопилу над бюджетными отчислениями, у нас осталось не так много роскоши. Но в своем департаменте мы умеем довольствоваться малым — это в наших бюрократических костях — и с помощью пяти сотен фунтов (на сотню с лишним народу, работающего здесь) мы сумели все устроить.
В каждом английском офисе существует рутинный ритуал для рождественской вечеринки. За день до нее работа становится вялой. Линейки заканчиваются к 11 утра, планы обновляются, фильтры электронной почты уходят в отпуск. Некоторые ребята — везунчиков немного — начинают чистить ящики своих столов, зная, что до следующего года они на работу не придут. По коридорам власти растекается пьяный воздух фестиваля, словно несущий за собой влажноватую праздничную ленточку.
- Боб?
Я отвлекаюсь от сессии Сапера: это Энди, мой иногда начальник, облокотившийся на дверной проем.
- Ты идешь на обед?
Я потягиваюсь, затем блокирую монитор.
- Уже пора?
Сейчас я уже не работаю на Энди, но у него, кажется, собственнический интерес к моим успехам.
- Да. — его голова качается вверх и вниз. Он выглядит слегка виноватым, будто школьник, которого ловят рядом со вскрытой банкой варенья слишком часто. — А Мо?..
- У нее сегодня выходной.
Я поднимаюсь. На самом деле она в Исследовании и Развитии, дудлит портвейн с высоколобыми, блин — всяко интересней того, чем я занимаюсь.
- Мы планировали встретиться позже.
- Ладно, пошли тогда. Не хотелось бы упустить нормальное место для представления.
- Представления? — закрываю за нами дверь.
- Да, у нас гости из Отдела Прогнозов. Я получил имейл пару дней назад. Др. Крингл снизойдет и принизит себя до какой-то болтовни о следующем году.
- Крингл? — моя щека дергается. Имя мне незнакомо. — Из отдела прогнозов? Кто они…
До меня доходили слухи, но ничего конкретного: скорей всего одно из закисающих в изоляции болот. Чего ради они решили отправить кого-то для разговора с нами сейчас?
Да, именно. — Энди бросает на меня косой взгляд. — Не спрашивай, все что я знаю, нашел в почтовом ящике. Письмо из отдела кадров, с просьбой дать ему произнести мотивирующую речь на вечеринке. Не волнуйся, — добавляет он тихонько, — в конце все сложится лучшим образом. Увидишь. Просто сиди тихо и прикуси язык.
Я понимаю. Энди надел маску посланца с плохими новостями и подгоняет меня к скамье младших офицеров. Что-то вылетит из трубы, и вся рождественская радость мира не сумеет прикрыть вонь навоза. Как менеджер, пусть и младший, я обязан продемонстрировать солидарность. Отсюда и все эти телодвижения.
Я начинаю задумываться, что бы это могло быть.
Комната дежурного офицера находится наверху, прямо под слегка наклоненной крышей Нового корпуса. Сквозь запертый с помощью проволоки люк можно слышать бормотания и завывания ветра: иногда раздается звук, будто щебень по бетону — это резкий порыв швыряет пригоршни замерзающей холодной воды в стекло, сопровождаемый пустым, гулким шумом из трубы. Труба и правда теплая, но быстро остывает: думаю, они закрыли комнату для сжигания документов на праздники. Всего одиннадцать часов ночи, и черта с два я смогу заснуть под звуки шторма.
Когда праздники выпадают на выходные (как День Рождественских Подарков в этом году) все получают дополнительный выходной в начале следующей недели. Кроме офицера ночной смены, который работает до четырех дней по тройной оплате — так долго, как позволит скука.
Я был на дежурстве шесть часов и уже разобрал рабочую почту — во всяком случае, ответил всем, кому нужно, и я хорош в игнорировании всех презентаций, которые нужно игнорировать — а игры мне успели надоесть. Телевизор бормочет фоном, но там все та же семейная чепуха. Я не хочу слишком рано начинать два толстых романа, которые припас на выходные, так что остается только одно. Я покидаю свою чашку чаю, беру фонарик, айфон, служебное удостоверение и отправляюсь вперед — совать свой нос куда не следует.
Ночь перед Рождеством, офис закрыт,
Захлопнуты ставни, персонал — дома, спит;
Носки развесив с заботой на трубы,
Но Санта на санках не прилетит, не будет чуда,
потому что Место Особой Национальной Секретности
в соответствии с параграфом 4.12 секции 3 Секретного
Официального Акта (Исправленного) не подлежит несанкционированному
проникновению, под угрозой ареста…
Уже надоела моя поэзия? Вот почему они платят мне за борьбу с демонами, а не стихотворческий дар.
