– Санджей, что с тобой? Почему ты так разговариваешь?
Круглое лицо по-прежнему находилось в его поле зрения, но сосредоточиться на нем Санджей не мог.
– Все в порядке, я просто устал.
– Но сейчас-то ты выспался, отдохнул!
– Нет, я бы еще поспал.
– Джимми заходил. Спрашивал, как поступить с энергостанцией.
С какой еще энергостанцией?
– Что сказать, если он снова зайдет?
Тут Санджей вспомнил: утром на станцию следовало послать человека, чтобы решить возникшие там проблемы.
– Гейлин…
– При чем тут Гейлин?
Санджей едва слышал вопрос. Глаза закрывались, круглое лицо Глории таяло, превращаясь в другое, юное, бледное… Лицо девочки… Что таилось за ее полуопущенными веками?
– Санджей, при чем тут Гейлин?
– По-моему, это самое разумное решение, – проговорил чей-то голос. Одна часть сознания Санджея еще находилась в комнате, а другая уже погрузилась в сон. – Пусть Джимми пошлет на станцию Гейлина.
Наступила ночь, а от Майкла новостей не было. Выбравшись из Больницы через черный ход, троица разделилась: Майкл отправился в Щитовую, а Питер с Алишей затаились в трейлерном парке, на случай, если вернутся Мило с Сэмом. Сара осталась с девочкой. Пока они могли только ждать.
Трейлер, в котором спрятались Питер с Алишей, стоял в третьем ряду от карцера – Охранники у входа их не заметят, зато им все прекрасно видно. По официальной версии, трейлеры оставили строители, которые возводили стены и устанавливали прожекторы, но в самих вагончиках никогда не жили. Обшивку давно содрали ради проводов, сантехнику и бытовые приборы вынесли и распределили между колонистами. В каждом трейлере имелся спальный отсек: за раздвижными дверями – узкая полка с матрасом и спальные места вдоль стен; напротив отсека – встроенный столик и скамьи с лопнувшей виниловой обивкой, из которой торчал высохший, крошившийся при малейшем прикосновении поролон.
Алиша захватила с собой карты, и время коротали за игрой в сто одно. Между партиями девушка ерзала и смотрела в окно на карцер. Дейла и Санни сменили Гар Филлипс с Холлисом Уилсоном, который, судя по всему, выходные решил не брать. Ближе к вечеру Кип Даррелл принес Охранникам ужин, но больше никто не появлялся.
Питер снова сдал карты. Алиша отвернулась от окна, взглянула в свои и нахмурилась.
– Чума вампирья, что за дрянь ты мне сдал?
Оба разложили карты по мастям, и Алиша выложила бубнового валета. Питер ответил в масть, затем зашел с восьмерки пик, которую Лиш перевела. Пик у него больше не осталось, и пришлось брать карты из колоды.
– Может, хватит? – раздраженно спросил он, когда Алиша в очередной раз повернулась к окну. – Жутко на нервы действует!
Она промолчала. Питеру катастрофически не везло: пики попались только на пятой карте. В результате на руках оказалось чуть ли не полколоды! Питер сходил с двойки, которую Алиша перевела двойкой червей, затем поочередно выложила четыре карты, причем последней – даму пик. Пришлось снова брать карты из колоды. Питер чувствовал: Алиша собрала чуть ли не все пики, но поделать ничего не мог – его прижали к стенке. Он сыграл шестеркой, Алиша ответила в масть, затем перевела его девятку бубновой и избавилась от последней карты.
– Ты постоянно так играешь! – вздохнула девушка, сгребая карты. – Первый ход слабейшей мастью делаешь!
Питер внимательно разглядывал свою сдачу, будто партия не закончилась.
– Правда? Не замечал…
– Постоянно.
До Первого вечернего колокола оставались считаные секунды. «В кои веки не на Стене его слушаю!» – подумал Питер.
– Что сделаешь, если Сэм вернется? – спросил он.
– Если честно, не знаю. Наверное, постараюсь его переубедить.
– А если не сумеешь?
– Ну, тогда перейду от слов к делу, – пожала плечами Алиша.
Тут начал бить колокол.
– Ты не обязан в этом участвовать, – напомнила она.
«Ты тоже», – хотел сказать Питер, но вовремя сдержался, потому что это было не так.
– Думаю, за ночь ничего не случится, – сказала девушка. – После вчерашних событий все по домам разбежались. Лучше проверь Сару, а заодно и Штепселя – вдруг он что-нибудь разнюхал?
– По-твоему, кто она?
– Просто испуганный ребенок, – пожала плечами Алиша. – Только это не объясняет ни вживленную в шею штуковину, ни то, что ее не тронули вирусоносители. Вполне возможно, ответы мы так и не получим. Хотя посмотрим, что нароет Майкл.
– Ты мне веришь? Ну, тому, что я про молл рассказывал?
– Конечно, верю! – нахмурилась Алиша. – С какой стати мне не верить?
– С той, что все это ненормально!
– Если ты говоришь, что так случилось, значит, так действительно случилось. Никогда прежде в твоих словах не сомневалась и теперь не стану. – Она заглянула Питеру в глаза. – Только ведь ты спрашивал не об этом!
– Что ты видишь, когда на нее смотришь? – после небольшой паузы поинтересовался Питер.
– Не знаю… А что я должна видеть?
Начал бить Второй колокол.
Судя по пристальному взгляду, Алиша по-прежнему ждала ответ. Увы, Питер не мог облечь свои мысли в слова, по крайней мере так, как ему хотелось.
