– То есть ты опять ко мне клеишься? – набычилась я, чувствуя себя разочарованной.
– Не клеюсь, Аврора, не клеюсь! – Витрис просто взял и переставил меня, чтобы освободить себе дорогу на кухню. – Просто я думал: ты – одна, я – один, почему нет-то?
– А как же «я свободный волк – не трожьте меня тама, не хватайте тута»?
– Так никто же ни на чью свободу и не покушался бы… для начала, – примирительно ответил он, ставя звякающий и булькающий пакет на стол. – Вот прикинь: вышло так, что мы проводим вместе уйму времени, едим, ездим на работу, ходим по магазинам, смотрим телек, болтаем столько и практически не раздражаем друг друга. Больше скажу – мне нравится быть рядом с тобой, даже в моменты, когда ты бесишь. В общем, нам вместе комфортно и временами прямо весело, физически ты меня привлекаешь, и не вечно же мне болтаться в поиске чего получше. Отношения на один раз – не для тебя, но раз все между нами так… Короче, женщина, люди сходятся надолго, чуть ли не на всю жизнь и на гораздо меньшем, без всякой там романтики. Но на данный момент эта тема неактуальна. Пока Риэр с тобой не закончит, для меня нет вариантов, кроме сугубо платонической дружбы.
– Риэр ушел, – сообщила я ему, – но между нами это ничего не меняет!
– Ну, я как-то так и сказал, – усмехнулся Витек, закрывая эту тему.
Вино, вкусная еда и ощущение внезапной защищенности развязали через какое-то время мой язык, и разговор с самого процесса постановки печати перешел на все предшествующие темы. Одно за одним, и спустя несколько часов я выболтала Витрису все. И про предположительное Сонмище, и про сны, и про убийство Мурато-монстра.
– Да-а-а уж. А я еще удивлялся, чем же ты Риэра-то зацепила, – почесывая затылок, протянул рыжий. – У него же потребность от природы – решать всякие проблемы и загадки, а ты просто какой-то магнит для странностей и проблем. Я столько лет, как обращен, и знать не знал о вещах, в которые ты сходу умудрилась встрять.
– Как будто попасть в это все или нет, был мой выбор! – возмутилась я.
– Да не важно уже! – отмахнулся рыжий. – Черта с два Риэр теперь отступится.
– Ой да не смеши! Сдалась я ему!
– Аврора, кто тут мужчина? Ты – источник его раздражения, любопытства и возбуждения в одном флаконе. Читай – кусок экзотичного и свежайшего мяса, которое он слегка надкусил, заинтриговался, а потом получил этим самым куском по морде, и его подвесили на гребаном воображаемом дереве на недосягаемой высоте.
– Витрис и его чокнутые красочные сравнения! – закатила я глаза. – На черта ему один кусок, если для него вся жизнь – прогулка по мясной лавке? Бери – не хочу, и жри от пуза.
– Что бы ты понимала! – фыркнул рыжий. – Учитывая его характер, он теперь себе все зубы сточит и когти обломает об ствол этого самого дерева, но заполучит то, что его бесит недосягаемостью. Ну или крылья отрастит.
– Какой же ж ты все-таки долбаный романтик! – засмеялась я и допила вино.
Поздним вечером я выпроводила Витриса и, наведя окончательный порядок на кухне, в прекрасном настроении отправилась баиньки. Уже почти совсем заснула, когда звякнуло оповещение о входящем сообщении. От Риэра. Разблокировала экран и несколько секунд щурилась в темноте от его яркости, не в силах разобрать, что же вижу. Оказалось – это фото. Какая-то женщина, причем запечатлены были только нижняя часть лица с ярко накрашенными суперпухлыми губами и ого-го какое декольте, а на заднем плане, кажется, рассмотрела интерьер того самого «Сладкого Лютика».
«Через пять минут этот роскошный рот на моем члене», – гласила подпись под фото.
Какой же. Мать его. Козел! Хотя нет. Не козел. Гребаный всеядный хряк, вот он кто! Крылья отрастит, да, Витрис? Скорее уж, чертово рыло с копытами!
У-у-у-у, ненавижу!
Глава 39. Переписка
Сколько, мать его, этому мужику лет? Так разве ведут себя взрослые мужчины, у которых тем более секса как грязи? Или дело тут и не в сексе вовсе, а в том, что последнее слово всегда должно быть за ним? И сколько лет мне, раз ведусь на это и психую? Я в сердцах сунула телефон под подушку, хотя руки так и чесались напечатать весь список изощренных эпитетов и пожеланий извращенно-эротического характера, что рождались в моей голове сейчас для Риэра. Бесило то, что достать меня у него все же получилось, как бы тупо ни было с моей стороны вообще хоть как-то реагировать на его провокацию. Сна я лишилась из-за проклятых красочных картинок в бедовой голове, рисовавших развлекавшегося альфу с этой… Нет, Рори, ненавидеть еще и незнакомку, которую Риэр использовал в своих манипуляциях, совершенно неправильно. Надо сосредоточить всю силу данной эмоции на нем. Хотя… нет! Нужно совсем забить, закрыть глаза и спать! Я мужественно старалась это сделать, но вытерпела только минут пятнадцать, прежде чем извлечь телефон обратно. Пять минут, говоришь, альфа? Веселье, небось, в разгаре? Несколько раз начинала набирать сообщение, стирала эти «простыни» и начинала заново. А потом продышалась, немного успокаиваясь, и написала только: «Мои искренние соболезнования!» и отправила.