Одно из преимуществ офицера ночной смены в том, что я могу совать свой нос, куда захочу — в конце концов, я ответственен за безопасность здания. Фактически, я могу заходить в места, где обычно мой назальный аппендикс был бы отчекрыжен тут же, имей я безрассудство явиться без авторизации. Я могу заглянуть в офис Ангелтона, пробраться между подозрительно активными египетскими урнами и зачарованными оптическими верстаками Полевой службы, пройти по устланным коврами, пыльным коридорам начальственного этажа, и докучать зомби из ночной смены (прошу прощения, конечно я имел в виду Остаточные Человеческие Ресурсы) в подвале. На самом деле, меня даже поощрили приглядывать за всем, пока я нахожусь в пределах досягаемости телефона офицера смены.
Вы можете думать, что здесь есть подвох, но телефон офицера смены — как только вы отобьете с него толстый слой бакелита — замечательно простой кусок винтажной электроники из пятидесятых. Он даже не заскремблирован: шифрование ведется на уровне обмена. Так что после пятнадцати минут программирования, я перенаправил сигнал на офисную АТС, чтобы звонок шел на мой айфон. Я свободно могу исследовать.
(Вы правда думали, что я собираюсь провести трое суток нянчась с кабелем, по которому не звонили шестнадцать лет?)
Рецепт для офисной рождественской вечеринки в сезон урезания бюджета:
Возьмите:
28 младших административных и секретарских работников
17 клерков и учетчиков
12 старших офицеров
4 шпиона
5 менеджеров отдела кадров
6 офицеров техподдержки
9 демонологов
(опционально: 1 или более двойных агентов, таящиеся древние ужасы из далекой вселенной и зомби)
Добавьте: бумажные шляпы, свистки, праздничные хлопушки, блестящие декорации, китайские фонарики, подушки-пердушки, коктейльные закуски, сладкие пирожки из супермаркета, а также дешевое вино и спиртные напитки по вкусу.
Яростно смешайте (отметка на миксере «до-Диско») и вылейте в служебную столовую, которую срочно нужно отремонтировать с 1977 года. Сядьте на скамейки. Пунш снова и снова (не больше 10% алкоголя), подают индейку, поджигают рождественский пудинг, выясняют, что огнетушитель шесть месяцев как должен был пройти обязательную проверку ТБОЗ и ООС, тушат.
Постоять, пока пьяный Мартин из Техподдержки предлагает Кристин из Учета проаудировать его хозяйство (как раз в один из тех моментов, когда гвалт утихает, все другие разговоры прекращаются и можно услышать, как падает булавка); Вера из Логистики спрашивает Аишу из Отдела кадров, означает ли ее присутствие на вечеринке, что она наконец нашла Иисуса; а Джордж из Безопасности блюет в кадку с елкой.
А потом…
Энди стучит ножом по бокалу до тех пор, пока все наконец не замечают, что он пытается добиться их внимания, и в этот момент он встает. Я грустно смотрю на поднос в центре стола со слегка залежалыми пирожками и отдергиваю руку.
- Тихо, пожалуйста! Первым делом, я бы хотел воспользоваться возможностью и поблагодарить Хозслужбу за организацию вечеринки в короткие сроки и со значительно урезанным бюджетом — бюджетом, гораздо меньшим, чем на прошлогодние праздники. Спасибо Амбер и Ли за организацию внешней поставки продуктов, и др. Кринглу за любезное согласование развлекательного бюджета — очень щедрого, учитывая текущую стратегию Казначейства по уменьшению дефицита.
(Аплодисменты.)
- А сейчас др. Крингл попросил разрешения сказать несколько слов всем нам о предстоящем году…
Я иду по затемненным холлам.
Новый корпус появился раньше увлечения крысиными лабиринтами одноместных кабинок в офисах, но это никогда и никого не останавливало. Результатом стала любопытная смесь малюсеньких замкнутых офисных ульев в коридорах с искусственным освещением, сменяющихся напоминающими стойла залами, наполненными дешевыми столами и слабенькими компьютерами, чьи корпуса пожелтели от времени.
Вот необозримое пространство того, что было когда-то машинописным бюро — называемое таким образом, потому что в прежние дни были офицеры, не умевшие печатать. Сейчас здесь административный центр, место, куда государственные служащие приходят умирать. Прачечной приходится находить работу для многих свободных рук — рук каждого, кто попадает в поле нашего внимания и кому необходимо предложить работу, от которой они не смогут отказаться. К счастью, бюрократия разрастается, и понадобится много линеек, чтобы справиться с возросшей сложностью администрирования, вызванной нашим хронически раздутым штатом. Есть люди, знакомые мне только по их календарям Outlook, у которых постоянно пропадают пароли. Целые отделы бобровыми стаями выстраивают бумажные дамбы, чтобы не дать реальному миру прорваться. Я освещаю фонарем пустые лотки для входящих, пошарпанные стулья, столы, от которых тянет экзистенциальной бессмысленностью.