– Питер, пожалуйста, закрой окно ставнями, – попросила она. – Солнце слишком яркое.
Новая – именно так все чаще называли Лиш друзья. Не пикировщик, не человек, а новая смесь обеих ипостасей. В отличие от Эми, внутренней связи с вирусоносителями Алиша не ощущала, не слышала их вечного вопроса, не чувствовала бесконечной печали мира. Во всех отношениях она казалась прежней Алишей, но при желании совершала удивительные поступки.
«Впрочем, – думал Питер, – разве это не обычное ее качество?»
Снегоход заглох почти у самой долины: попыхтел, похрипел, выпустил дымок из выхлопной трубы, съехал вниз еще на пару ярдов и замер.
– Ну вот, дальше пешкарем! – крикнул из кабины Майкл.
Внизу за деревьями журчала раздутая весенним половодьем река. Друзья спустились с платформы, выгрузили снаряжение и встали на лыжи. За зиму они проштудировали «Основы скоростного спуска», тоненькую книжечку с пожелтевшими страницами. По тексту и иллюстрациям все казалось обманчиво просто. Больше всего проблем возникло у Грира: поначалу бедняга и равновесие держать не мог, а овладев этой премудростью, постоянно налетал на деревья. Эми – она полюбила лыжи с первой минуты и скользила по склонам с легкостью снежинки – старалась помочь ему и советом, и личным примером. «Смотрите, нужно как бы лететь по снегу. Ничего сложного!» На деле сложностей хватало, и не только Грир, но и остальные заработали кучу синяков. Однако со временем тренировки дали результат, и в итоге кататься более-менее сносно научился каждый.
– Ну, готовы? – защелкнув крепления, спросил Питер. Друзья закивали. Солнце было почти в зените: приближался полдень. – Что скажешь, Эми?
– Пока опасности не чувствую, – отозвалась девочка.
– Всем быть начеку! Бдительность, бдительность и еще раз бдительность.
Они пересекли реку по старому мосту, свернули на запад, переночевали под открытым небом и к концу вторых суток добрались до гарнизона. В долине вовсю хозяйничала весна. Здесь снег уже стаял и земля превратилась в грязь. По грязи на лыжах не проберешься, поэтому друзья пересели на оставленный в гарнизоне «хаммер», взяли из подземного склада оружие, запаслись провизией и топливом, которого должно было хватить как минимум до Юты. Если по дороге заправиться не удастся, снова придется идти пешком. Они поехали не через горы, а сразу на юг, в царство кроваво-красных скал. Ночевали где получится – на элеваторе, в прицепе грузовика, на автозаправке, построенной в форме вигвама.
Друзья знали: опасность еще существует. Дети Бэбкока умерли, но ведь были и другие: дети Сосы, дети Лэмбрайта, Баффса, Моррисона, Картера и остальных. Когда столкнулись с Легионом, когда Лейси взорвала бомбу, когда Эми обходила умирающих на снегу вирусоносителей, они поняли не только, что представляет собой Дюжина, но и как освободить ее детей.
– Больше всего вирусоносители похожи на пчел, – сделал вывод Майкл.
Питер еще в отеле показал друзьям папки Лейси, и долгие зимние вечера проходили в спорах и обсуждениях. В конечном итоге именно Майкл выдвинул самую удачную гипотезу.
– Двенадцать первых субъектов – пчелиные матки, причем каждая со своей мутацией вируса. Инфицированные такой мутации становятся носителями коллективного разума, они не просто подчинены хозяину, а кровно с ним взаимосвязаны.
– С чего ты это взял? – спросил Холлис. Он оказался самым недоверчивым и сомневался абсолютно во всем.
– Ты когда-нибудь задумывался над тем, как действуют вирусоносители? Буквально каждый их шаг скоординирован и согласован. А почему? Помнишь, как Ольсон говорил про Джуда: «Потому что он такой». С пикировщиками то же самое: они такие. Чем дольше об этом размышляю, тем больше аналогии вижу. Передвигаются пикировщики группами – вот еще одно подобие: пчелы-то роями летают! Они наверняка и лазутчиков высылают для вполне «пчелиных» целей – чтобы строили новые ульи, вроде того, в старом руднике. Моя гипотеза объясняет и то, почему одну из десяти жертв пикировщики забирают с собой. Нужно же им размножаться, вот каждая мутация и плодит себе подобных.
– Как обычная семья? – тихо спросила Сара.
– Да, если выражаться образно и возвышенно. Речь о пикировщиках, не забывай. Но, пожалуй, их можно сравнить с семьей.
Питеру вспомнился рассказ Ворхиса о том, что вирусоносители, или, как он выразился, «драконы», сейчас «живут стаями». Он решил, что друзьям стоит об этом узнать.
– Вполне логично, – кивнул Майкл. – Крупной дичи почти не осталось, людей тоже. Другими словами, кончаются потенциальные носители и еда. Пикировщики, как любой другой вид, запрограммированы на выживание, вот и приспосабливаются, энергию берегут.
– То есть они сейчас слабее? – осторожно предположил Холлис.
Майкл задумался, теребя клочковатую бородку.
– «Слабее» – понятие относительное, – медленно проговорил он, – но я бы так не сказал. Вернемся к аналогии с пчелами. Улей всеми силами старается защитить матку. Если Ворхис прав, то в крупных драконьих стаях таится по одному из двенадцати субъектов, как Бэбкок в Гавани. Им нужны люди, причем живые. Уверен, осталось еще одиннадцать огромных ульев.
