пы.
Трупов оказалось четыре: три во дворе и один, Зандера, на крыше. Зандер распластал обнаженные конечности на манер морской звезды и смотрел в небо. Точнее, смотрел бы, да патрон Питера раздробил ему макушку – теменная область висела на лоскуте кожи. Утреннее солнце уже подвялило труп, и над чернеющей плотью поднималась серая дымка.
К внешности вирусоносителей Питер давно привык, но одно дело смотреть на них со Стены, а вблизи – совсем другое. Сильнейшее впечатление производило и невыразительное лицо с размытыми, как у ребенка, чертами, и мощные конечности с цепкими пальцами и острыми когтями, и мускулистый торс, и длинная шея, и зубы, напоминающие стальные клинки. Финн натянул резиновые сапоги и перчатки, взял вилы с длинным черенком, аккуратно стащил с шеи Зандера ключ от станции и бросил в металлическое ведро. Ключ облили самогоном, подожгли и оставили на солнце, надеясь, что яркие лучи уничтожат микробы, с которыми не справилось пламя. Арло с Реем обернули окоченевшее тело в брезент, оттащили на край крыши и сбросили во двор.
Когда за забор выволокли все четыре трупа, солнце достигло зенита и нещадно палило турбинное поле. Питер стоял против ветра и смотрел, как Тео поливает трупы самогоном. Он чувствовал себя никчемным, но из-за боли в ноге помогать не мог. Охраняла отряд Алиша с винтовкой в руках. Калеб наконец проснулся и вместе с Питером наблюдал за происходящим. На ногах у него были высокие кожаные сапоги.
– Сапоги Зандера, – пояснил он и виновато пожал плечами. – Запасная пара. – Думаю, он не стал бы возражать.
Тео вытащил из сумки серные спички и опустил маску. В левой руке он держал незажженный факел. Старая рубаха, давным-давно купленная в Лавке, потемнела от пота не только под мышками, но и на груди. Ворот протерся до дыр, рукава пришлось отрезать, зато на нагрудном кармане до сих пор красовалась вышитая надпись «Армандо».
– Кто-нибудь желает сказать прощальное слово?
Питеру хотелось что-нибудь сказать, только что именно? Сколько он ни смотрел на окоченевший труп, тревожное чувство не пропадало: до сих пор казалось, что в конечном итоге Зандер ему поддался, что зубастый вирусоноситель по-прежнему был Зандером. Только ведь каждый из уничтоженной четверки в свое время был человеком. Возможно, одного из них звали Армандо.
– Ладно, я скажу, – кивнул Тео и откашлялся. – Зандер, ты был хорошим инженером и хорошим другом. Ты в жизни никого не обижал, и мы тебе за это благодарны. Покойся с миром! – Тео чиркнул спичкой, зажег факел и поднес его к сложенным штабелем трупам.
Кожа сгорела быстрее бумаги, за ней мышцы, жир, внутренние органы и, наконец, кости – они лопнули, превратившись в облако пепла. Четыре трупа исчезли меньше чем за минуту. Едва погасли последние языки пламени, Арло с Тео лопатами сгребли золу в яму, которую вырыли ремонтники, и засыпали землей.
– Я хотел сказать, что Зандер сопротивлялся! – выпалил Калеб, когда Охранники утрамбовывали импровизированную могилу. – Он ведь мог убить меня еще на поле!
– Считай, что тебе повезло! – отложив лопату, проговорил Тео. – Я вот как раз думаю, почему он тебя не убил, из каких соображений?
В последующие дни Питер не раз мысленно проигрывал события той ночи, вспоминал не только странную историю Калеба, но и горечь брата, когда разговор коснулся винтовок. Алиша ведь точно подметила: винтовки неспроста попали к ним в руки. Питер с детства воспринимал Старое время как нечто давно и безвозвратно прошедшее, словно его острым ножом отрезали от настоящего. До и после, тогда и сейчас – никакой связи Питер не видел. Армия исчезла, мир за пределами Колонии превратился в могильный памятник истории, которую никто уже не помнил. О том, что именно искал в Темных землях отец, Питер особо не задумывался. Ответ казался очевидным: людей, уцелевшие колонии. Но когда держал в руках отцовскую винтовку и потом, лежа в подсобке со льдом на ушибленной лодыжке, Питер чувствовал, как события прошлого волнами накатывают на его жизнь. Так, может, ради этого отец ездил в экспедиции? Может, хотел вспомнить прежний мир?
Тео тоже чувствовал дыхание Старого времени. Разумеется, он ведь обладал значительностью участников экспедиций. Питер давно решил: последние слова матери не испортят его отношений с братом. «Позаботься о своем брате, Тео! Он не такой сильный, как ты». От правды не убежишь – со временем Питер с ней примирился, а порой даже находил в ней утешение. Отчаянно смелая затея отца основывалась на вере, противоречившей всем известным фактам, и если нести бремя его наследия выпало Тео – не только за себя, но и за него, Питера, – значит, так уж суждено. Но говорить Арло, зная, что у него в Инкубаторе Маленькая, что смысл жизни лишь в том, чтобы не гасить прожекторы… Разве это в духе Тео? Старший брат изменился, и Питер гадал из-за чего.
