– Эми, отойди…
Девочка опустилась на колени, прижала ладони к двери и, наклонив голову, коснулась лбом металлического наличника. Бам! – вирусоносители снова ударили в дверь, но уже не так сильно. У Эми дрожали плечи.
– Что она делает?
– По-моему… плачет, – ответила Сара изумленным друзьям.
За дверью воцарилась тишина. Через какое-то время Эми встала с колен и обернулась. Карие глаза девочки смотрели куда-то вдаль и ни Питера, ни кого другого явно не видели.
– Не трогайте ее! – подняв руку, шепнул Питер.
С тем же отрешенным видом Эми побрела к двери, навстречу только что проснувшейся Маусами. Девочка прошла мимо, никак не отреагировав на ее присутствие. Вскоре из подсобки послышался скрип пружин: Эми улеглась на койку.
– Что случилось? Почему вы так на меня смотрите? – спросила Маус.
Питер снова прильнул к глазку. Интуиция не подкачала: на залитой лунным светом дороге не было никого.
– Пикировщики ушли! – сообщил он.
– Интересно, с какой стати? – недоумевала Алиша.
Питер не волновался: он знал, что опасность миновала.
– Хочешь, проверь сама! – предложил он.
Алиша повесила винтовку на плечо и посмотрела в глазок. Желая расширить поле обзора, она то наклоняла голову, то поворачивалась боком.
– Он прав! – наконец объявила Алиша и, прищурившись, глянула на Питера. – Они у нее как… ручные зверьки?
– Не-ет… – Питер покачал головой, но подходящее слово подобрал не сразу. – Скорее, как друзья.
– Да объясните же вы, в чем дело! – раздраженно попросила Маусами.
– Эх, если б я сам знал! – с досадой вздохнул Питер.
Дверь разблокировали, только когда утро окончательно вступило в свои права. От вирусоносителей остались лишь следы в придорожной пыли. Заснуть больше не удалось, но утомление как рукой сняло – каждой клеточкой тела Питер ощущал прилив энергии. Интересно, почему? Ну разумеется! Они пережили первую ночь в Темных землях!
Питер с Холлисом разложили на валуне карту и повторили намеченный маршрут.
– После Твентинайн-Палмс начинается пустыня, дороги там толком нет, – рассказывал Холлис. – Самое главное – разыскать бункер в горной цепи, вот она, на востоке. Там с южной стороны два пика, а чуть дальше – третий. К горам нужно подойти так, чтобы третий пик оказался между первыми двумя, потом свернуть на восток, тогда и попадем к бункеру.
– А если засветло туда не доберемся? – с опаской спросил Питер.
– В крайнем случае можно заночевать в Твентинайн-Палмс. Несколько зданий там сохранилось, хотя, если не изменяет память, это руины, здешнему депо не чета.
Питер взглянул на Эми. Сара дополнила ее наряд старой мужской рубашкой с длинным рукавом и темными очками, которые нашлись в депо. Бейсболку девочка почти не снимала, длинные темные волосы рассыпались по плечам.
– Думаешь, это она? – тихо спросил Холлис. – Ну, она прогнала пикировщиков?
Питер оторвал взгляд от Эми и повернулся к приятелю. Вспомнился журнал из уборной и слова, крупно напечатанные на обложке.
– Холлис, я не знаю, что и думать.
– Очень надеюсь, это ее рук дело! Говорю же, от Келсо до границы с Невадой голая пустыня, спрятаться негде. – Холлис вытащил нож и вытер лезвие свитером. – Перед самым побегом какой только болтовни я не наслушался! В Колонии болтали, мол, Девочка ниоткуда, последняя из Приблудших, – это знак.
– Знак чего?
– Конца, Питер. Конца существования Колонии, конца войны, конца человеческой расы, точнее, того, что от нее осталось… Сам я в такое не верю. Это же очередная ересь в стиле Сэма и Мило!
К молодым людям подошла Сара. За ночь опухоль на лице спала, а синяки поблекли и приобрели зеленовато-синюшный оттенок.
– Пусть Маус поедет сегодня верхом, ладно? – предложила она.
– Как она? – встревожился Питер.
– Небольшое обезвоживание, при беременности это опасно. В общем, пешком по жаре ей идти нельзя. Еще меня беспокоит Эми…
– А с ней что?
– Она от солнца страдает. Похоже, к такому пеклу бедняжка не привыкла! У нее уже есть сильный ожог. Очки, бейсболка и рубашка с длинным рукавом, конечно, помогут, только на жаре много на себя не наденешь! – Сара покачала головой и посмотрела на Холлиса. – Майкл говорил про какие-то машины…
Отряд снова пустился в путь.
К полудню горы сменила голая пустыня. Дорога присутствовала лишь условно – эдакая лента, чуть заметная на высохшей почве, – но позволяла двигаться к намеченной цели мимо валунов и чахлых деревьев. Казалось, солнце выжгло даже голубизну неба и задушило ветер в зародыше. Неподвижный воздух вибрировал и гудел, словно пчелиный рой. Как сориентироваться, если ориентиров почти нет, если бескрайняя пустыня делает любой из них обманчиво близким? «Заблудиться здесь проще простого, – думал Питер. – Потерять дорогу и брести неизвестно куда до самой ночи». За городом Мохаве-Джанкшен путники поднялись на невысокий холм и увидели длинную колонну заброшенных машин: очевидно, все ехали в одном направлении, двумя рядами. Шоссе превратилось в кладбище автомобилей: легковушки и грузовики увязли в зыбучем песке по самое шасси. Крыши и дверцы сорваны, салоны давно растаяли под палящим солнцем, а останки пассажиров развеялись по пустыне. Взгляд то и дело натыкался на предметы, имеющие непосредственное отношение к людям: вон валяются очки, вон раскрытый чемодан, вон пластмассовая кукла. Путники молча шли своей дорогой: разговаривать никому не хотелось. Питер насчитал свыше тысячи автомобилей, а потом «кладбище» кончилось и снова началась безликая пустыня.
