Альфа метнулся вперед, но тут же был отброшен, с силой врезавшись в стену. Даже пол под ногами дрогнул и посыпалась штукатурка. Черт, соседи точно на меня коллективную жалобу накатают!
– Правда приятно, когда тебя ни хер не ставят и дают «милые» прозвища? – ухмыльнулась я Риэру, хотя тут же отвернулась, так как от выражения чистейшего гнева на его лице невольно нутро сжалось. Если мне и казалось, что я прежде видела альфу взбешенным, то сейчас это был какой-то совершенно новый уровень данной эмоции. На малюсенькую долю секунды во мне шевельнулось нечто вроде сочувствия. Видно, настоящее злорадство – это все же не мое. Но оно быстро рассеялось. Риэру не помешает отведать того же, чем он меня щедро потчевал.
– Приступим? – протянул мне руку Исайтари.
– Только попробуй что-то от него принять, пупс, и можешь навсегда забыть о моей помощи! – прохрипел сзади альфа, внезапно выводя меня из себя.
– Могу я поговорить тут с одним засранцем пару минуточек? – процедила я, и полудемон неожиданно легкомысленно пожал плечами, огляделся и, найдя ближайший стул, вальяжно развалился на нем, закинув ногу на ногу.
– Даю тебе пять, – взмахнул он кистью, и я развернулась к Риэру.
– И чем же это таким ты мне помог? – хотелось упереть руки в бока, но одной приходилось придерживать джинсы, так как кое-кто прикончил на них молнию и пуговицу в порыве воспитательного рвения.
– Я тебе жизнь спас! – подступил ближе альфа. – Ты мне теперь вечно должна!
– Ха! Я тебе, между прочим, тоже! Так что квиты! – отбила я.
– Я бы с Муратом и без тебя справился! – высокомерно вздернул верхнюю губу волчара.
– Ага, ты же не проигрывал тогда, а экономил силы. Стратег долбаный. Пофиг, я считаю, что тут мы в расчете, и на этом точка!
Блин, вот кто бы знал, что вести диалог с позиции силы, пусть и временно пребывающей за спиной, так приятно?
– Да неужели? А как же твой чертов сон? – прищурился альфа.
– А что с ним? Я тебе позвонила, ты надо мной поглумился, потом явился среди ночи, использовал в свое удовольствие и свалил без единого слова!
– Ай-яй, – подал голос Двоедушный, – кто-то повел себя как натуральная задница.
– Для справки: она кончила во время этого так называемого использования! – огрызнулся Риэр. – Дважды!
– Да плевала я на это! – топнула я ногой. – Я тебя не оттрахать меня звала, а сообщила о проблеме, а ты взял и ушел. Слова не сказал!
– А хрена мне попусту разговаривать? – Недоумение в голосе Риэра даже не было наигранным. – Я отправился искать инфу и вернуться собирался с результатами.
– А я все это время должна была сидеть и с ума сходить потихоньку?
– Да чего тебе заморачиваться, если я уже взялся решать проблему? – снова пожал альфа плечами, кажется, искренне не понимая, в чем тут проблема-то.
– Как, мать твою, я должна была об этом догадаться? – я даже на визг сорвалась от возмущения. – У тебя язык бы отвалился буркнуть что-то на прощание? Пальцы бы отсохли эсэмэску напечатать?
– А ты поломалась бы сама мне позвонить еще раз? – огрызнулся Риэр.
Исайтари многозначительно хмыкнул, как бы говоря «ну и придурок ты, мужик», и Риэр злобно на него зыркнул за это.
– В общем так, свяжешься с ним, – Риэр ткнул в сторону полудемона, – меня больше не увидишь!
Ах, ну да, переходим к ультиматумам. Как раз вовремя. Пора кое-кому узнать, что со мной такое не сработает.
– Давай-ка подумаем, что я при этом потеряю, – сделала я нарочито озабоченное лицо, а потом стала загибать пальцы: – Никто не станет вламываться ко мне в квартиру в любое время суток и распоряжаться мной. Никто не станет рычать на меня, угрожать, указывать, что делать, говорить гадости и обзываться! Серьезная утрата, что тут скажешь.
– Я не делал… где-то половину из этого! – нагло ухмыльнувшись, возразил Риэр. – Мои заявления о стервозности баб были обобщенными и безадресными, а все остальное, включая и милые прозвища, ты воспринимала болезненно из-за недостатка чувства юмора!
– Надо запомнить, – прокомментировал Исайтари, – не все, конечно.
– У меня охрененное чувство юмора, придурок! – показала я зубы альфанутому клоуну.
– Со стороны оно виднее, – парировал он.
– Ну так в чем затык? Вот и иди себе, смотри со стороны! – я решительно указала на дверь.
– У тебя чтобы хоть что-то рассмотреть, лупу в кармане таскать надо! – и не сдвинулся с места альфа.
Конечно же, ну как тут обойдешься без гадких колкостей о моем росте и неочевидности женских прелестей!
– Куда уж мне сравниться с твоим гаремом секс-бомб, – фыркнула я презрительно. – Остается только радоваться, что теперь этого и делать не придется!
– А-а-а! Я так и знал, что дело в этом! – торжествующе ощерился Риэр.
– В чем же, интересно?
– В том, что ты таким макаром добиваешься эксклюзивных прав на мое внимание! Тебя бесит, что приходится делить мой член еще с кем-то!