– А если мы их найдем? – тихо спросил Питер.
– Ага, и скажем: «Привет дуракам из Дюжины!» – нахмурился Майкл.
– Нет, ну представь: мы их нашли? – От волнения Питер подался вперед. – Нашли остальных субъектов из Дюжины и убили?
– Вслед за маткой умирает и улей.
– Да, как Бэбкок и его Легион.
Майкл настороженно оглядел друзей.
– Слушай, Питер, это лишь гипотеза. Кое-что мы видели своими глазами, но я могу ошибаться. В любом случае остается главная проблема: как их найти. Северная Америка – огромный континент. Они могут прятаться где угодно.
Питер вдруг почувствовал, что все смотрят на него.
– Питер! – негромко позвала Сара. – Питер, в чем дело?
«Они всегда возвращаются домой», – думал Питер.
– Кажется, я знаю, где их искать!
К концу пятого дня путешествия они почти пересекли Аризону – до границы с Ютой осталось всего ничего. Заночевать решили в открытой долине, у моста через пересохшую речку.
– Знаешь, Джексон, а ведь я считал это враньем, – сказал Питеру Грир.
Друзья грелись у костра, в котором горел мескит. Алиша с Холлисом несли вахту, остальные спали.
– Что именно?
– Кино про Дракулу. – За последние недели Грир заметно похудел, отпустил бороду и перестал брить волосы, предпочитая ежик. Теперь казалось, что он был в отряде с самого начала. – Ты ведь так и не досмотрел его?
Сколько воды утекло с того вечера! Питер не без труда вспомнил сюжет фильма.
– Когда вернулся Синий отряд, Харкер и этот, как его, Ван Хельсинг собирались убить девушку. Я даже рад, что не увидел конец.
– Ага, в этом и суть! Девушку не тронули, убили только вампира, прямо в сердце закололи. После этого Мина проснулась как ни в чем не бывало. – Грир пожал плечами. – Если честно, в такой конец я никогда не верил, а вот теперь, после того, что случилось на горе, даже не знаю… Думаешь, они помнят, кем были раньше? Понимают, почему не могут умереть?
– Эми говорит, что да.
– И ты ей веришь?
– Верю.
Грир кивнул и погрузился в молчание.
– Удивительно, я всю жизнь истреблял драконов-пикировщиков и ни разу не задумался, что они когда-то были людьми. Дракон – он и есть дракон, мерзкая тварь, чудовище. А теперь мне их жаль.
Питер отлично понимал, о чем речь. Когда-то он чувствовал то же самое.
– Питер, я же просто солдат, точнее, бывший солдат. С формальной точки зрения сейчас у меня самая настоящая самоволка. Но ведь все произошло не просто так! Даже то, что я здесь, с вами, не случайно и имеет какое-то значение.
Питеру вспомнился Ной с большим кораблем, с ковчегом, как потом назвала его Лейси. Ной спасся не один – в ковчеге были животные и, разумеется, его семья.
– По-твоему, что мы должны делать?
– Решать не мне, – покачал головой Грир. – Не в моем рюкзаке лежат десять пузырьков. Раз та женщина доверила их именно тебе, решение за тобой, дружище. – Грир встал и повесил на плечо винтовку. – Но солдат во мне говорит: еще десяток таких Донадио – и все, конец драконам-пикировщикам!
До утра просидели молча.
Оставалось два дня пути до Моаба.
К ферме подъезжали с юга. За рулем «хаммера» сидела Сара, Питер с биноклем в руках замер у стойки пулеметчика. Под вечер Сара остановила «хаммер» в долине. После четырех теплых дней стало по-зимнему холодно, а тут еще поднялся суховей.
– Ну что? – нетерпеливо спросила она.
Питер выбрался из машины и отряхнул ладони.
– Постройки вижу, – объявил он застывшим в ожидании друзьям, – но никаких признаков жизни. Впрочем, пыль слишком густая.
Воцарилась тишина: все боялись собственных мыслей.
Теперь горючего хватало: к югу от Бландинга они в буквальном смысле наткнулись на топливный склад, где из-под земли гигантскими грибами торчали два десятка цистерн. Стало ясно: если заезжать в аэропорты и крупные города, особенно такие, где есть железнодорожные вокзалы, можно без проблем набрать горючего до самой Калифорнии.
– Подъедем чуть ближе, – попросил Питер.
На минимальной скорости Сара повела «хаммер» на территорию фермы. «Тишина, – с упавшим сердцем думал Питер. – Тишина и запустение, как в день, когда мы впервые сюда попали. Тео с Маусами давно бы услышали шум двигателя и выбежали встречать». Сара притормозила у крыльца главного дома, заглушила мотор, и все выбрались из машины. В доме по-прежнему царила тишина.
– Давай я проверю, – тронув Питера за плечо, предложила Алиша.
– Нет, лучше я, – покачал головой Питер: прятаться за спиной Лиш ни к чему.
Он взбежал на крыльцо и распахнул дверь. Обстановка изменилась до неузнаваемости: всего-то мебель передвинули, но стало уютно, почти по-домашнему. Над камином выстроились фотографии в рамках. Питер коснулся пепла – холодный, камин не разжигали как минимум несколько дней.