– Я попытаю счастья с Двоедушным, если ты подскажешь как, – сообщила я Витрису поутру, – но только после полнолуния.
– Как хочешь, – кивнул он. – Как насчет очередного совместного ужина?
Я была не против. Как-то уже почти привыкла к его присутствию в моей квартире вечерами. Рыжий не жадничал на информацию, когда спрашивала, да и паузы умудрялся заполнять ненавязчивой забавной болтовней. А если Максимушка сегодня опять устроит сеанс приказулек-обижулек, то окончание дня в хорошей компании – именно то, что доктор прописал.
Новый шеф, дай бог ему женщину хорошую (всю такую в коже, с набором хлыстов и прочих штучек фаллический формы и любимой фразой «на колени, раб!»), оправдал все наихудшие на его счет мои ожидания. Но вот расслабиться в обществе Витриса не вышло. А все дело в том, что едва войдя в квартиру, он стал шумно принюхиваться и мгновенно нашел кожанку Риэра, которую я пристроила на антресолях в прихожей. Вот не поднялась рука выкинуть вместе с остальными тряпками.
– Какого черта?! – вопросил рыжий, тоном строгого старшего брата, заставшего первого хулигана на районе в постели его сестры-паиньки. – Риэр был здесь, причем недавно.
Если он учуял вещь, то и кровь на ней не мог не срисовать, но, кажется, наличие возможного ранения у альфы его волновало не настолько сильно, как факт его пребывания у меня.
– О, ну все, ты, меня разоблачил! – закатила я глаза и пошла на кухню. – В отличие от тебя, он приглашений от меня не ждет. Когда захотел – тогда и явился.
– Ты отдаешь себе отчет, что спать с ним – идиотская идея с твоей стороны? – встал над душой у меня Витрис, пока я выкладывала купленные нами продукты на стол.
– Я бы не сказала, что в последний раз у меня был выбор, – сунула ему в руки зелень. – Помой.
– Последний раз? То есть было больше одного? Ладно, это опустим… – проворчал рыжий, включая воду. – Аврора, Риэр не принуждает женщин к сексу, не-а. Они сами на него ведутся.
– Я не сказала, что он меня принуждал! – огрызнулась я. – Я бы предпочла не идти на поводу у собственных желаний, но он не оставил мне такой возможности. И если ты сейчас скажешь, что так мне и надо, просто потому что я посмела возбудиться в его присутствии, то можешь прямо сразу выметаться!
– Эй, женщина, чего ты так взвилась! – Черт, и правда, сама не поняла, как перешла на крик. – Уж мне не нужно объяснять, что не все желания и требования тела совпадают с личными принципами и не идут в разрез с велениями нашей души. И я не поклонник мужской теории, что любое женское «нет» на самом деле «может быть». Просто странно слышать о том, что Риэр кого-то принуждал, в какой бы то ни было форме. Это точно не про него.
Да неужели? А как же его незамысловатое предложение: «секс в обмен на убежище»? Интересно, если я стану себя старательно убеждать, то смогу поверить, что первый раз тоже был не совсем добровольным с моей стороны? Ну а почему нет? Альфа сам сказал, что прекрасно понимал мое состояние тогда, но не только не свалил, а нарочно торчал поблизости, действуя на и так взбесившиеся гормоны, или что это было. Все, решила: он мною нагло манипулировал, а я ни в чем не виноватая! Аж полегчало моментом! Хотя вранье, конечно.
– Аврора?
– М?
– Я не собираюсь читать тебе нравоучения.
– Вот спасибо, порадовал.
– Серьезно, просто хочу сказать, что ты всегда должна держать в голове: для Риэра это ничего не значит. – А я прям могла бы заблуждаться на этот счет, особенно после его ухода по-английски. – Не позволяй себе подумать, что из вашего секса, насколько бы хорош он ни был, может вырасти нечто серьезное. Зверорожденные, они такие… Короче, по сравнению с нами – совершенно эмоционально невосприимчивые. Долбаные деревяшки с набором основных инстинктивных потребностей. Даже если ты ему нравишься, то это совсем не то, что способны испытывать друг к другу люди. Вроде как твоему коту наверняка нравится какая-нибудь его игрушка, но от этого она игрушкой быть не перестает, Аврора. Он может ею развлекаться или закинуть в угол и забыть надолго, когда она ему наскучит, а потом вернуться и снова пользоваться, когда самому вздумается. Потому что это игрушка принадлежит коту, но не он ей хоть в какой-то степени.
– Слушай, добрый самаритянин, ты что, заметил в моих глазах задорные огоньки экзальтированной влюбленности? – озлилась я. – Или я и без твоих красочных метафор не имею четкого представления о сути наших с альфой… взаимодействий? Кончай лекцию, или ужинать будешь в другом месте!
– Как скажешь, просто не забывай, что ты должна в любом случае ставить на первое место себя и собственное здравомыслие. Когда эти ваши забавы закончатся, Риэр не будет тем, кто станет сожалеть о чем-то или внезапно осознает, какая ты неповторимая, и явится под твою дверь с цветами и кольцом.
– А я прям такая наивная и представляю, как он будет дрочить ночами сквозь слезы, шепча мое имя! – снова повысила я голос. – Кончай это, Витек!
Ужин мы приготовили и съели в напряженном молчании, и только перед уходом рыжий шумно вздохнул, будто отпуская ситуацию, и, ухмыльнувшись в своей обычной манере, заявил:
– Как бы там ни повернулось, Аврора, я не стану злорадно шипеть потом «я же говорил!» и позволю тебе поплакаться в мою любимую винтажную футболку, сколько захочешь.