И это тот самый момент истины, когда следует признать, что некоторые субъекты абсолютно не способны воспринять факт, что весь окружающий мир не вращается вокруг их персоны. Диагноз окончательный и корректировке не подлежит, даже путем нанесения серии тяжелых черепно-мозговых травм.
– Сказал мужик, только что пытавшийся осчастливить меня своим прибором насильно! – закатила я глаза, в душе уже признавая бесполезность данного спора.
– Да не явись этот Двоедушный, и через пару минут ты бы уже визжала и просила меня долбить тебя посильнее! – самодовольно ухмыльнулся Риэр. – Это первое. И второе – я твой альфа, и у меня есть право делать с тобой все, что захочу!
– А вот это нас и возвращает к тому вопросу, насколько мне никуда и никогда не упиралось наличие альфы, хозяина, господина и еще хрен знает кого с неограниченными правами на мою свободу и личную неприкосновенность, – я махнула рукой, поворачиваясь к Двоедушному.
– Его выбираешь? – от совсем-совсем недобрых ноток в голосе альфы у меня побежали мурашки по коже.
– Проблема, – указала я на него, а потом на Исайтари, – решение проблемы! Что тут неочевидного?
– Ну и дура! – рявкнул Риэр и понесся к выходу.
– Не такая уж и дура, если ты топаешь к двери, чтобы больше никогда не появиться! – последнее слово всегда должно быть за вами, особенно если получить за это не грозит.
– Да ты уже следующей ночью будешь крутиться в своей постели, скуля, что зря меня прогнала, – Риэр притормозил и оскалился в издевательской усмешке. – Через три дня станешь между ног натирать, мое имя повторяя, а через неделю названивать начнешь и просить заглянуть хоть на палочку чая!
– Нет, думаю я где-то на втором этапе куплю себе вибратор – и наступит мне счастье!
– Одинокая стервозная баба с вибратором – прямо жалкое зрелище! – возразил мерзавец, внезапно более хриплым голосом, чем раньше.
– Ну не скажи, – вставил свои пять копеек Исайтари.
– А по мне, самая что ни на есть счастливая женщина! – не смолчала я. – Размерчики в ассортименте. Партнер всегда готов, когда тебе надо, и не вякает, если ты не в настроении. Выслушивать его жалобы на жизнь и прочий мужицкий бред не надо. Стирать, готовить ему – тоже, знай батарейки меняй. Орать не станет, хоть во сколько домой явись, и даже если об стену его швыряй. По поводу тех же пресловутых исключительных прав и заморачиваться нечего, и ты всегда абсолютно точно знаешь, что его используешь, а не он тебя… Че-е-ерт! Да я прям сегодня за ним пойду, только секс-шопы откроются! Это же мечта!
– Идиотка! – рявкнул Риэр, и через мгновение шарахнул входной дверь со всей дури. Как бы не пришлось ее менять.
– Даже не представлял, как интересно понаблюдать за двумя взрослыми людьми, ведущими преисполненный глубоким и неоднозначным смыслом диалог, – ехидно заключил полудемон.
Как только «Элвис покинул здание», мой боевой дух и решимость стали стремительно испаряться. В присутствии такого безусловного раздражителя, каким являлся для меня Риэр, все казалось однозначным, а вот теперь я неуверенно покосилась на Исайтари. Такое чувство, что я превратилась в воздушный шарик, из которого быстро уходил воздух, и вот-вот превращусь в бесформенную тряпочку. А не пожалею ли я и правда о своей дерзости и остром языке? Может, окончательный разрыв с альфой не такая уж и чудная идея?
– Если есть желание побежать и вернуть любовничка, я тебя останавливать не стану. Твой выбор. Только давай определяйся побыстрее, – Двоедушный посмотрел на дорогущие часы на своем запястье.
– Читать чужие мысли – невежливо, – буркнула я.
– Я их и не читаю. Еще этого мне не хватало, – поморщился пренебрежительно он. – Чую эмоции, и этого достаточно. И ты же не считаешь неловким улавливать запах еды, которую готовят твои соседи, почему же я должен? Не моя вина, что я таким родился.
– Ну да. Извини, как-то это глупо с моей стороны. И вообще, все… это, – я неопределенно обвела рукой пространство своей квартиры, скисая все больше, – глупость.
– Не могу тут не согласиться, но в твое оправдание скажу, что никто не застрахован от совершения необдуманных действий под влиянием чувств. Это называется быть живым.
– Ой, да какие там чувства! – отмахнулась я с преувеличенной резкостью.
– А вот отрицать их наличие – совершенно неумно, девочка, – строго указал мне Исайтари, и мои щеки загорелись. – Если тебя как-то утешит, то большой пес ушел отсюда, тоже испытывая далеко не одну только злость на тебя. Ты его смущаешь и приводишь в смятение. И он от этого прямо из собственной шкуры готов выпрыгнуть.
– Ну и что это должно значить? – Эй, Рори, да хоть что! Риэр остается Риэром, и тебя ни при каком раскладе это не волнует.
– Да что угодно! – пожал плечами Двоедушный. – Будучи мужчиной, могу точно сказать тебе только одно: не рассчитывай, что на этом все между вами закончено. Такое на раз не перегорает.
– Да между нами ничего и не начиналось!
– Если тебе так удобнее думать, – с раздражающей невозмутимостью возразил полудемон.