– А как мне еще думать? У него новая баба на каждый день месяца и долбаная чистокровная невеста подрастает! Я…
– Так, стоп! – остановил меня властным жестом Исайтари. – Я ни в коем разе не намерен становиться твоей подружкой, с которой можно своему мужику кости помыть и порыдать. Меня не волнует, почему ты испытываешь определенные чувства, но я всегда могу их выпить, только попроси.
– Ах да… плата за твою защиту… – сникла я, понимая, что боюсь ввязываться в это все больше.
– Я обещал, что за мою защиту тебе платить, как другим, не придется. Так что, предложение избавиться от ненужного багажа эмоций – некий бонус к этому.
Обдумывать это предложение почему-то не возникло ни малейшего желания. Нужно-не нужно, но что мое, то мое.
– Не посчитай меня жадной, но предпочту оставить все свое при себе, – покачала я головой. – А эта твоя печать… как она работает? Будет больно?
– Разве что самую малость, – оживился Исайтари, видно, радуясь уже наконец расплеваться со мной и убраться восвояси. – Попытка навредить тебе физически вернется к источнику, причем сторицей. Подавить тебя ментально тоже будет невозможно. Любой, у кого есть мозги, станет тебя обходить десятой дорогой. Люди – просто интуитивно, другие существа – совершенно осмысленно, не желая иметь дело со мной. И это тебе ничего не будет стоить. Но если возникнет такая ситуация, что ты решишь призвать меня и попросить о большей помощи, тут уж даром не обойдется.
– Хм-м… и что, ничего мелким шрифтом на стопицотой странице, из-за чего я однажды окажусь в глубочайшей заднице? – прищурилась я, понимая, что реально наглею.
Полудемон поднял обе ладони, демонстрируя этим общеизвестным жестом открытость своих намерений. Ну да, фокусники тоже так делают на представлениях, разводя наивных лохов. Но не на попятную же мне идти. Что бы там ни говорил Двоедушный, но какой-никакой защиты Риэра я лишилась, так что выбирать тут нечего.
– Готова? – Исайтари поднялся и снова протянул мне руку.
– Готова, – шумно выдохнув, я вложила в нее свою ладонь.
Глава 38. Печать
«Что-то пошло не так». Пожалуй, мне пора уже это сделать статусом во всех соцсетях и написать на коврике перед дверью, вместо банального: «Добро пожаловать». Может, даже татушку на видном месте сделать. Так, чтобы помнить самой ежеминутно, что с определенного момента ни черта у меня не происходит как у нормальных людей, и окружающих предупредить, с кем имеют дело на свой страх и риск.
В общем, стоило Исайтари сжать мою ладонь, а вторую руку положить на горло, основное правило моей жизни пришло в действие. В комнате было уже достаточно светло, чтобы заметить все изменения, начавшие происходить с Двоедушным, и ощутить, как ослабели от страха колени. Подобрать слова для описания стремительной трансформации его черт из идеальных, до мурашек по коже, в совершенно жуткие я бы не смогла. Потому что внешне это как будто никак и не выражалось. Нечто до икоты чуждое словно просвечивало сквозь его лицо, ставшее как будто прозрачным. Полностью поменялись только глаза. Зрачки сначала вытянулись, превращаясь в пугающие овальные провалы в другую вселенную, а потом резко сузились до едва заметной щели, больше напоминавшей острейшее лезвие, выискивавшее место для нанесения удара.
Одновременно с этим в кисти и шее нарастало покалывание, и вскоре оно стало уже едва терпимым и слишком глубоко проникающим, вот только ни возмутиться, ни поморщиться я не могла. Ощутив себя полностью обездвиженной, я впала в панику, но даже глаза выкатить, хоть как-то демонстрируя Исайтари свое состояние, сейчас не было возможности. Все, что оставалось, – это пялиться в жуткие глаза… теперь уже несомненно настоящему демону.
– Как жаль, что он бесконечно категоричен в своем выборе, – произнес этот монстр голосом, похожим на жесткое царапанье крупной наждачки сразу по всем обнаженным нервам. – Я бы оставил тебя себе. Ты забавная.
Прости господи, кто бы там ни был этот «он», но я ему бесконечно благодарна за то, что нисколечки ему не нравлюсь! И я не забавная, я упрямая, стервозная, капризная… фу, плохая, совсем плохая и невкусная Рори!
Демон расхохотался, а я, кажется, уписалась.
– Ладно, что тут у нас, – он сжал мою шею чуть сильнее, перебирая пальцами, словно собирался добраться сквозь кожу и мышцы прямиком к горлу, и в то же мгновение покалывание превратилось в мощное жжение от хлынувшего внутрь меня поджаривающего заживо потока. Я еще успела подумать, что Исайтари – чертов врун, если назвал это «совсем чуть больно», как он внезапно дернулся и зарычал.
Вот теперь мне точно лужи на ковре замывать. Да рык Риэра – мурлыканье котика-няшки по сравнению с этим ужасом!
– Что это еще за дерьмо? – загрохотал демон и снова дернулся, явно пытаясь отпустить мое горло, но его рука будто приклеилась к нему намертво. Естественно, ничего ответить я не могла и только болталась безвольной тряпкой, пока он старался избавиться от нашего контакта, как-то почти отстраненно замечая, что жгучий поток мощной энергии, пройдя сквозь меня, исчезал куда-то бесследно, и вместе с этим ускользало и мое сознание.