На станции они провели еще пять дней, в первый из которых Финн с Реем починили обесточенную ограду, а затем работали на западном поле – смазывали контроллеры турбин. Арло, Тео и Алиша поочередно сопровождали их, причем не в одиночку, а парами, задолго до заката возвращались на станцию и запирали бункер на ночь. Питер от нечего делать играл сам с собой в карты (увы, колода оказалась неполной) и листал найденные на складе книги. Престранная подборка: «Чарли и шоколадная фабрика», «История Османской империи», «Всадники полынных прерий» Зейна Грея (Классика западной литературы). На обложке каждой книги имелся кармашек с печатью «Библиотека округа Риверсайд», а в кармашке – карточка, исписанная поблекшими от времени датами: 7 сентября 2014, 3 апреля 2012, 21 декабря 2016.
– Чьи это книги? – как-то вечером спросил Питер вернувшегося с поля брата.
Тео ополаскивал лицо у раковины.
– Они здесь уже давно. – Тео обернулся и вытер руки о рубашку. – Зандер убрал их в ящики, а уж читал или нет, не знаю. Что-то интересное откопал? – полюбопытствовал он, глядя на стопку у койки Питера.
Питер показал книгу, которую читал днем: «Моби Дик, или Белый Кит».
– Язык такой странный, сегодня едва страницу одолел! – посетовал Питер.
Тео устало засмеялся.
– Ладно, читатель, давай посмотрим твою лодыжку! – Тео подсел к Питеру и осторожно коснулся его щиколотки. С памятной ночи братья почти не разговаривали. Впрочем, как и другие члены отряда. – На вид получше, опухоль спала. – Тео почесал небритую щеку, и Питер неожиданно заметил, что глаза старшего брата запали от хронической усталости. – Верхом ехать сможешь?
– Да я отсюда ползти готов!
В обратный путь отправились следующим утром после завтрака. Арло согласился остаться с Реем и Финном до прибытия следующего отряда. Калеб тоже хотел задержаться, но Тео сумел его переубедить, мол, Арло – надежный Охранник и, если ремонтники не будут выходить за ворота, опасность сведется к минимуму и четвертый не понадобится. К тому же Калеб и так пережил более чем достаточно.
Настоящий спор разгорелся из-за винтовок. Тео не желал их трогать, а Алиша твердила, что это глупо. Они ведь не узнали, как заразился Зандер и почему пикировщики не убили Калеба, хотя имели уйму шансов. В итоге удалось достичь компромисса: решили, что Охранники возьмут по винтовке, но у ворот Колонии спрячут в надежном месте, а остальное так и будет лежать в ящиках под лестницей.
– Мне стволы не нужны! – заявил Арло, когда другие Охранники седлали коней. – Появятся вирусоносители – до смерти их заболтаю!
Тем не менее на плече Арло держал винтовку. Накануне Алиша показала, как заряжать ее, как чистить, и даже позволила сделать несколько тренировочных выстрелов во дворе.
– Ничего себе! – пробасил Арло, когда, спустив курок, попал точно в цель. – Ну и мощь!
Питер подумал, что старший брат прав: взяв в руки винтовку, расстаться с ней выше человеческих сил.
– Арло, я серьезно! – предупредил Тео. После долгих дней простоя лошади буквально рвались в путь и нетерпеливо переступали с ноги на ногу. – Тут что-то нечисто, поэтому за забор ни шагу. Запирайтесь каждый вечер с первой тенью, договорились?
– Заметано, брат! – Пряча в усах ухмылку, Арло глянул на Рея с Финном, на лицах которых читалась полная безысходность. Мол, надо же, застряли на станции с этим Арло, он же замучит своими рассказами, а не ровен час, и петь начнет, даром что гитары с собой нет! – Ну, ребята, гляди веселей! – крикнул Шуруповертам Арло. – Мы славно повеселимся! – Он подошел к Тео и незаметно передал ему сложенную вчетверо записку. – Вот, для Ли и малышки. Ну, если со мной что случится…
Тео выбросил записку, даже не развернув.
– Всего десять дней. Главное, за забор не выбирайтесь.
– Как скажешь, брат.
Отряд выехал на турбинное поле. Телега осталась на станции, и Охранники поскакали не по Восточному шоссе, а напрямик к Баннингу, чтобы срезать милю-другую. Никто не разговаривал, желая сберечь силы для долгого пути.
Когда впереди замаячил мертвый город, Тео привстал на стременах.
– Чуть не забыл! – Он вытащил из переметной сумки непонятную вещицу, которую шесть дней назад Майкл вручил ему у ворот. – Кто-нибудь помнит, что это и как называется?
Калеб подъехал к Тео, взял вещицу и поднес к глазам.
– Это материнская плата от интеловского процессора «Пион». Видишь девятку? По ней я и определил.
– Ты во всем этом разбираешься?
– Приходится! – Калеб пожал плечами и вернул материнку Тео. – Пульт управления турбинами тоже на «Пионах» работает. У наших, правда, повышенная износоустойчивость, но принцип тот же: жутко быстрые и жутко надежные, даже на частоте шестнадцать гигагерц не вырубаются!
Питер внимательно следил за выражением лица Тео. Похоже, в восторженной тираде Калеба брат тоже ничего не понял.
– Вот это чудо и заказал мне Майкл.
– Что же вы молчали?! На станции полно запасных.
– Калеб, ты меня удивляешь! – засмеялась Алиша. – Выражаешься точь-в-точь как Штепсель! А я-то думала, Шуруповерты читать не умеют!