«Кому?» – пришел ответ почти мгновенно, и я злорадно усмехнулась. Что, процесс вышел не столь увлекательным, как ожидалось, альфа, если ты так легко отвлекаешься?
«Естественно, твоей даме. Облизывать места общественного пользования – очень чревато для здоровья», – написала я, выждав еще минут пять. А что, подрабатывать кайфоломщицей, так по полной!
«Совсем недавно ты сама это делала с завидным энтузиазмом», – снова пришло от него без промедлений.
Ну делала, грешна. Мы той ночью словно провалились на какую-то иную территорию полного безумия, поставив перед собой задачу не оставить на телах друг друга ни единого не исцелованного, не облизанного и не укушенного сантиметра. И справились с ней на ура, надо сказать. Выполнили и перевыполнили неоднократно. А потом кое-кто повел себя как конченый урод.
«Не нужно путать энтузиазм с попытками хоть как-то расшевелить одно ленивое бревно».
А вот теперь ты, Рори, ведешь себя как детсадовка, плюющаяся и крутящая дули. Но тут уже, как говорится, «пошла вода в хату» – и не остановиться.
«Учитывая, что за всю свою жизнь мне никто не делал худшего минета, чем ты, пупс, странно, как я вообще не уснул».
Сволочь! Думаешь, я на это поведусь? Может, я не профи, и не порнозвезда, и даже ни разу не многоопытная любительница, но с памятью у меня все нормально пока.
Я: «Уснуть, говоришь? Где-то между «А-а-а, что же ты вытворяешь, котенок!» и «Если сейчас остановишься – я сдохну»? Надо было так и сделать, и окончательно подтвердить свой статус самого бездарного любовника, что у меня был».
Р: «Ха-ха! Я лучший, какой мог попасться тебе, неблагодарная засранка, просто был совершенно не заинтересован, но врожденное чувство такта и отзывчивость не позволили мне отказать безнадежно возбужденной женщине».
Что-что? Такт и отзывчивость? Не заинтересован он был! А к члену я ему ложку привязала, конечно.
Я: «В силу моей природной вежливости мне не хотелось бы тебя огорчать, но обстоятельства складываются так, что придется. Изображать возбуждение и имитировать все эти оргазмы с тобой было дико утомительно, а совесть просто не позволяет об этом больше умалчивать!»
Получи! Господи, что мы творим? Ну идиотизм же несусветный, но почему тогда меня аж подкидывает от возбуждения в ожидании его ответа?
Р: «Тебе следует посмотреть значение слова «вежливость» в словаре, судя по всему, ты понятия не имеешь, что оно означает, пупс. И к тому же у тебя самая брехливая совесть на всем белом свете!»
Я: «А тебе и никакой словарь не поможет постигнуть слово «чувство», так что стоит его просто выкинуть из лексикона. Туда же отправить и «такт» с «отзывчивостью». Ты бы их не узнал, даже если бы упал и уткнулся прямиком своей наглой физиономией».
Р: «Ну тебя-то ждет прямо море чувств в отношениях с твоим новым дружком на батарейках! Как, кстати, уже успела его обкатать?»
Ой, ну надо же, запомнил!
Я: «А как же! Желаешь фотоотчет в процессе?»
Молчание было долгим, а ответ – более чем лаконичным. Но при этом от него у меня все сжалось в совершенно неуместных местах.
Р: «Да!»
Мое сердце зачастило, а ладони вспотели. Непрошеное видение Риэра, наблюдающего за тем, как я себя ублажаю, и делающего то же самое с собой, полыхнуло в голове, заставляя на секунду разум опустеть. Ну здрасти, приехали!
Я: «А хрен тебе! Наши с ним интимные моменты только для меня».
Р: «Ну ты и стерва! Уверен, что ты визжала мое имя, кончая!»
О, ну снова тем же и по тому же месту.
Я: «Мой совет: не пытайся никогда играть в лотерею. С твоей способностью угадывать ты будешь в вечном проигрыше, индюк самовлюбленный. Желаю обдрочиться перед сном!»
Дописав, я сразу же выключила телефон. Подурковала, и хватит. Правильной политикой было игнорирование с самого начала… но как же приятно было прочитать это «Да!» Блин, у меня уже и эпитеты для собственной нелогичности и глупости закончились.
Проснулась я со странным чувством. Такое бывает, когда ночью на улице бушует гроза, но ты спишь настолько крепко, что разбудить тебя ей не удается. То есть ты вроде в курсе, что где-то извне происходит нечто эпичное, типа тех ураганов, что грохочут, ломают деревья, срывают крыши и уносят к чертям целые автомобили, а тебе хоть бы что, внутри тишь да гладь. Но вот стоило включить телефон и прочитать последнее сообщение Риэра, и ощущение покоя тут же изрядно поколебалось. Конечно, альфа не мог оставить последнее слово за мной.
Р: «Не занимался самоудовлетворением с подростковых времен, но если тебе так не терпится увидеть это шоу, просто имей смелость попросить».
– Да сдался ты мне и твое шоу! – излишне громко рыкнула я гаджету, чем вызвала удивленный взгляд Барса. А все потому, что внутри, вот прям в одном конкретном месте, прочитанное снова вызвало бесяще-острый отклик. Будто долбаный альфа прямо-таки взял и в наглую погладил меня, где не прошено. Даже внезапно жарко стало и лоб взмок. Пришлось воду сделать попрохладнее при утреннем душе, но все равно, когда одевала