Ближе к вечеру Холлис объявил, что пора свернуть на север. Питер уже не верил, что они доберутся до бункера: зной стал просто невыносим, да еще с востока подул суховей, швырявший в лицо пригоршни песка. Путники молчали целую вечность. Тяжелее всех приходилось Майклу: с каждым часом он хромал все сильнее. Когда Питер спросил, в чем дело, Майкл снял сапог и продемонстрировал огромный, налитый кровью волдырь.
Впереди замаячила юкковая рощица, и путники решили сделать привал.
– Далеко еще? – спросил Майкл. Он снова разулся, и Сара вскрыла волдырь скальпелем из аптечки, которую разыскала на энергостанции. Из надреза вытекла капелька крови.
– Отсюда миль десять, – ответил Холлис, стоявший на самом краю рощицы. – Видишь те горы? Они нам и нужны.
Калеб с Маусами заснули, опустив голову на рюкзаки. Сара перевязала ступню Майкла, и он, морщась от боли, натянул сапог. А вот Эми, судя по всему, в отдыхе не нуждалась. Она сидела поодаль, обняв тонкие лодыжки, и с тревогой смотрела на спутников. Темные очки она не снимала ни на секунду.
– Думаешь, успеем засветло? – тихо спросил Питер, встав рядом с Холлисом.
– Если успеем, то впритык.
– Давай немного передохнем, хоть полчаса!
– Хорошо, но не дольше.
Одна фляга опустела, и Питер сделал маленький глоток из второй, поклявшись без крайней нужды к воде не притрагиваться. Он прилег в тени с остальными и закрыл глаза. Казалось, не прошло и минуты, как раздался голос Алиши:
– Ты же сказал полчаса!
– Да, да, конечно, пора в путь! – поднявшись на локте, пролепетал Питер.
Часом позже из вибрирующего марева материализовался столб со щитом. Он стоял рядом с будкой караульного, за забором из толстой сетки-рабицы, отороченной колючей проволокой.
««ТВЕНТИНАЙН-ПАЛМС»
ВОЕННАЯ БАЗА И УЧЕБНЫЙ ЦЕНТР МОРСКОЙ ПЕХОТЫ
ОСТОРОЖНО, НЕРАЗОРВАВШИЕСЯ БОЕПРИПАСЫ!
С ДОРОГИ НЕ СЪЕЗЖАТЬ!»
– Неразорвавшиеся боеприпасы? – щурясь на ярком солнце, спросил Майкл. – Что это значит?
– Это значит, смотри под ноги, Штепсель! – ответила Алиша и, обращаясь ко всем, добавила: – Возможно, там бомбы, возможно, мины. Нужно двигаться гуськом, желательно след в след.
– А там что, дома? – спросила Маусами, заслонившись рукой от солнца.
«Домами» оказались автобусы – тридцать два облупившихся, некогда желтых автобуса, припаркованные двумя тесными рядами. Питер подошел к ближайшему, который стоял в хвосте колонны. Ветер стих, и мертвую тишину нарушал лишь шорох их шагов по дороге. «Средняя школа Мохаве», – было написано под опутанными толстой проволокой окнами. У автобуса намело целую дюну. Взобравшись на нее, Питер заглянул внутрь. Вездесущий песок превратил сиденья в пляжные скамейки, под крышей сидели птицы, стены были перепачканы их пометом.
– Смотрите, смотрите сюда! – крикнул Калеб.
Все обернулись. На земле лежал остов маленького самолета, но почему-то без крыльев.
– Это вертолет! – объявил Майкл.
Калеб вскарабкался на фюзеляж и, не дав Питеру опомниться, открыл люк в крыше и влез в кабину.
– Эй, Сапог, осторожнее! – велела Алиша.
– Здесь чисто! – отозвался Калеб, судя по шороху, обшаривая все, что попадется на глаза. – Так, парочка мумий, разве страшно? – хорохорился он, высунувшись из люка. Спустя несколько секунд он слез на землю и продемонстрировал трофеи. – Вот что висело на шеях мумий!
Серебряные диски тускло поблескивали на потемневших от времени цепочках. Питер ополоснул диски водой, насухо вытер и прочел надписи.
«Джозеф Д. Салливан, I+, 098879254, МП США, католик».
«Мануэль Р. Гомес IV—, 859720152, МП США, атеист».
– «МП» – это морская пехота, – объяснил Холлис. – Калеб, лучше верни эти штуковины на место.
– Ни за что! – Калеб вырвал диски с цепочками из рук Питера и прижал к груди. – Они мои! Я их нашел, так что все честно.
– Сапог, те парни были солдатами!
– И что с того? – неожиданно взорвался Калеб. – Они так за нами и не пришли! Солдаты должны были вернуться за нами, но не вернулись!
Возникла пауза: все молчали, обескураженные его выпадом.
– Так вот что это за место! – наконец проговорила Сара. – Я от Тетушки про него слышала. Ну, как детей на автобусах привезли в Колонию. Кажется, занимались этим именно солдаты!
Питер тоже слышал такие истории, но особого значения им не придавал. Хотя Сара не ошиблась: детей в Колонию привезли именно отсюда. Об этом свидетельствовали не столько автобусы и упавший вертолет с погибшим экипажем, сколько звенящая тишина. Здесь она была не просто отсутствием звука, а дышала безвременьем.