Очнулась я лежащей на моем диване, с чувством, что через меня действительно с десяток раз шарахнула в землю молния. Но, по крайней мере, уже могла моргать и глотать. Двоедушный сидел у меня в ногах, выглядя усталым и взъерошенным.
– Вот не видел бы ясно, как белый день, твои эмоции перед тем, как ставить печать, прибил бы на месте за такое веселье, – хрипло сказал он, хмуро, но с любопытством глядя на меня.
Я хотела спросить, в чем дело, но смогла только булькнуть и закашляться.
– Полежи спокойно, через часик все пройдет, – успокоил меня Исайтари, поднимаясь. – Если бы знал, что придется одномоментно ставить через тебя печати еще двум десяткам щенков, то ни за что не стал бы это делать даром. Неслыханная для меня расточительность! Так что имей в виду, что ты будешь еще не раз вести с Эль вразумительные беседы, когда она не станет слушать меня.
Я с трудом подняла руку, пытаясь привлечь его внимание и задать массу вопросов, но Исайтари просто ушел, небрежно бросив: «Потом как-нибудь!».
Спустя какое-то время мне удалось вернуть контроль над собственным телом и доковылять до зеркала в спальне, чтобы разочароваться. Несмотря на то, что мое горло все еще горело, как при ангине, никакого свечения или хоть какого-то внешнего признака того, что теперь я обладала могущественной защитой, там не обнаружилось. Немного обидно, когда мучиться тебе, а любоваться результатом другим. Ну да ладно, лишь бы работало. Первым делом я позвонила Витрису. Ответил он только с третьего раза, и я уже начала волноваться, что общаться он со мной больше не захочет или Риэр ему запретил, а значит, вопрос о месте для оборота встанет с новой остротой, и это за десять дней до полнолуния. Ай, надо быть честной. Мысль, что он просто исчезнет из моей жизни, была нерадостной и без аспекта с убежищем. Все же я удивительным образом привязалась к этому рыжему похабнику. Вот что с людьми делает одиночество.
– Аврора, – хрипло ответил наконец он, – что, Риэр свалил, и тебе нужно кому-то рассказать, какой он козел?
– Не-а, – ответила, чувствуя себя все более довольной по мере того, как последствия воздействия Исайтари проходили. – У меня была счастливая возможность безнаказанно сказать ему это в лицо. И еще у меня теперь есть защитная печать, и мне бы очень хотелось тебе первому этим похвастать!
Ну, вообще-то, больше некому, но это уже частности.
– Да ты шутишь?! Все выгорело? – Может, я и не великий интуит, но искреннюю радость в голосе Витька различила не хуже полудемона.
– Да! Все получилось, хоть и не без осложнений, это ведь я. Как насчет приехать ко мне и слегка отметить данное обстоятельство?
– Похоже, кто-то пронюхал, что его печень теперь почти неуязвима и можно позволить себе массу прежде недоступных излишеств? – рассмеялся парень. – Поверь, со временем ты откроешь еще множество преимуществ твоей новой биологии.
Нет, конечно, пускаться во все тяжкие я не собиралась, но такую вещь, как печать, дающая неприкосновенность, грех было не отметить. К тому же было еще кое-что.
– Мне с тобой еще поговорить нужно, – сказала я Витрису, и неожиданно с той стороны повисла тишина, от которой прямо разило тягостным напряжением. – Эй, ты еще там?
– Риэр рассказал тебе, да? – отрывисто и грубо спросил рыжий.
– Э-эм-м-м… – растерялась я.
– О том, где он нашел меня в самом начале. Рассказал? – Я моргнула, не понимая, о чем речь. – Конечно да. Это ведь лучший способ устранить соперника – выставить его полным ничтожеством, тем, кого в прошлом…
– Стоп! Какой соперник? В чем? – сама не знаю, с чего я так разозлилась. – Во-первых, Риэр слишком был озабочен, вынося мозг мне, чтобы говорить о тебе. А во-вторых, ничего из того, что он мог бы мне сказать, не повлияло бы на мое отношение к тебе. Ну, кроме тебя самого разве что. Пока я от тебя гадостей не видела, ты мне друг.
Витрис немного помолчал.
– Ладно, друг тоже сойдет, – хмыкнул он. – Жди, буду у тебя через полчаса. И приготовь чего-нибудь пожрать.
– А-а-а… вообще-то, я не уверена, что у меня в холодильнике не шаром покати, – почесала я затылок.
– Это точно не так. Рынок, покупки – помнишь, пьянь малорослая? Твой друг и трезвый водитель Витрис обо всем позаботился, между прочим.
– Спасибо! Как же хорошо иметь друзей! – от всей души поблагодарила я.
– Вот, кстати, по поводу иметь… – начал он, но я нажала отбой и пошла в ванную.
– Офигеть! – с порога восхитился Витрис, уставившись на мою шею. – Красиво, между прочим.
– Так, вопрос с порога и по существу, – впустив его в прихожую, я перегодила дорогу дальше, так как успела немного подумать под душем. – Это что за пробросы о сопернике и тому подобное? Разве мы не сошлись на том, что мы друзья?
– Сошлись, сошлись, Аврора, – посмотрел в сторону рыжий, – но кто сказал, что мы не можем быть и друзьями с привилегиями?