– Не дождешься! – ответила, выпроваживая его.
Глава 34. Маша
Рабочая неделя пролетела незаметно и, можно сказать, беззаботно. А это значило, что никакие страшные или просто чудные сны мне либо не снились, либо я их просто не вспоминала, проснувшись. Максимушка сдулся и перестал отравлять мне жизнь так же внезапно, как и начал это делать, и в среду утром даже положил на мой стол коробку вишни в шоколаде, но до устных извинений не снизошел. Но мы не гордые, нас не дергают – и то счастье! Двуногие козловолки любых мастей неожиданно на горизонте также не возникали. Что опять же не могло не радовать. Хотя гадкое чувство из-за молчания Риэра скреблось в душе, как на него ни шикай. Но я решила считать это очередным жизненным уроком. Если с тобой происходит нечто плохое или странное, то это только твои проблемы. Не то чтобы я сама прежде обладала чрезмерной отзывчивостью, так что ожидать этого от других людей, а уж тем более нелюдей, – глупо и наивно. Позволять себе обижаться на весь свет за это – тоже неумно. Гораздо конструктивнее будет, например, ценить посильную и, что немаловажно, добровольную помощь того же Витриса, пусть она и не носит безвозмездный характер. Позитив же? Позитив! Ну и что, что с отдачей. А что бывает за просто так? Правильно, только неприятности и всякие гадости.
– У меня шикарное предложение! – сообщил Витек, подвозя меня домой в пятницу вечером. – Завтра я с утра за тобой заскочу, и поедем на ярмарку фермерскую. Там такое мясо завозят… м-м-м… свежачок! В холодильниках магазинных не валялось и черт-те чем не пахнет!
С необходимостью стабильно питаться невинно убиенными животными я уже смирилась. Без этого ощущала себя вечно голодной и раздраженной. А последние два дня мой и так неслабый аппетит стал удивлять своими все возрастающими размерами. Рыжий объяснил это тем, что луна начала прибывать, и, следовательно, ее влияние на организм быстро возрастало, готовя тот к будущему обороту. А на него нужно немало физических ресурсов, так что желание жрать как не в себя – это совершенно нормально и с приближением полнолуния только усилится. Ему стоило только упомянуть о свежем мясе, и мой желудок запел как полковой оркестр, хотя, когда я ела в обед в рабочей столовке, на меня и так косились наши дамы, извечно морящие себя диетами, как на ненормальную. Ну а что делать?
– А знаешь, моя идея может стать еще более великолепной! – ухмыльнулся Витрис, и я на него подозрительно покосилась. – Я могу сегодня вообще остаться у тебя с ночевкой!
– Перебьешься! Нам с Барсом самим места в этой избушке мало! – отмахнулась я.
С момента разговора о ночном визите Риэра рыжий не позволял себе обычных намеков на возможность нашего не отягощенного моралью сближения, но, очевидно, ничто хорошее не может длиться вечно.
Следующим утром мы толкались между торговыми рядами, уже нагруженные, как мулы, пакетами с вкусностями, но Витрис, видимо, задался целью закупить запас продовольствия на случай внезапного апокалипсиса, так что упорно пер вперед, то и дело тормозя перед очередным прилавком. Меня изрядно утомило окружающее мельтешение и жутко раздражало обилие всевозможных запахов, от которых абстрагироваться никак не выходило, так что я периодически предпринимала попытки поныть и воззвать к его совести, но пользы от этого не было никакой. Потому что у этой наглой рыжей морды совести не было в принципе.
– Надеюсь, это не тот самый придурок, что уделал тебя в прошлый раз? – раздался смутно знакомый женский голос прямо над моим плечом, заставив подпрыгнуть и развернуться. – Ты мне показалась совсем не глупой девушкой, Аврора, чтобы остаться с ним.
Пакеты выпали из моих рук, когда я ошалело уставилась в лицо заговорившей со мной. То есть в то самое место, где ему положено быть. Потому как на его месте было сплошное ослепительное голубоватое свечение, которое, кажется, готово было спалить к чертям мою роговицу.
– Ма-а-ать моя! – шокированно пробормотал Витрис где-то позади, и я, очнувшись от первого впечатления, заморгала и затрясла головой, стараясь вернуть себе нормальное зрение и одновременно вспомнить имя девушки, подвозившей меня из больницы.
Катя? Мила? Маша! Точно!
Еще мотая головой, я глубоко вдохнула, и волосы на затылке встали дыбом, заставив попятиться. Долбаная Маша не человек вовсе… она как я, но только… Сила… вот, выходит, как она ощущается! Внутри начало дребезжать и содрогаться, а в голове, словно все ускоряясь, заморгала лампочка: «Беги-беги-беги!» Рядом с Риэром я такого не ощущала совершенно, может, потому что сразу его воспринимала как сплошную угрозу. Тегиля я тоже боялась априори – предупреждений никаких не надо. А вот тут наконец ощутила в полной мере. Эффект светящейся головы быстро проходил, и спустя несколько секунд я уже вполне отчетливо могла видеть черты стоявшей напротив женщины, но вся кожа ее так и оставалась испещрена сплошной сеткой тончайших, мягко мерцавших нитей, находившихся в непрерывном движении и складывавшихся в какие-то символы.