За окном полумрак сменился ярким светом: зажглись прожекторы. Питер поднялся и размял затекшие ноги.
– Неужели ты бы в Сэма выстрелила? – спросил он.
Свет прожекторов падал на Алишу сзади, и лицо оставалось в тени.
– Трудно сказать. Скорее всего, да. Потом наверняка бы об этом пожалела.
На полу лежал рюкзак Алиши – провизия и спальный мешок, рядом – арбалет.
– Ну, давай, иди! – Она кивнула на дверь.
– Ты одна справишься?
– Питер, а когда я не справлялась? – со смехом переспросила Алиша.
Майкл Фишер решал другие проблемы. Самой страшной из них казался царивший в Щитовой запах.
Потные подмышки, сальные волосы и грязные носки в сумме давали нечто сырно-луково-прогорклое. Жуткая вонь мешала сосредоточиться.
– Чума вампирья, Элтон, шел бы ты отсюда! От тебя несет!
Слепец, как обычно, сидел у пульта справа от Майкла – вцепился в поручни старого инвалидного кресла и чуть наклонил голову. После того как зажгли прожекторы – раз индикаторные полосы исправно зеленели, значит, станция, что бы там ни творилось, по-прежнему работала, – Майкл снова занялся передатчиком. Он уже разобрал «паучка»: миниатюрные детали теперь расплывались под увеличительным стеклом на кронштейне, которое Майкл вынес с поста Аварийной бригады. Вдруг явится Санджей и спросит про аккумуляторы? Если что, можно быстренько сунуть «паучка» в ящик стола…
Вопреки опасениям Майкла единственным «официальным» посетителем стал Джимми. Молино явился поздно вечером, какой-то отрешенный, с нездоровым румянцем на щеках. Неужели заболел? Джимми спросил про аккумуляторы так робко, словно напрочь про них забыл и теперь стеснялся спрашивать. Из-за жуткого запаха или по какой-то другой причине дальше чем на ярд от двери он не отошел и явно не заметил ни вскрытый разъем на панели управления – цветные проводки и блестящую схему увидел бы даже слепой Элтон, – ни паяльник, ни лупу на кронштейне.
– Элтон, я серьезно, если в сон клонит, хотя бы у пульта не сиди!
Элтон вздрогнул, автоматически вцепился в подлокотники и повернул к Майклу неподвижное слепое лицо.
– Прости, прости… – Он потер кулаками заспанные глаза. – Ты уже припаял схему?
– Сейчас займусь. Элтон, сколько можно повторять, ты же здесь не один! Тебе давно вымыться пора!
Слепой не ответил. В принципе Майкл и себя не назвал бы эталоном аккуратности, а Элтон всегда был таким – немытым, потным, «летящим». Элтон медленно потянулся к пульту, нащупал наушники, только почему-то не взял.
– Ты… как себя чувствуешь? – спросил Майкл.
– А?
– Просто вид у тебя… не слишком здоровый.
– Прожекторы горят?
– Уже целый час. Похоже, ты без задних ног спал!
Элтон облизал запекшиеся губы. Чума вампирья, что у него между зубами застряло?
– Да, пойду, наверное, прилягу… – Шаркая по грязному полу, Элтон побрел в подсобку. Через пару минут заскрипели пружины: он лег на грязный матрас.
«Хорошо хоть не спит прямо у пульта!» – подумал Майкл и вернулся к работе. Он не ошибся насчет «паучка» в шее Приблудшей: передатчик соединялся со схемой памяти. Разве схемы бывают такими крохотными? Где порты? Зачем нужны два золотых штифтика, один из которых соединялся с передатчиком, другой – с закругленными усиками? Значит, либо усики служили антенной, а контролировала передатчик схема памяти, либо сенсорами являлись сами усики, а схема лишь фиксировала получаемые ими данные. Первый вариант казался маловероятным, но, чтобы убедиться, данные следовало считать, а для этого – припаять схему к плате памяти мэйнфрейма.
Рисковал Майкл отчаянно, ведь он фактически припаивал неизвестную схему к пульту управления. Система могла ее не распознать, а могла рухнуть и погасить прожекторы. Разумнее всего было дождаться утра, но Майкл не просто загорелся, а впился в проблему, как голодная белка в орех, и физически не выдержал бы ни минуты ожидания.
Перво-наперво Майкл собирался обесточить мэйнфрейм, другими словами, отключить контроллеры и подавать ток напрямую от аккумуляторов. Злоупотреблять этим не следовало: малейшие колебания силы тока могли отключить рубильник. То есть после отключения мэйнфрейма мешкать будет нельзя.
Майкл вздохнул поглубже и вызвал главное меню.
«Отключить систему?»
«Да», – кликнул Майкл.
Едва жесткий диск начал останавливаться, Майкл метнулся к рубильникам. Ни один не шевельнулся.
За работу! Майкл быстро отделил материнку, поместил под увеличительное стекло, взял в одну руку паяльник, в другую – кусок припоя. Секундное соприкосновение – над припоем заклубился дымок, и на открытый канал материнки упала капля.
Дело сделано!
Майкл подцепил схему пинцетом, аккуратно – только бы рука не дрогнула! – обмакнул оголенные контакты в раскаленную каплю, сосчитал до десяти, дожидаясь, пока припой застынет, и лишь тогда вздохнул с облегчением. Не теряя времени, он вернул материнку на место и запустил мэйнфрейм. Компьютер загружался добрую минуту, и, слушая щелчки жесткого диска, Майкл Фишер молился неведомому богу: «Пожалуйста, ну пожалуйста!» От страха он даже глаза закрыл.